То, что он видел, просто не могло происходить на самом деле.
Однако оно происходило.
Огнедышащая собака продолжала рвать на части уже мёртвое тело, а чуть дальше усеянная шипами змея обвивала безуспешно пытавшегося с ней бороться охранника. Снова крики, снова кровь, и снова образы, которые не поддавались хоть какому-то разумному объяснению. И так по всему коридору. А Константин стоял в самом центре этого безумия..
Из оцепенения его вывела очередная тряска и сопровождавший оную грохот взрыва.
Потолок в нескольких местах обвалился и один из его обломков придавил по-прежнему грызущую труп собаку. Константин понадеялся, что насмерть, но дожидаться и проверять не стал. Он посильнее зажал рану на правом боку и рванул вперёд.
Каждый шаг отдавался такой болью, что хотелось кричать во всё горло. Но Константин терпел. Криков в тюрьме и так уже было предостаточно. К тому же он совсем не хотел привлекать к себе внимание тех созданий, мимо которых пробегал. Шипованная змея на мгновение, казалось, повернула к нему свою алую голову, но оставлять уже пойманную добычу не стала. А на её верещащую жертву Константин предпочитал не смотреть вовсе.
Впрочем, ужасов у него на пути хватало и помимо этих двоих. И далеко не на все из них получалось закрывать глаза.
Щупальца, пасти, клыки и когти. А также хвосты. Невозможные в своей смертности хвосты. Константин видел их и отказывался понимать. Но что понимал он прекрасно, так это кровь.
Кровь. Кровь. И кровь.
Она была просто повсюду. Хлестала из разорванных глоток, стекала по трещинам в стенах и заливала ходящий ходуном пол. А также вытекала из ран самого Константина. И тем быстрее, чем отчаяннее он от всего бежал.
Левую ногу кольнула боль. Новая и очень-очень острая.
Константин опустил взгляд и увидел, что к нему что-то присосалось. Будто пульсирующий плод или, быть может, недопустимо крупная и уродливая пиявка. Её нужно было сорвать. Немедленно. Константин понимал это очень хорошо, однако ничего не мог сделать. Чтобы избавиться от неё требовалось остановиться. А остановка для него сейчас была почти равносильна смерти.
Поэтому Константин бежал.
Он не знал, как смог преодолеть коридор. Банально не помнил. Сохранились отдельные урывки, вроде разорванного на много частей Виталика или едва не схватившей Константина лапищи, но в целостную картину они не собирались. Ужас, боль и смерть в пересмешку с кровавым месивом. Вот, собственно, и всё.
В какой-то момент Константин оказался на лестнице.
Он вбежал на неё через выбитую кем-то дверь.
Преодолев первый пролёт, Константин не удержал равновесие и, врезавшись плечом в стену, припал на одно колено. С его губ срывалось сбивчивое дыхание, сердце колотилось так, что билось о грудную клетку, а повсеместная боль лишь продолжала нарастать. Константин перевёл взгляд на ту дрянь, что прицепилась к его ноге, и ему показалось, что она стала больше. Пульсирующий комок плоти, с которого на пол капала неизвестная жёлто-зелёная жижа. Выглядело всё это до того отвратительно, что Константину даже прикасаться ни к чему не хотелось. Но лихорадочно размышляющий мозг всё же подсказывал, что ничего хорошего дальнейший контакт с этой гадостью ему точно не сулил. Поэтому он глубоко вдохнул и протянул руку.
Но сделать ничего не успел.
Снова что-то громыхнуло и всё здание заходило ходуном.
Даже опираясь о стену, Константин всё равно не удержался и завалился набок. А следом он увидел, как побежали трещины по лестнице сверху. Инстинкты сработали быстрее мыслей. Константин просто вытолкнул себя на ступеньки и скатился по ним вниз.
Он кричал.
Всякий раз, как боль в ранах усиливалась из-за столкновений, Константин не сдерживался и издавал громкий возглас, пока где-то позади него раздавались звуки обрушения. А потом тишина. Абсолютная и всепоглощающая. И ещё тьма. Полное отсутствие даже намёка на свет.
Лишь боль оставалась непреходящей.
И именно она же и помогла Константину очнуться.
Он лежал на полу. Непосредственно у основания лестницы. Это было чётко понятно, потому что лицом он был развёрнут к тому, что от этой самой лестницы осталось. Гора покорёженного металла и камня.
Тело совсем не хотело слушаться. Константин попробовал пошевелить руками и ногами, но те болели так сильно, что малейшее напряжение мышц тут же отзывалось агонией. Крики не стихали. Чужие, не Константина. Он кричать уже не мог. Ему и дышать-то еле удавалось.
Но он всё равно пополз.
Куда-нибудь. Хоть куда-то.
Константин уже плохо понимал, что, зачем и почему он делает. Просто была твёрдая уверенность в том, что нужно двигаться. Иначе смерть. А умирать Константин не хотел. Ещё нет. Ему ещё оставалось, что в этом мире сделать.
Константин дополз до дверного проёма и вцепившись руками в коробку медленно поднялся на ноги. Это было тяжело. Чрезвычайно тяжело. Ничего более тяжёлого Константину в жизни ещё не приходилось делать. Тело ныло, раны пылали, а голова грозилась в любой момент просто взорваться, будучи не в силах всё это стерпеть.
И тем не менее Константин принял вертикальное положение.
Он вышел в длинный коридор и, не видя ничего дальше нескольких метров, побрёл вперёд. Здесь тоже были люди. И нелюди. Вроде бы. Константин уже с трудом отличал одних от других. К общему гвалту добавились звуки выстрелов. То ли очень близко, то ли совсем далеко. Константин не знал и не понимал. Он просто шёл. Один медленный шаг за другим.
Кто-то толкал его.
Кто-то даже царапал или кусал.
Но всё это казалось мелким и несущественным. Нужно было идти. Дальше. Вперёд. В никуда.
Его схватили за плечо и развернули.
— Еб*нат, ты куда прёшь?! — проревел кто-то в униформе и с каской. Лицо было слишком расплывчатым, чтобы его рассмотреть. — Поворачивай назад! Там!..
Что там, Константин так и не узнал. На остановившего его человека, если это был человек, напало размытое нечто и увлекло куда-то в сторону. Послышались чавкающие звуки и истошные крики. Константин опустил глаза в попытке выяснить, что же там творилось, но видел лишь какие-то сгустки непонятно чего. Сильно выделялся красный цвет, но большего вычленить не получалось. Поэтому Константин отвернулся и побрёл прочь.
Коридор казался бесконечным.
Констани шёл по нему уже целую вечность, но конец или хотя бы поворот так и не появлялись. А сил оставалось всё меньше. И ко всему прочему ещё добавился жуткий, продирающий до самых костей, холод.
Что-то вновь громыхнуло.
Да так сильно, что весь мир утонул в буйстве красок, а Константин потерял всякую связь с хоть чем-то устойчивым. Пол, стены и даже потолок. Всё это сгинуло, оставив его