Однако когда я начал по бортам с обеих сторон трафаретами выписывать ровненькую, красивенькую надпись, все стали присматриваться, пытаясь угадать, что же там будет. А чего тут угадывать? «Первая Краснознамённая Партизанская Дивизия Имени Товарища Грозного, Ивана Василича». Ну и как завершающий штрих — символ нашей дивизии: профиль Ивана Грозного.
Правда, царь у меня получился больше всего похожим на того Ивана Грозного, который менял профессию. Я об этом вроде уже рассказывал. Во‑первых, прижизненных портретов — да ещё настолько хороших, чтобы по ним можно было опознать человека на улице, — до наших дней не дошло. И точно никто не знает, как на самом деле выглядел Иван Васильевич. Во‑вторых, любой мой современник у себя в голове нарисует именно такой портрет, если при нём сказать «Иван Грозный». Ладно, любой мой современник и соотечественник, который смотрел фильм «Иван Васильевич меняет профессию».
Сейчас, в сорок первом году, у людей вообще нет никакого точного представления… Хотя… Как раз недавно должен был выйти фильм — или он во время войны будет снят? В любом случае моя дивизия — значит, и Грозного рисую именно я, как его себе представляю.
Зачем я вообще устроил этот цирк с трафаретами? Да ещё на самолёте, который всего один раз перелетит ночью через границу? Нет, точно не для того, чтобы запугать немцев, которые всё равно этого не увидят. Скорее — застолбить территорию. Показать советскому руководству, что я сам по себе, а не их подчинённый.
Пока делал надпись по борту, краем глаза — а вернее, краем уха — следил за реакцией окружающих. Наши‑то, понятно, уже привычные к тому, что их дивизия называется именем царя. А вот реакция разведчиков была забавной. И это при том, что я им уже говорил, как мы называемся.
Капитан Громов почесал затылок, глядя на мои художества, а потом просто махнул рукой.
— Ну да, — сказал он, — с такой маркировкой лететь всё‑таки лучше, чем с немецкими крестами.
Подготовленный к полёту транспорт забили под завязку. В том числе и пленными немецкими пилотами, взятыми тут же на аэродроме. Мне они и на фиг не нужны, а вот командованию могут пригодиться. Самое главное — у немцев их теперь точно не будет. А пилот — товар хоть и массовый, но всё же штучный: быстро нового не подготовишь.
А ведь это я погрузил только офицерский состав. Простых солдат или механиков там не было. Да и не все офицеры поместились — младшие так и остались у меня в пространственном кармане. А у меня там ещё и пленные с нескольких прошлых акций.
Что с ними делать? Не знаю. Скорее всего, их ждёт та же судьба, что и охрану лагеря военнопленных. Да, пространственный карман растёт, и места там всё больше, но и мои потребности тоже растут. Имущество прибавляется, количество народа в дивизии увеличивается, баня, строящаяся бытовка — и всё это нужно где‑то хранить.
Попытаться кого‑нибудь из них нанять? Да тех же механиков — пусть уже мне технику ремонтируют. Если честно, нет ни малейшего желания. Ни я им доверять никогда не буду, ни они мне — чего бы я им ни понаобещал. Лучше среди наших военнопленных клич кликнуть. Мебельщика же с гравёром нашёл — так и авиамехаников найду. Как‑никак это более распространённая на войне профессия.
С сомнением посмотрел на оставшееся свободное место в самолёте — вернее, на его отсутствие. И всё же решил вызвать тех бойцов, в которых немного сомневался. Вернее, сомневался даже не в них, а в том, вступили бы они в мой партизанский отряд, если бы имели какой‑то другой выбор. Вот этот самый выбор решил им и предложить.
Вызвал из пространственного кармана четырёх бойцов, которых встретил вместе с шаманом — вернее, с Андреем Волковым, который считает шаманом меня. Объяснил им ситуацию. А заодно и капитану Громову: мол, у этих даже свои солдатские книжки остались. И именно он загорелся взять таких бойцов обратно на большую землю. Я его даже понимаю: такие свидетели лишними не будут. А то, что они понарасскажут обо мне и моей партизанской дивизии — гораздо больше, чем успел узнать сам командир разведчиков, — меня сильно не волновало. Пускай рассказывают.
Из всей четвёрки полететь согласились только двое. Очень хорошо — значит, в остальных двух я буду куда больше уверен.
У меня ещё семнадцать человек есть — те, что вместе с дезертирами были. Они присоединились ко мне только на временной основе. Их бы тоже неплохо куда‑нибудь сплавить, но в самолёт точно не поместятся. Даже предлагать не стал.
Да я их почти нигде из пространственного кармана не вытаскиваю. Обмундированием и оружием снабдил — на том и хватит. Не тратить же мне на них и так небольшой запас продовольствия. Так что для них всё путешествие окажется очень коротким, сколько бы я сам ни шатался. Вот как к нашим выйду — так всех сразу и вытащу.
Командир разведки ещё раз предложил мне лететь с ними. Я ещё раз отказался. Предложил ждать новостей в эфире. Любовь Орлова передала большой запечатанный пакет с уже накопившимися рапортами о подвигах нашей дивизии. И нет, это было не её самоуправство — я заранее предупредил.
Они улетели, а я пошёл в сторону Минска.
К читателям:
Первая книга цикла «Товарищ Гроза» закончена. Вторая, естественно, будет! И не после какого-нибудь новогоднего перерыва, а буквально уже сегодня. Прямо сейчас занимаюсь редактированием черновика первой главы. Через полчаса, максимум через час её выложу. Или уже выложил, если вы начали читать чуть позже.