За моей спиной Алекси не терял времени: раздеваясь, он прижимался ко мне, его длина скользила по моей влажности.
— Хочешь, я её подготовлю, Кэнай? — спросил он, дразня пальцами мой клитор.
Кэнай покачал головой.
— Не могу ждать. Нужно завязать её… сейчас.
Он был горячий под моими ладонями, раскрасневшийся, влажный от пота. Гон накрыл его с силой, и ему было необходимо облегчение. Понимание проскользнуло между мной и Алекси по нашей связи: одной рукой он направил меня над Кэнаем, другой раздвинул мою киску и опустил меня на отчаянного альфу.
Кэнай застонал, когда я приняла его, растягиваясь вокруг. Алекси откинул мои волосы в сторону и поцеловал шею, пока я покачивала бёдрами, стараясь втянуть узел Кэная в себя.
А потом Кэнай схватил меня за бёдра и перекатил под себя, вбиваясь грубо. Челюсть Алекси сжалась, и я почувствовала, как в нём вспыхнул защитный инстинкт от такой резкости, но я успокоила его через связь, жестом подзывая ближе. Он расслабился, и по его лицу скользнула ухмылка, когда он забрался на кровать у моей головы.
Теперь была его очередь. Он убрал пряди волос с моего лица, когда я взяла его член в рот, позволяя толчкам Кэная загонять меня глубже. Пальцы Алекси сжались в моих волосах, когда он стал твёрже у меня во рту, а язык обводил вену вдоль его ствола.
Я утонула в этом ощущении, зажатая между ними, когда запах дождя и гвоздики прорезал густой аромат секса.
— Чёрт, сам виноват, что проспал.
Таймур появился над плечом Кэная, обхватывая беловолосого мужчину за талию. Он осыпал его шею мягкими поцелуями, прижимаясь ближе.
— Тай… нужен… — выдохнул Кэнай.
Алекси выскользнул из моего рта, потянулся к тумбочке и бросил Таймуру прозрачный флакон смазки. Тот легко поймал его, выдавил немного на два пальца и исчез ими за Кэнаем. Тот глухо застонал, его толчки замедлились — ровно настолько, чтобы Алекси снова вошёл в мой рот, губы уже гудели и опухли.
— Будешь хорошим мальчиком и завяжешь нашу омегу, пока я завязываю тебя? — прорычал Таймур Кэнаю на ухо.
Мы оба застонали.
Вибрация заставила Алекси сильнее сжать мою голову. Я потянулась к нему через связь, и он хмыкнул, но сопротивляться не стал. В следующий миг он усилил хватку и начал трахать мой рот, упираясь в горло, пока моя спина не выгнулась.
Рука Кэная сжала мою грудь почти до боли, когда Таймур раздвинул его, и мы все почувствовали по связи момент, когда Таймур полностью вошёл в него.
На миг всё замерло, будто мы все задержали дыхание.
Потом Таймур нашёл мою руку и переплёл наши пальцы. Другой рукой он ухватился за плечо Алекси — за наш якорь. Большая ладонь Алекси легла на бешено бьющееся сердце Кэная, и Кэнай — дикий, прекрасный Кэнай — посмотрел на каждого из нас с чем-то похожим на изумление, пробивающимся сквозь туман гона.
Вот чего не хватало все эти годы их борьбы. Не только меня — а той целостности, которую мы создавали вместе. Четыре стороны света. Четыре угла дома.
Мы с тобой.
Глухое согласие Алекси прокатилось по нам всем. Хватка Таймура на моих бёдрах усилилась, и Кэнай наконец отпустил — не только нужду гона, но и доверие, зная, что его стая его удержит.
Мы двигались вместе так, словно делали это всю жизнь, а не несколько месяцев — инстинкт и любовь сплелись во что-то более сильное, чем любой из нас по отдельности.
Вот что значит быть стаей.
Быть цельными.
Таймур направлял бёдра Кэная, помогая ему втолкнуть узел в меня, его руки тянули мои бёдра в ритме толчков, так что мы сжимали Кэная между собой. Всё тело Кэная содрогнулось, когда я сомкнулась вокруг него, и снежинки закружились в воздухе, когда он разлетелся на осколки, позволяя нам собрать их все.
Эффект пошёл волной — мы последовали за ним один за другим, наши оргазмы слились в нечто куда большее, чем простая сумма ощущений. Горячая сперма Алекси наполнила моё горло, узел Кэная пульсировал во мне, а узел Таймура — в нём.
Реальность расплылась в тепле и покое. Я оказалась прижатой к Кэнаю, а более крупные руки Таймура обвивали нас обоих сзади.
Кэнай ткнулся носом мне в волосы, довольно хмыкнув, его дыхание стало глубоким и ровным. Я открыла глаза, когда пальцы Таймура прошлись по моим волосам, и поймала его улыбку.
Не привычную насмешливую, а мягкую.
— Утро, — прошептала я, не желая разрушать эту тишину.
— Доброе утро. — Его большой палец скользнул по моей скуле. — Ты такая красивая вот так. Счастливая.
У меня сжалось в груди. Мой Таймур — тот, кто так часто прятал чувства за шуткой, кто боялся хотеть слишком многого, — смотрел на меня так, будто это я сама раскрасила северное сияние.
— Я счастлива, — сказала я. — Иногда настолько, что мне даже страшно.
— Мне тоже, — тихо признался он, прижимаясь лбом к моему. — Но нам это можно, Сильви. Нам можно быть счастливыми.
Я мягко поцеловала его. Спасибо. Я люблю тебя. Я никуда не уйду.
Когда мы отстранились, его глаза сияли.
— Моя яростная пара, — прошептал он. — Нам так повезло найти тебя.
— Взаимно, — ответила я, сжимая его руку.
Его тёмные глаза вспыхнули, и он снова поцеловал меня — пока Кэнай не ворчливо простонал, оказавшись зажатым между нами.
Я тихо рассмеялась.
— А где наш третий?
Словно в ответ на мой вопрос, в комнату вошёл Алекси с подносом — стаканы воды и дымящиеся кружки. Он поставил его у кровати и протянул мне кружку с гордой улыбкой. Тёплый, насыщенный вкус какао наполнил рот — с корицей, кардамоном, гвоздикой и имбирём. Точно такой же, как первая чашка, изменившая всё.
Я сделала ещё глоток и тут же рассмеялась.
— Что? — спросил он.
— Ничего, — ответила я, всё ещё улыбаясь. — Спасибо, — прошептала я.
Руки Алекси крепче обняли меня.
— За какао?
— За всё. За то, что увидел меня. За то, что боролся вместе со мной. Вы все.
— Лучший юрист, который у меня когда-либо был, — пробормотал Кэнай мне в шею.
Таймур прижался щекой к его плечу.
— Лучшее, что с нами случалось.
Я сделала ещё глоток, улыбаясь краю кружки.
— За ещё много рождественских утр — и за ещё много подозрительно вкусных чашек горячего какао.
— За дом и стаю, — сказал Алекси.
— За нас, — откликнулись мы вместе.