— Ну все, гнида, — просипел он. — Допрыгался.
Я не стал ждать и резко мотнул головой вперед. Лбом — прямо ему в переносицу.
ХРЯСЬ!
Звук удара прозвучал сухо и страшно. Жига захлебнулся криком. Из его носа хлынула темная кровь, заливая рот и подбородок. Он инстинктивно отшатнулся, хватаясь за лицо. Это был мой шанс. Я дернулся, пытаясь вырваться из захвата Хорька, и даже успел пнуть его пяткой в голень. Но Жига был крепким парнем. Боль лишь привела его в бешенство. Сплевывая кровь, он снова кинулся на меня. Теперь в его глазах не было куража — только желание убивать.
— Убью! — взревел он и замахнулся кулаком, метя мне в висок.
Я дернулся, но Хорек держал крепко. Увернуться я не успевал.
«Конец», — мелькнула холодная мысль.
И тут тишину разорвал истошный, панический крик:
— ГОРОДОВОЙ!
Из-за угла, размахивая руками, вылетел Спица.
— Городовой со Стременной бежит! Сюда! Бежим, братцы!
Крик был таким натуральным, таким испуганным, что Жига замер. Его кулак застыл в сантиметрах от моего лица.
— Сука… — выдохнул Жига, озираясь. Попасться полиции мало приятного.
Он зло глянул на меня бешеными глазами, утирая кровавые сопли.
— Бежим, Сенька!
Спица подхватил меня под руку, и мы понеслись со всех ног. Погони за нами не было.
Наконец, пробежав метров сто, мы заскочили в подворотню.
— Видал… как я их? — тяжело дыша, прокричал Спица, и в его голосе слышна мальчишеская гордость. — Про городового-то… Сбрехал, конечно.
Этот тощий, лопоухий парень только что спас мою шкуру. Не силой, которой у него не было. Умом и находчивостью.
Пытаясь отдышаться, я только кивал, и лишь спустя минуту смог подать голос:
— Молодца, Спица! — хрипло ответил я. — Здорово ты придумал. Голова у тебя варит!
Выглянув из подворотни и не заметив ничего подозрительного, мы отправились в приют. Шли, ныряя из одной темной подворотни в другую, пересекая глухие дворы-колодцы, где эхо наших шагов тонуло в сырой тишине Спица держался рядом. Все еще взбудораженный, он то и дело оглядывался, ожидая погони.
— А я из лавки-то шел, мимо тебя как раз. Ну и вижу, драка идет! Как увидел, что они на тебя одного… Думаю, все, конец Сеньке… — Он нервно сглотнул. — А потом про городового как-то само придумалось. Испугался, жуть.
— И правильно сделал. Испугался, но прибежал и помог. Не всякий бы так сделал! Это главное.
— Здоровые они, черти! — пессимистично заметил Спица, вновь оглядываясь, не гонятся ли за нами. — Зря ты с Жигой закусился. Не теперь, так в другой раз застукают!
— Да, здоровые, что есть, того не отнять, — проворчал я больше для себя, чем для него. — Потому что жрут больше!
Спица согласно кивнул.
Мы помолчали, выходя на более широкую улицу. Боль в боку не утихала.
— Слышь, Спица. Я тут слышал… — понизил я голос до заговорщицкого шепота, будто у попечителей деньги кончаются. Говорят, на наш прокорм содержание урежут. Значит, нам еще меньше давать будут.
Глаза Спицы расширились. Перспектива того, что казенная бурда станет еще жиже, была пострашнее любой драки.
— Да ну? Правда, не врешь? Куда еще меньше-то? — пролепетал он.
— Правда. Вот и я о том же, — жестко сказал я, останавливаясь и глядя ему прямо в глаза. — Надо что-то делать. Хватит ждать, пока нам в миску бурды нальют. Самим добывать надо. Чтобы сильными быть. Чтобы такие, как Жига, нас ногами не пинали.
Слова подействовали. Страх в его глазах сменился неподдельным интересом.
— Самим? Это как?
— Рыбу ловить. Голубей на крыше бить. Мало ли способов?
— Рыбу… — Он вдруг оживился, глаза его загорелись. — Отец меня учил верши плести. Из ивовых прутьев. Такие ловушки, в них рыба сама заходит, а выйти не может.
Вот оно, прекрасный вариант! Дешево и сердито.
— Отлично, — кивнул я. — Это дело. Прутья найдем. Но вдвоем нам не справиться. Кто еще у нас не из их кодлы? На кого положиться можно, чтоб лишнего не болтал ни дядькам, ни остальным?
Спица наморщил лоб, задумался.
— Васян, — уверенно сказал он. — Он Жигу ненавидит. Грачик, тот себе на уме, но зря болтать не станет. Ну, Мямля еще. Но он не драчун…
О, уже что-то. Благо они мне были знакомы, а с Васяном я и вовсе мосты навел!
Вернувшись в дортуар, сделал вид, что все в порядке. Правда, поймал на себе взгляд Жиги, который не обещал ничего хорошего. И с этим надо будет срочно решать: или валить из приюта, или валить Жигу. Надо думать.
Со Спицей же удалось пошептаться чуть позже.
— Во время службы, — прошипел я ему на самое ухо. Как только затянут свое — валим по одному. Встречаемся в ватерклозете, предупреди парней, понял?
Спица коротко, почти незаметно кивнул и пошел дальше.
В этом казенном доме любое тайное дело лучше всего вершится под прикрытием благочестия. Пока Ипатьич завел молитву, а сорок сонных глоток нестройно ему подвывали, я подал условный знак. Кивок в сторону самого темного закутка за печкой.
Сначала подошел Спица. Потом, переглянувшись со мной, отделился от стены Васян. Последним, чуть помедлив, скользнул Грачик. Мямля не пошел — молитва реально захватывала его с головой. Ладно, пока без него. Потом расскажем, что к чему.
Один за другим мы скользнули в ватерклозет. Именно здесь протекали все тайные дела приюта — споры, игры и договорные драки. Но и здесь говорить можно было только шепотом — любой звук мог привлечь внимание.
Мы сгрудились в тесном, вонючем закутке.
Я обвел всех троих взглядом и тихо спросил, так, чтобы перекрыть звук капающей воды:
— Ну что, ребята, жрать хотите?
И усмехнулся, не дожидаясь ответа.
— Я — постоянно. Так, что кишки узлом вяжутся. А теперь новость. Скоро будет еще веселее. Кормить нас станут еще хуже.
Выдержав паузу, глядя на их помрачневшие лица, продолжил:
— Теперь угадайте, что первым делом сделает Жига, когда пайки урежут?
Грачик и Спица переглянулись. Васян молча сжал кулаки.
— Правильно, — кивнул я. — Он начнет отбирать еще больше. У нас с вами и младших. Он потому и сильный, что жрет больше. А мы вконец загнемся.
Я снова посмотрел на каждого, буквально вбивая мысли, как