Стою на краю поляны, не в силах пошевелиться, не в силах отвести взгляд. Смотрю на город, и единственная мысль пульсирует в голове, что это не мой мир.
Невозможно. Такого не существует на Земле. Но я вижу его. Башни, стены, флаги, движение жизни. Светящееся существо рядом щёлкает пальцами последний раз, прощаясь. Исчезает, растворяясь в воздухе, словно его никогда и не было, оставляя только слабое мерцание.
Я один на краю поляны. Позади темный лес с его тварями и опасностями, впереди долина и город, которого не должно существовать.
— Допустим, это реально, — говорю я вслух, и мой голос звучит странно в тишине, слишком громко и слишком тихо одновременно. — Что теперь делать?
Ответа нет. Только ветер шелестит в траве.
Начинаю спускаться к долине медленно. Иду осторожно, озираюсь на каждом шагу, готовый бежать. Трава доходит до колен, мягкая и влажная от росы. Цветы растут повсюду: синие, жёлтые, красные, фиолетовые. Незнакомые формы, незнакомые запахи. Небо по-прежнему серое, но облака расходятся медленно. Сквозь них пробиваются лучи солнца. Или того, что здесь заменяет солнце.
Иду час, может больше время потеряло всякое значение. Город приближается с каждым шагом, и я начинаю различать детали: резьбу на стенах, блеск башен, отражающих свет, движение на улицах, похожее на муравейник. Слышу звуки, доносящиеся издалека: гул множества голосов, стук копыт, лязг металла.
Подхожу к воротам наконец, и они открыты настежь. Через них движется поток людей: крестьяне с телегами, гружёными сеном и овощами, торговцы с товарами, путники с дорожными сумками. Останавливаюсь в стороне, в тени стены, наблюдая.
Люди. Обычные люди. Две ноги, две руки, голова на плечах. Одежда странная: длинные плащи, кожаные куртки с заклёпками, пояса с непонятными украшениями, какие-то амулеты. Но люди, определённо люди.
Делаю глубокий вдох, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Иду к воротам, стараясь выглядеть уверенно.
У входа стоят стражники. Двое в металлических доспехах, потёртых и поцарапанных, с копьями. Смотрят на проходящих мимо, но никого не останавливают.
Прохожу мимо, стараясь не привлекать внимания, опустив глаза. Один поворачивает голову, смотрит на меня. Взгляд задерживается на одежде: джинсы, рубашка, ботинки. Слишком отличается от местной, слишком чужеродно. Хмурится, сдвигая брови. Делает шаг вперёд, перегораживая путь копьем. Замираю, руки снова дрожат предательски.
Стражник смотрит мне в глаза внимательно, изучающе. Говорит что-то на непонятном языке: резкие, рубленые звуки, похожие на германские языки, но совсем другие. Не понимаю ни единого слова, но тон предельно ясен: откуда ты и что тебе нужно здесь?
Глава 3
Стражник ждёт ответа, и я чувствую, как холодный пот выступает на лбу, стекает по спине. Открываю рот. Молчу. Не знаю их языка, не могу объяснить ничего.
Второй стражник подходит ближе, копье наперевес, движения настороженные. Они переговариваются короткими фразами, резкими. Один указывает на мою одежду джинсы и рубашку, явно чужеродные. Другой качает головой, что-то возражает, показывая на ворота.
Поднимаю руки ладонями вперед медленно, стараясь показать, что не представляю угрозы, что я безоружен.
— Хочу войти, — выдавливаю я, понимая абсурдность ситуации, но не зная, что ещё делать. — Просто войти в город.
Стражники переглядываются, обмениваются ещё парой фраз. Один хмыкает, явно раздраженный, небрежно машет рукой в сторону ворот проходи, мол. Видимо, решили, что я странный путник из каких-то дальних, экзотических краев. Или просто не хотят возиться с ещё одним бродягой, у которых и без того забот полно.
Прохожу быстро, почти бегом, пока не передумали. Внутри шумно, невероятно шумно после тишины леса. Людно. Жизнь кипит, бурлит. Торговцы зазывают покупателей громкими голосами, перекрикивая друг друга. Где-то неподалёку стучит кузнец ритмичные удары молота о металл, звонкие и четкие.
Детский смех разносится откуда-то справа. Скрип телег. Улица широкая, вымощена серым камнем, отполированным тысячами и тысячами ног. По краям ряды домов здания двух- и трехэтажные, прижатые друг к другу, с узкими окнами и покатыми крышами. Стены из светлого камня, местами украшены резьбой, которая завораживает взгляд своей сложностью.
Иду медленно, не переставая оглядываться, впитывая каждую деталь. Люди проходят мимо, поглощенные своими делами, не обращая на меня внимания. Женщина несёт тяжёлую корзину с овощами, нагружена так, что удивительно, как она идёт. Мужчина тащит огромный мешок на плече, пошатываясь. Дети носятся между взрослыми, играя в какую-то догонялку, смеются заливисто.
Вывески над магазинами без знакомых букв, без привычного алфавита. Вместо них символы, которые мне ничего не говорят, красивые, но непонятные. Железный молот над кузницей понятно. Деревянная кружка таверна, очевидно. Сапог обувная мастерская, логично.
Останавливаюсь у фонтана в центре небольшой площади. Вода бьёт из центра ровной, идеально ровной струёй, поднимаясь в воздух метра на два. Слишком правильной траекторией, слишком ровной. Подхожу ближе, осматриваю основание внимательно. Никакого видимого механизма или насоса. Вода просто поднимается в воздух сама, повинуясь какой-то невидимой силе, магической. Магия. Они используют её здесь как мы электричество, как обыденность.
Дальше по улице торговец раскладывает товары на деревянном прилавке, потертом от использования. Протягивает руку над прилавком ладонью вниз, губами шепчет что-то быстро, почти неразборчиво. Все вещи начинают подниматься одновременно, медленно вращаться в воздухе, словно в невесомости. Покупатели подходят спокойно, рассматривают парящие предметы, словно это самая обычная витрина, какую видят каждый день.
Останавливаюсь в стороне, прислонившись к стене дома. Наблюдаю, не веря своим глазам, хотя уже видел невозможное сегодня.
Торговец широко улыбается, демонстрируя товар очередному покупателю, расхваливает что-то. Через минуту лицо его резко бледнеет, улыбка тает, как воск. Он убирает руку резко, и вещи падают на прилавок с глухим стуком, несколько предметов скатываются на землю. Торговец хватается за край стола дрожащими руками, тяжело дышит, словно только что пробежал марафон.
Вижу его руки, когда он опирается на прилавок, пытаясь не упасть. Вздрагиваю невольно. На запястьях тёмные, почти чёрные пятна, похожие на ожоги. Не обычные синяки, не грязь. Кожа выглядит так, словно обуглилась, потрескалась, покрылась сетью темных вен, расползающихся по рукам.
Торговец поднимает голову и замечает мой взгляд, мой ужас. Быстро натягивает рукава, скрывая руки, бросает недовольный, почти враждебный взгляд в мою сторону. Отхожу быстро, ускоряя шаг, опустив глаза.
Иду дальше по улице, но теперь смотрю внимательнее, замечая детали. Начинаю видеть закономерность, которую раньше не замечал: многие, кто использует