Желание исцелить. Создать нечто новое из осколков.
Я заставил плечи опуститься. Разжал кулаки.
Это ощущалось, как треск льда вокруг сердца.
— Лучше, — прошептала Сильви.
Её одобрение прокатилось по связи, как первое дыхание весны после бесконечной зимы. Я позволил этому ощущению успокоить бешеный ритм сердца.
Она снова шагнула ближе. Её пальцы вплелись в мои волосы, и она поднялась на носки, мягко касаясь моих губ своими.
Это был вопрос.
Последняя просьба о согласии.
Она не настаивала — просто раскрылась навстречу.
И в момент, когда я почувствовал её вкус, я понял: всё. Конец.
Она пахла корицей. И я знал — в моей паре живёт тот же огонь. Она была умной. И невероятно храброй — встать между тремя альфами, годами бывшими врагами, и потребовать, чтобы мы стали чем-то большим. Увидеть за моей яростью и изоляцией, за стенами, которые я строил годами, и настоять, что я заслуживаю этой мягкости. Этой принадлежности.
Я углубил поцелуй, вкладывая в него всё, что не мог сказать словами, и почувствовал, как она тает у меня в руках. Мои ладони нашли её талию, удерживая нас обоих.
За её спиной я чувствовал — не видел — Кэная и Таймура.
Не бросающих вызов.
Просто… присутствующих.
Терпеливых — так, как я никогда не ожидал ни от одного из них.
Это должно было быть невозможно — делить этот момент. Делить её.
Но удовлетворение Сильви в нашей связи было неоспоримым. И где-то под моими собственническими инстинктами что-то шепнуло:
Стая.
Слово было чужим. Я не знал, что с ним делать.
Кроме как последовать за Сильви — туда, где всё было неизвестно.
Её пальцы скользнули по моему животу, и мышцы рефлекторно напряглись. Я почувствовал её улыбку в поцелуе, когда она вытащила мою рубашку из-под пояса и ловко начала расстёгивать пуговицы, одну за другой, пока её голая кожа не прижалась к моей.
Я потянулся, чтобы сделать то же самое с ней, но чьи-то руки уже были там. Я резко открыл глаза, когда Таймур стянул с Сильви блузку через голову, а Кэнай тут же наклонился и ловко расстегнул её лифчик.
Они продолжили раздевать её — и я был заворожён. Лёгкий румянец поднялся на её щеках и груди, пока я смотрел, но я ничего не мог с собой поделать. Она была ошеломляюще красива — не меньше богини, — но, проведя большим пальцем по одному затвердевшему соску, я задержался взглядом на узоре синяков, оставленных кем-то другим.
Этого я терпеть не собирался.
Я наклонил голову и накрыл метки своим ртом, решив сделать их своими. Через связь я почувствовал её удивление — и понял, что оно было из-за того, насколько близко к её лицу оказались мои рога. Я отстранился, и между моим языком и её розовой, покрытой пупырышками кожей протянулась тонкая нитка слюны. Затем я мягко направил её назад — к груде подушек, которые держал здесь на случай, если после исследований у меня не оставалось сил лететь домой.
Она пошла охотно.
Моя омега, разложенная, словно подношение, в этом древнем пространстве, где я провёл так много одиноких ночей. Вид её — разгорячённой, желающей — сжал мне грудь чувством, о существовании которого я и не подозревал.
Другие альфы подошли следом, двигаясь осторожно, словно боялись меня спугнуть. Их обычная самоуверенность исчезла — момент был слишком весомым. Мы переступали порог, за которым начиналась новая территория.
— Алекси… — сладкий голос Сильви заземлил меня. — Ты слишком много думаешь.
Она слабо улыбнулась.
— Я бы узнала — это моя специализация.
Она потянулась вверх, вплела пальцы в волосы у меня на затылке и нашла место, где рог соединялся с черепом. Лёгкий рывок — и наши губы снова встретились. Этот поцелуй вытянул из меня тревогу и последние сомнения, а её вкус разжёг ту нужду, которую я сдерживал изо всех сил. Она направила мои руки вокруг себя, повернувшись так, чтобы её спина прижалась к моей груди.
Я целовал её челюсть и провёл языком по пахучим железам на её шее — там, где мог чувствовать её чистой, не смешанной с другими. По правде говоря, их запах должен был быть для меня невыносимым — но он уже вплетался в нечто цельное, от чего я не мог отказаться.
