— Я вчера так устала, что легла спать, не до конца раздевшись. Проснувшись ночью, я поняла, что у меня начались месячные. Я переодела рубашку, но пятно на одеяле так и осталось. Надеюсь, его удастся вывести.
Горничная смущенно покраснела, но Оливии, кажется, удалось рассеять ее подозрения.
— Ну что вы, мисс, не беспокойтесь. Мы, женщины, знаем, как это бывает. Дайте мне свою испачканную рубашку, и я все приведу в порядок.
Горничная помогла Оливии одеться, более ни словом не обмолвившись о ее месячных. Оливии оставалось лишь надеяться на то, что девушка ей поверила.
Оливия, настраиваясь на разговор с маман, вдруг поймала себя на мысли, что даже рада ее приезду. Если Торн обманет ее ожидания, маман подставит плечо и утешит.
Вероятно, он и даст ей свое имя, но не любовь и счастье — он сам ей об этом сказал. Оливия не знала, как к этому относиться.
Одевшись, она глотнула кофе и торопливо спустилась в гостиную. Войдя, Оливия увидела, что Гвин и Торн вдвоем пытаются справиться с разъяренной миссис Норли.
— Клянусь жизнью, леди Норли, — говорил Торн. — Я не прячу вашу дочь. Я уверен, что она вот-вот придет. — Торн оглянулся и увидел в дверях Оливию. — Видите? Вот и она. Должно быть, она слишком крепко спала. Я знаю от слуг, что она каждый день допоздна трудится в своей лаборатории.
Мачеха Оливии подошла к падчерице и расцеловала ее в обе щеки. Видно было, что она искренне переживает за ее благополучие.
— С тобой все хорошо? Я так за тебя волновалась!
— Со мной все хорошо, мама.
— Как насчет чая или кофе? — предложила Гвин.
— И еще гренок с маслом для меня, — сказала Оливия, ужасно голодная.
— Разумеется, — с улыбкой сказала Гвин и вышла из комнаты.
Оливия неохотно подняла глаза на мачеху и спросила:
— Как ты меня нашла, мама?
Леди Норли недовольно поджала губы.
— Не напоминай мне о том, что не сообщила мне истинную причину своей поездки в усадьбу Грейкорта. И о том, что ты «забыла» мне сообщить, что едешь туда в сопровождении, — тут она обернулась к Торну и смерила его ледяным взглядом, — мужчины, который один раз уже чуть тебя не погубил. И который явно не заботится о твоей репутации сейчас.
Торн молчал. И это было странно.
— Мама! — возмутилась Оливия. — Герцог — сама любезность и доброта. К тому же ты сама видишь, его сестра, леди Гвин, все время находится здесь в качестве моей компаньонки. Никакие приличия не нарушены!
— С каких это пор ты стала беспокоиться о приличиях? Ты не представляешь, как легко может женщина из бриллианта чистой воды превратиться в пыль! Стоит один раз оступиться, дать повод для сплетен, и все — ты пария! — Леди Норли пристально посмотрела на Торна. — Зато я прекрасно это представляю. Я видела такое множеств раз.
— Я здесь только для того, чтобы делать свою работу. Идти к тому, чтобы стать настоящим профессионалом. Настоящим уважаемым химиком. Чтобы делать что-то поважнее вышитых подушечек. Чтобы не терпеть ухаживания мужчин, которых во мне интересует лишь мое не самое большое приданое. Единственная причина, по которой нам пришлось перебраться сюда, это…
— Так-так. Что же это за причина? — спросила мачеха, и Оливия поняла, что проговорилась.
— Ну, случилась одна неприятность в лаборатории, кое-что разбилось…
— Иными словами, в лаборатории произошел взрыв, верно? Ты продолжаешь многое скрывать от меня.
— Как и ты, мама, — сказала Оливия, сама удивившись собственной дерзости. — Для начала, ты так и не рассказала, как ты узнала о том, что я уехала из Каримонта.
Леди Норли молчала, и тогда в разговор вступил Торн:
— Нам важно это знать, леди Норли.
— Хорошо, — сказала леди Норли, недовольно поведя плечами. — Я получила анонимное письмо, в котором говорилось, что я должна лучше следить за тем, что делает моя дочь, потому что ее больше нет в Каримонте. В письме не говорилось о том, куда ты уехала, но я отправилась в Каримонт, чтобы получить ответ на этот вопрос. А оттуда прямо сюда.
— Письмо при вас? — спросил Торн.
— Думаю, да, — сказала леди Норли и, порывшись в сумочке, отыскала его. — Вот, держите, ваша светлость. Не знаю, что полезного вы можете из него почерпнуть помимо того, что сказала я.
Торн внимательно осмотрел само письмо и конверт, в котором его прислали.
— Вы получили его с почтой?
— Нет, его передали дворецкому в нашем доме в графстве Суррей.
— Можно оно побудет у меня? — спросил Торн.
— Конечно, — не скрывая удивления, ответила леди Норли.
Оливия наблюдала за Торном и заметила, что он чем-то встревожен.
— Что вы об этом думаете? — спросила она. — Кто, по вашему мнению, его написал?
— Тот же человек, что устроил взрыв в лаборатории, — ответил Торн и, повернувшись к леди Норли, спросил: — Вы не заметили никого, кто бы ехал за вами следом из Каримонта?
— Нет, никого! Можете не сомневаться, я выглядывала из окна, чтобы увидеть, не едет ли кто-то за нами, но, клянусь, там никого не было. Да и кучер сообщил бы мне, если бы заметил, что нас преследуют.
— Вы думаете, тот, кто отправил письмо, намеревался проследить за тем, куда поедет маман? — спросила Оливия, обращаясь к Торну. — В надежде узнать мое местонахождение.
Торн пожал плечами.
— Мы уже поняли, что он ни перед чем не остановится, лишь бы не дать вам доказать, что отец Грея был отравлен, — сказал он.
— Отравлен?! Боже! Где моя нюхательная соль? — воскликнула леди Норли и принялась лихорадочно перебирать содержимое ридикюля.
Оливия подошла к ней, взяла из ее рук сумочку, быстро нашла нюхательную соль и передала мачехе.
— Спасибо, дорогая, — сказала слабым голосом леди Норли и демонстративно вдохнула что-то из флакона.
— Я организовал патруль на подъезде к имению. На всякий случай, — сообщил Торн.
— Мне все равно, — сказала леди Норли, держа флакон с солью по-прежнему под носом. — Мы с Оливией сегодня же уезжаем. Я не позволю ей оставаться здесь с вами, где существует риск не только для ее репутации, но и для жизни.
— Мама… — начала было Оливия.
— Я не собираюсь губить ее репутацию, — сказал Торн. — Я намерен на ней жениться.
Оливия не верила своим ушам.
Тем временем мачеха ее не торопилась сменить гнев на милость.
— Только через мой труп, — сказала она, удивив этим заявлением обоих.
— Может, нам стоит поговорить наедине, леди Норли? — с недобрым прищуром предложил Торн.
— Только через мой труп! — заявила Оливия. — В прошлый раз, когда вы говорили наедине, мама шантажом заставила вас сделать мне самое невнятное и унылое