Я передвинул в центр доски фигурку из золота и кости с неопределёнными чертами лица.
— Но то, чего она от меня потребовала, нам не понравилось, — я отодвинул пальцем фигурку на более дальнее расстояние. — Мы поссорились, и в результате она открыла на меня охоту. Но, кроме всего прочего, матрёшка моей души на этом не завершилась.
Я подтянул к себе фигурки демонов.
— Дело в том, что сосуд, тело, носитель — называйте как хотите, проще говоря, я и ваш правнук — не только ваши плоть от плоти и кровь от крови, но ещё имеет связи с некой отдалённой южной династией правителей.
Я пододвинул совершенно иную фигурку — мага с посохом из тёмного эбонитового дерева.
— Раджпутские раджи с основной специализацией магии кошмаров. И так уж вышло, что из-за этой специализации я насобирал уже некий пасьянс из союзников иной расы и иных возможностей, гораздо более древних, чем мы с вами и люди на этой земле, хотя не факт.
Я выставил три фигурки демонов за спиной мальчика-пешки, указывая поочередно на каждую:
— Этот добавился в Карелии, этот, похожий на змею, — я указал на Малявана, — появился в результате стычки с раджпутами на восемнадцатилетии принца. А этот, — я указал на трёхглавое создание с крыльями, похожее на героя детских сказок, дракона Горынича, — прибился из Причерноморья после обследования гробницы, обнаруженной в крымских степях. Если уж быть абсолютно откровенным…
Я вновь потянул фигурку маленького мальчика.
— Вот эта фигура, с которой всё началось, до конца не исчезла. Ведь когда я противостоял одному из них, — я указал на демонов, — в одной шеренге со мной противостояли и горг с астральной сущностью, и моя душа, и настоящая душа вашего правнука. Мы шли единым фронтом. Судя по всему, моя душа так и не смогла до конца поглотить всех тех, кого пытались подселить в это тело, умудряясь с ними договориться и сотрудничать, ведь все мы были ведомы одним-единственным желанием — выжить. А ещё… на этом прекрасном поле я всё также ощущаю себя пешкой, которую притянули с неизвестной мне целью и пытаются использовать в больших играх.
Я пытался считать выражения лица княгини, но она будто ушла глубоко в себя. Взгляд был отсутствующим, словно она и не слышала всех моих пояснений. Вряд ли, конечно, её мог хватить удар от подобных новостей, но даже поглаживания фигурки девочки прекратились. Но если уж я решил был откровенным до конца, то следовало завершить исповедь.
— Я сейчас ещё должен упомянуть о том, что у того «подселенца», который по итогу поселился в теле вашего внука, есть прошлое. Именно это прошлое, как родовая память, подсказывало, помогало мне всё время выкручиваться из многих ситуаций, договариваться с родами и выживать, спасая небезразличных мне людей. Кстати, ваш предок, Бьерн Утгард тоже меня обучал. Но несколько часов назад, кто-то из моей прошлой жизни умудрился пробиться ко мне и подсказать, что мой окаменевший источник есть не проблема, как мы думали раньше, а лишь этап формирования источника некой новой магии. У нас было всего четыре минуты на общение, но это были самые плодотворные четыре минуты за всю мою сознательную жизнь, признаюсь. И как бы то ни было, в вашей воле сейчас отречься от меня, поскольку у вас не внук, а что-то среднее между матрёшкой и марионеткой божественных кукловодов. Но знайте: при всём при этом я отношусь к вам с глубоким уважением. И поэтому считаю, что уж вы-то должны знать всю правду.
Бабушка молчала несколько минут, по очереди разглядывая выставленные перед ней фигуры — и фигуру маленького мальчика, и фигуры магов и демонов, и далёкую раджпутскую родню, и горга с астральной сущностью. Мой рассказ был не менее удивительным, а может быть, даже и более, чем вся существующая у неё картина мира. Это всё нужно было осмыслить. Возможно, на это требовалось гораздо больше времени, чем у нас имелось. Но бабушка со свойственным ей прагматизмом и оптимизмом подняла на меня взгляд и улыбнулась.
— Я, конечно, всегда знала, что правнук у меня уникальный, но даже не представляла, насколько.
Её улыбка коснулась не только губ, но и глаз; было в ней нечто мальчишеское, задорное. Морщинки, собравшиеся в уголках глаз, были искренними — она смеялась.
— Я понимала, что у тебя есть тайны от нас с Эльзой, и надеялась, что ты отчасти посвятишь меня в них. Но теперь понимаю, что с каждой тайной нужно разбираться по отдельности, и что ты попал в такой змеиный клубок, в которых мне бывать ещё не доводилось. Ну, да не страшно. И с орденом разберёмся. И с раджпутской роднёй. Ты у нас, принц, выходит…
— Боже упаси! — осенил я себя обережным знаком, но что-то внутри отозвалось при этой фразе. — Князь я, сударыня, исключительно князь.
— Паяц ты! — расхохоталась бабушка. — Но ты не обольщайся. Князь во множестве стран по влиянию приравнивается к статусу принца. А вот эти, — бабушка указала на фигурки демонов, — они где обитают? Где-то отдельно или где-то у нас на чердаке расквартировались? Уж извини, но из постоянных спутников у тебя замечен только Хильмерик Трихёвдат.
Я задумался. Раскрывать тайны Кхимаро было плохой идеей, однако же бабушка явно испытывала некий интерес к моему союзнику, и, возможно, следовало обсудить с ней его.
— Один из них, — я указал на трёхглавого дракона, — это и есть Хильмерик. Настоящее имя его — Кхимару. Он, скажем так, имеет такую же специализацию, как и мы: создаёт химер. Поэтому ему столь же интересно было общаться с тобой, как и тебе с ним. Он обладает схожей с нами силой. Единственное, что трансмутирует он несколько иначе, чем мы. Но результат… результат, конечно, впечатляет. Я видел его творения.
— С даром всё понятно, ещё по разговору было понятно, что он матёрый практик. Ты лучше ответь, почему он взялся тебе помогать, если это столь древнее существо? И не причинит ли он вреда Эльзе и всем остальным? — про себя она, как ни странно, не упомянула.
— Вот