Он отполз в сторону. В потолке зияло широкое отверстие, через которое лился солнечный свет, растекаясь по большому залу. На своде необычный узор – хризантема со множеством лепестков. Тогда он не понимал, что смотрит на императорский знак: красивые лепестки, которые изящно сходились в круг, внутри которого был колодец – шахта. А сквозь нее в подземелье чудом пробился солнечный луч.
На стене напротив – красивое широкое панно. Опять красно-белый флаг: лучи от круга расходятся во все стороны. Но здесь не нарисовано, а красиво выложено из камня и стекла. Свет отражается от мозаики и рассыпается по залу яркими искрами…
И вдруг он начинает слабеть. Круг света на полу медленно сужается. Яркий столб заметно сжимается и бледнеет. Солнце покидает шахту?!
Тьма, словно очнувшись от удара, сразу отвоевывает пространство обратно. В теле зарождается дрожь. С каждым захваченным сантиметром темнота словно выжимает воздух из легких. Он резко вскакивает. В ногах легкость – ни боли, ни усталости. В стене показался узкий коридор. Нужно бежать отсюда!
Но там закрытая металлическая дверь. Тело бьется в нее. Глухо. Бесполезно. Быстро назад, в зал!
Луч почти угас. Свет вспыхивает напоследок и исчезает. Резко, как и появился. Воздух будто тоже уходит вместе с ним. Тьма смыкается, но не в голове, не перед глазами. Он почти не дышит, чтобы удержать в памяти эту последнюю вспышку. Она как фотография. Оттиск зала. Вот флаг. Вот окно, в которое он провалился с выступа. Потолок с хризантемой. Что-то еще… Черное, небольшое. Как пятно на гаснущем в сознании снимке.
И тут в беспросветной темноте промелькнула чья-то улыбка…
Асахи встряхнул головой. Рассказывая, он пережил это так явно, что какое-то время даже не мог понять, где он. Убедившись наконец, что он в гостиничном номере, тихо продолжил:
– Я пересек зал в темноте и подошел к дальней стене. Начал ощупывать. Пальцы наткнулись на гладкую поверхность. Корпус. Циферблат. Трубка… Телефон?!
Сжав рукой толстый шнур, несколько секунд стоял, не веря своим чувствам. Было страшно. Я боялся услышать пустоту в трубке. Секунда. Вторая… Я сорвал ее. И сразу гудок. Резкий, как удар в грудь. Телефон был жив. И я тоже!
За окном давно уже стемнело. Но ни разница во времени, ни перелет, ни дорога из Лондона не могли пересилить то странное любопытство, которое сейчас взяло верх над усталостью. Никто из супругов не двигался и, казалось, даже не дышал. Тишина сделалась почти осязаемой. Словно сама улица за окном прислушивалась.
Семён сидел почти не шевелясь. Бокал в руке давно опустел, но он забыл о нем. Мыслями он находился сейчас далеко, видимо, тоже застрял в той шахте.
– Вот это да… – не выдержала Света, но осеклась. Она словно испугалась собственного голоса и как-то особенно внимательно посмотрела на японца.
– Но куда вы позвонили? – всё-таки решилась спросить она. – Как вообще догадались, какой номер набрать?
Асахи улыбнулся.
– В детстве дома был похожий аппарат. Разве что чуть меньше. Может, и вы застали такие же. Помните, выбираешь нужную цифру на диске и крутишь пальцем. Не успел – отбой: слышались короткие гудки. Они же, если номер занят или отключен. Вот я и начал крутить с единицы. А после второй – сразу короткие гудки. Значит, номера двухзначные! – Он подмигнул. – Дальше проще: набирал все двойные номера.
Подряд: «один – семь», «один – восемь», «один – девять». Когда добрался до пятого десятка, трубка замерла, линия не выдала отбой. Я застыл в шоке. И тут слышу в динамике тихие длинные гудки. Куда-то дозвонился! – Асахи подождал мгновенье и закончил: – Тогда я не знал, но мне ответил оператор гарнизона сил самообороны на Окинаве. Что он подумал в тот момент, представить не могу. Но, услышав голос, я закричал: «Мэйдэй, мэйдэй! Помогите! Хэлп!»
Семён посмотрел на окно, видневшееся в щели между шторами. По стеклу медленно стекали редкие капли дождя.
– Если бы не услышал лично, наверное, не поверил бы, – произнес он негромко. – Даже представить трудно, как вы пережили это…
Светлана прислонилась к спинке кровати и выдохнула:
– Как будто сама побывала там… в этом подземелье. – А что это был за свет? – живо добавила она. – Вы сказали: солнце! Но откуда оно под землей?
Асахи кивнул на полоску света на полу.
– Лахайнский полдень.
– Что? – два голоса слились в один.
– На Гавайях есть такой город, Лахайна 4. Два раза в год там можно наблюдать редкий феномен: в полдень в зените солнце оказывается строго над головой.
– Слышал о таком, – кивнул Семён.
– По-научному «подсолнечная точка». Лучи стоят вертикально: Солнце на минимальном расстоянии от Земли. На природе, в общем-то, ничего особенного не видно. Но в городе, где много столбов, домов, колонн, полностью пропадают тени.
– Подождите, с тенями ясно. При чем тут бункер? Да еще глубоко под землей… – Светлана никак не могла понять, о чем идет речь.
– Вертикальный луч может проникнуть на любую глубину. Через шахту, трубу, колодец достать куда угодно. Длится это всего несколько минут. Солнце уходит из точки быстро, и лучи уже падают, как обычно, под углом.
– Но вы же не на Гавайях были, – медленно проговорила она.
– Да. Такое случается не только там. Назвали феномен так, потому что на Гавайях точка проходит по городу. А вообще из-за наклона Земли она дрейфует вдоль экватора. По спирали между тропиками.
Света вздохнула – то ли поняла, то ли решила не мучить дальше расспросами.
– Ничего сложного, дорогая, – поспешил успокоить ее Семён. – Видимо, сверху в тот зал – или храм императорский, чем он там был, – вела вертикальная шахта.
– Так и есть, – кивнул Асахи. – Колодец глубиной сто метров. Он соединял секретный командный пункт японского морского флота с поверхностью высоко в горах. Но было это давно, во время войны. Может, вентиляция, даже не знаю. Мне не сказали: объект как-никак военный.
– Логично! – с восторгом подтвердил Семён. – У вас просто фантастическое везение! И сколько, говорите, солнце светит в эту точку?
– Если точно – с 12:17 до 12:22.
– Пять минут всего? – подсчитал Семён. – Феноменальное везение! – Он будто был не в силах поверить в историю их соседа по