- Что ты делаешь? - закричал Боннер-подросток. - Мне нужно пообщаться с друзьями и повеселиться. Мне нужно жить своей жизнью. Это нелепо. Ты не можешь просто держать меня здесь взаперти. Я буду кричать, черт возьми.
- Вот почему я выбрала это место, - сказала она. - Ты можешь кричать сколько угодно. Никто тебя не услышит.
- Это похищение!
- Нет, это не так. Формально я твоя мать.
- Это чушь собачья! - воскликнул он, топнув ногой. - Завтра Хэллоуин, а я ни разу в жизни не выпрашивал сладости.
- Мне жаль.
- Нет, это не так. Это не так. Ты совсем не сожалеешь. Тебе совершенно наплевать на детство, которого ты меня лишаешь.
- У тебя уже было детство. Никому не нужно проходить его дважды. В том возрасте, в котором ты будешь завтра, когда уйдешь отсюда, - ты никогда раньше не был в таком возрасте, - и ты сможешь закончить свою жизнь, прожить те моменты, до которых тебе не удалось добраться.
- Я ненавижу тебя.
- Значит, ты не хочешь, чтобы я рассказывала тебе, каким было твое первое детство? Я все это видела. Я могу рассказать тебе, как оно пахло, что ты чувствовал, все.
Юный Боннер смягчился и сел у стены.
- Скажи мне.
Лилит улыбнулась и села.
- Я не испытываю к тебе ненависти, Лилли, - сказал он. - Я просто разозлился.
Она поморщилась из-за того, что он неправильно произнес ее имя и все еще оставался Боннером, но оставила это без внимания и начала рассказывать ему о том, кем он был, тщательно выбирая, какие воспоминания использовать. Она не хотела напоминать ему о трагедиях и душевных травмах, о том, что его погубило. Это лишило бы его второго шанса.
* * *
Лилит смотрела, как спит ее новорожденный малыш. Он выглядел таким мирным и невинным. Но он больше не был ребенком. Ей нужно было выпустить его в мир, позволить ему быть тем, кем он должен был быть. Скоро он проснется, а она не была готова к тому, что этот момент настанет, пока нет. Она свернулась калачиком рядом с ним. Сейчас он был больше ее, такого же размера, каким был, когда она вышибла ему мозги. Она обняла его за талию и уткнулась лицом ему в шею, тихо воркуя. Потом она уснула рядом с ним.
Она проснулась, когда он грубо толкнул ее. Лилит подскочила и, увидев его, выглядела взволнованной.
- Что за хрень? - спросил он.
- Я знаю, это вызывает тревогу, когда ты впервые возвращаешься и достигаешь того возраста, в котором был, когда умирал, - сказала она. - Но с тобой все будет в порядке. Теперь ты будешь жить полноценной жизнью, хорошей жизнью.
Боннер покачал головой.
- Ты...? Ты сделала это? Ты, блять, убила меня и занялась сексом с моими костями?
- Только с одной из них, - сказала она с улыбкой. - Но все в порядке, любовь моя. Тебе уже лучше.
Он снова покачал головой.
- Я ничего об этом не помню.
- Это нормально, и это нормально, потому что тебе не нужно.
- Но я помню свое детство.
Она снова улыбнулась.
- Я поделилась этим с тобой. Твоя жизнь до этого момента - теперь часть меня, так же как моя Бонни - часть тебя.
Он моргнул и в замешательстве оглядел стены склепа.
- Это... это то, что я чувствую? Иногда я чувствую себя мужчиной, а иногда - женщиной. Я чувствую, что являюсь и тем, и другим.
- Потому что ты такой и есть, - улыбнулась она. - И это нормально. Это поможет тебе быть нежным - заботиться о том, чтобы доставить удовольствие своему партнеру, а не только себе. Ты будешь самым лучшим из всех, кем ты когда-либо был.
Он моргнул, думая об этом.
- Что мне теперь делать? Я в замешательстве, Лилли.
Она снова улыбнулась.
- С тобой все будет в порядке, дорогой. Все, что тебе нужно сейчас сделать, это отпустить меня и пойти наслаждаться Хэллоуином. На дворе 2025 год, любовь моя. Гендерная изменчивость - вполне приемлемая вещь.
- Хэллоуин, - сказал он, словно вспомнив о его волшебстве. Его лицо просияло, как у ребенка. - Думаю, я люблю Хэллоуин.
Лилит рассмеялась.
- О, ты любишь, дорогой. Ты определенно любишь.
- Я также думаю, что нравлюсь себе. Мне нравится такой, какой я есть.
Она улыбнулась еще раз, зная, что это, вероятно, ее последняя улыбка.
- Я надеюсь на это. Ты заслуживаешь того, чтобы любить себя, быть счастливым, жить хорошей жизнью и быть добрым к другим. Раньше тебе было так больно. Я избавила тебя от этого и подарила тебе Бонни.
Тогда из его глаз потекли слезы.
- Спасибо тебе, мама. Итак, что... ты сказала... Я имею в виду, как... Как мне тебя освободить?
Улыбка Лилит угасла, и она почувствовала, что тоже плачет.
- Бонни знает ответ на этот вопрос. Она - та, кто учила меня, кто поддерживал меня все эти годы, пока я поглощала души и передавала ее частички новорожденным, таким как ты.
Он прикусил губу и выглядел задумчивым. Он потянулся к шее, и она предположила, что это мышечная память о его прошлой жизни, в поисках креста, который на самом деле ничего не значил. А может, и значил. Возможно, вера - это сила, и не важно, что она не связана с загробной жизнью. Она подошла к своей сумке и порылась в ней, пока не достала его цепочку. Она вложила ее ему в руку.
- Я думаю, это то, что ты ищешь.
Он посмотрел на это и улыбнулся, хотя по его щекам текли слезы. Он кивнул и крепко сжал ее в руке. Он позволил своей женской натуре взять верх и неторопливо подошел к ней, покачивая бедрами. Он нежно коснулся ее щеки рукой, свободной от цепочки.
- Я благодарна тебе, знаешь ли, за то, что ты выполнила мою просьбу. Я и мечтать не могла о лучшем ученике.
- Спасибо, - воскликнула Лилит. Она покачала головой и шмыгнула носом. - Все готово? Он последний?
- Да, - Бонни улыбнулась.
- Ты будешь... Ты ответишь мне тем же? Не думаю, что я готова окончательно расстаться с тобой. Пока нет.
- Ты уверена, что это то, чего ты хочешь, дорогая? Ты чувствуешь себя разбитой