— Линкольн, мать его, Хендрикс, случился, — она всхлипнула.
— Что он сделал?
— Все хотят знать, что этот самоуверенный ублюдок будет делать в следующем году. Его контракт заканчивается, и он не объявил, где будет играть. И он всегда позволяет этому засранцу, Тексу Макгуайру, сообщать важные новости. Он никогда не звонит мне и не признаёт меня, когда мы все собираемся после игр, несмотря на то, как я настаиваю. Он сексистская свинья.
— Да, ты уже говорила об этом, — сказала я, взглянув на Мэддокса, который внимательно слушал.
— Так вот, я узнала, где он был перед пресс-конференцией. И может быть, я прокралась в мужской туалет, когда увидела, что он туда зашёл. Ну и что, — закричала она. — Мы все ходим в туалет, правильно? Не честно, что все мужские репортеры могут поймать его врасплох, пока я сижу в женском туалете? Там нет квотербеков.
Небольшой смех вырвался из уст Мэддокса, и я прикрыла улыбку.
— Это правда.
— Так вот, я застала его врасплох. Не то чтобы я видела его, он ещё не расстегнул молнию. Но очевидно, у него там проблемы, потому что он с ума сошел, что я была там.
— Он на тебя руку поднял? — прошипел Мэддокс.
— Нет, нет, ничего такого. Но он кричал, что никто не даёт ему хоть секунды для себя. Знаешь что, гений? Ты КОЗЕЛ ОТПУЩЕНИЯ в НФЛ. У тебя нет ни секунды на себя. Вот в чем дело.
— Ты это ему сказала? — спросила я, потому что Бринкли была как собака с костью, когда чего-то хотела.
— Да, сказала. И потом я просто спросила, решил ли он, где будет играть. Он — самый горячий свободный агент на рынке. Это история, которую все хотят раскрыть. И мой ублюдочный начальник хочет эту историю любой ценой. Это его точные слова.
— И он ответил?
— Не ответил. Он ткнул пальцем мне в лицо и сказал что-то вроде «как тебе не стыдно». Я выкрикнула то же самое в ответ, когда он в ярости вышел из туалета. А потом он добился того, чтобы меня выгнали с конференции. Охрана буквально вывела меня из здания.
— Нет! — я вскрикнула. — Это ужасно.
— Это ещё не худшая часть.
— Что произошло? — спросил Мэддокс, его тон стал твёрдым, но я слышала в нём беспокойство.
И вот тогда это случилось. Бринкли начала плакать. Я могла вспомнить всего три случая в своей жизни, когда видела, как моя сестра плачет. Один был, когда наша мама постирала её любимый белый кашемировый свитер с красными носками Хью. Другой — когда мы узнали, что наша тётя Бет умерла от рака. И последний — когда мы узнали, что наш отец тоже болен раком, но сейчас он в ремиссии.
— Бринк, — сказала я, моё сердце разрывалось от боли за неё.
— Он публично назвал меня на пресс-конференции и сказал, что я перешла границу. Он реально сказал моё имя на национальном телевидении. А мой начальник только что позвонил и сказал, что мне нужно взять неоплачиваемый отпуск. Это то же самое, что и увольнение, но он оставляет дверь открытой на случай, если я оправлюсь, потому что он знает, что я хороша в своей работе.
— Эй, ты ведь говорила, что устала работать на него и хотела бы стать фрилансером. Ты потрясающий журналист, Бринкли. Это твой шанс сделать этот шаг.
На другом конце было тихо, лишь слышались несколько всхлипов, а затем она прочистила горло.
— Это правда. У меня есть достаточно денег, и я не буду платить этот бешеный арендный платёж в городе. Я могу арендовать место дома на пару месяцев, пока всё не устрою, — сказала она, и её голос стал бодрым, как будто у неё был план, и всё будет в порядке.
— Да. Это отличный план. Ты сможешь развить свой фриланс-бизнес, — сказал Мэддокс, поглаживая мои волосы.
— Мне нравится, как это звучит. Но я не собираюсь жить в пристройке у Хью и Лайлы, и, чёрт возьми, я точно не буду прятаться и жить у мамы с папой. Мне нужно своё место. Я найду милый дом, и смогу работать из дома, — сказала она, теперь её голос звучал уверенно, как будто она точно знала, что делать.
— Эй, мы только что сделали новый ремонт в том доме для аренды, где жила Джорджия. Я планировал сделать ещё несколько работ, но если хочешь, он твой на сколько угодно, — сказал Мэддокс, поглаживая меня по волосам. — И он уже меблирован.
Я усмехнулась, потому что недавно узнала, что вся эта мебель не была его. Он купил её для меня, чтобы я не ждала.
— Правда? Ты не сдал его?
— Не собирался. Я думал, мы предложим его семье, когда кто-то приедет, — сказал он.
— Ну, я настаиваю на том, чтобы платить аренду. Это единственное условие, при котором я соглашусь переехать. Мне не нужны подачки, даже если меня только что публично унизили, — сказала она.
— Чёрт, эти Рейнольдсы со своей гордостью за подачки — это утомительно. Ладно. Аренда — один доллар в месяц. Только не задерживай платежи. Мы выгоним тебя на улицу, — сказал Мэддокс, стараясь держать голос спокойным, но я слышала в нём смех.
— Сделка. И я буду готовить вам ужин, когда захотите, — сказала она.
— Ты не готовишь, — напомнила я.
— Ну, теперь, когда я безработный спортивный журналист, у меня будет больше времени. Может, начну варить варенье в банках. Или выращивать свои овощи. Да, вот что я сделаю. А потом пойду на следующий матч Линкольна Хендрикса и буду кидать в него большие дыни с трибун, — сказала она с яростью.
— Такой гнев — это не здорово, — напомнила я ей. — Отпусти его. Оставь его в зеркале заднего вида и двигайся вперёд. Когда одна дверь закрывается, другая открывается.
Она стонала.
— Ты как ходячая мантра. Он закрыл эту дверь мне перед лицом, и месть — это сучка. Я пройду через эту новую дверь, но я найду способ отомстить этому парню. С этого момента мы все будем проклинать землю, по которой он ходит. Ты поняла?
Мэддокс поморщился. Линкольн Хендрикс был его любимым игроком. Он был огромным фанатом и с нетерпением ждал, когда тот объявит, куда будет играть в следующем году.
— Сделано! — крикнула я. — Линкольн Хендрикс — враг номер один.
Мэддокс закатил глаза, а потом повернулся к телефону.
— Тебе нужна помощь, чтобы собраться?
— Нет. Моя квартира маленькая, и я могу выехать оттуда за несколько дней. Я вас люблю, ребята. Увидимся скоро.
Она положила трубку, и я оперлась