Оставляя дорожку меток до ключицы, моя рука скользнула между её бёдер. Она была насквозь мокрой и дрожала. Я ввёл два пальца в её бархатное лоно, и она выгнулась, издав самый совершенный звук.
— Мурчи для меня, омега.
— Для нас, — голос Таймура прорезал моё наваждение.
Они оба смотрели на неё так же, как и я — с преданностью и чистым желанием. Мог ли я их винить? Нет. Но я мог им сопротивляться.
Я напрягся, и когда мой рот покинул её кожу, Сильви издала жалобный, нуждающийся всхлип, который заставил меня замереть. Таймур и Кэнай тут же перевели взгляд на неё, и я с трудом удержался от фырканья.
Мгновенно они оказались рядом с ней, пытаясь успокоить пульсирующую потребность, которую мы все ощущали через связь. Их руки двигались синхронно, раздвигая её бёдра, касаясь — целуя — то, что было моим.
— Мы с тобой, Сильви, — прошептал Кэнай у её кремовой кожи, его ладони медленно скользили вверх по икре с почти религиозной осторожностью.
— Наша, — выдохнул Таймур, и даже я слышал благоговение в его голосе.
Наша. Не их.
Альфа во мне — тот, кто всегда был один, — сопротивлялся. Но через связь пришёл тёплый гул — импульс доверия, более редкий и сильный, чем само удовольствие.
Я убрал пальцы, и оба альфы тут же заняли моё место, поклоняясь ей так, как она того заслуживала. Я поднёс пальцы ко рту, смакуя её сладкую сущность, пока они делали то же самое у источника.
Я удерживал её, пока их языки и пальцы вызывали из неё звуки, от которых связь пульсировала наслаждением. Моя роль была — якорь. С этим я мог справиться. Я целовал её висок, челюсть, шептал успокаивающие слова, пока её дыхание учащалось.
— Ты идеальна, омега.
Её кожа вспыхнула румянцем, ноги начали биться. Видеть, как они — как мы — работаем вместе так естественно, дало мне представление о том, что у них есть. И о том, что могло быть у нас.
Но затем что-то изменилось. Через связь я почувствовал, как её потребность взметнулась — не просто к удовольствию, а ко мне. Она тянулась назад, пыталась повернуться в моих руках, всхлипывая моё имя всё отчаяннее.
— Алекси… пожалуйста, мне нужно...
Поза была неправильной. Мне нужно было завязать её узлом сильнее, чем мне когда-либо было что-то нужно, но вот так… раздражение свернулось во мне, эхом отдаваясь по связи.
Первым заметил Таймур. Его тёмные глаза встретились с моими поверх животa Сильви.
— Ей нужен ты, — просто сказал он.
Моя хватка на Сильви сжалась рефлекторно. Держать её я мог — но скоординироваться с ними означало довериться так, как я не доверял никому. Тем более — им.
— Пожалуйста, Алекси — голос Сильви дрогнул, и связь захлестнула меня её настойчивостью.
Кэнай чуть отстранился, освобождая место. Его серебристые глаза были серьёзны — такими я его ещё не видел.
— Ты ведь не оставишь нашу омегу в нужде?
Во мне всё восставало. Но Сильви дрожала в моих руках, и через связь я чувствовал её абсолютную уверенность: это сработает. Мы сработаем.
— Ладно, — прорычал я, сдёргивая штаны дрожащими руками.
Таймур двинулся первым, его руки заменили мои на талии Сильви, пока я менял положение.
— Тише, — пробормотал он — ей или мне, я не был уверен.
Он принял её вес, пока я маневрировал, и на короткий, мучительный миг моя спина прижалась к его груди.
Каждая мышца в моём теле сковалась. Это было слишком близко, слишком интимно.
— Спокойно, альфа, — тихо сказал Таймур.
Не соперники. Не угрозы.
Я заставил себя расслабиться, работая с ним, пока наконец не оказался лицом к лицу с Сильви. Наконец. Её глаза были затуманены нуждой, зрачки расширены, а связь пела от облегчения — я был там, где она нуждалась во мне.
— Вот ты где, мой альфа, — выдохнула она, и я накрыл её рот поцелуем, в котором было больше голода, чем нежности.