Её руки взлетели вверх и упёрлись мне в грудь, глаза широко раскрылись.
— Я не фарфоровая принцесса, Слоан. Я не такая хорошая, как тебе кажется. И готова поспорить, что ты не такой плохой, как думаешь. Иногда нужно рискнуть и впустить людей. Это нормально — позволить кому-то увидеть все стороны себя. Я знаю, что вижу, когда смотрю на тебя, — прошептала она. Её травянисто-зелёные глаза тонули в моих ледяных голубых.
Мне казалось, будто эта женщина сдирает с меня слои и разглядывает то, во что превратилась моя иссохшаяся душа, и от этой мысли сердце бешено ускорилось. Я хотел оттолкнуться, уйти, разрушить этот момент. Я чувствовал себя обнажённым, кожа на затылке покалывала, но я не мог сдвинуться с места. И мне отчаянно хотелось узнать, что же она видит.
— И что же это? — выдохнул я, кладя руки ей на бёдра и притягивая ближе. Какого хуя вообще происходит?
— Я вижу мужчину, который яростно любит. Который защищает своих братьев любой ценой. Я вижу мужчину, который работает до изнеможения, чтобы быть лучшим в своём деле. Я вижу сильного, доминирующего человека. Я вижу могущественного мага, у которого со мной куда больше общего, чем он думает. Мужчину, которого я хотела бы узнать ближе. И ещё я вижу боль, которая иногда вспыхивает в твоих глазах. Мы все иногда страдаем, Слоан.
Пытаясь скрыть реакцию на то, насколько точно она меня прочитала, я поднял руку, взял её за подбородок и приподнял лицо. Я проследил за её взглядом, когда она посмотрела на мои губы, проведя кончиком языка по своей полной нижней губе.
— Я устал страдать, рыжая.
Откуда, мать его, это вообще вырвалось? Как бы мне ни хотелось, это не ощущалось как заготовленная фраза.
— Я устала быть хорошей, — прошептала она, обвивая руками мою шею.
Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к моим. Поцелуй был мягким и сладким — таким же, как она сама. Голова шла кругом; это было совсем не то, что я планировал, когда мы вышли сюда вместе. По телу прокатилась волна путаницы от того, что я на самом деле чувствовал, и этого было слишком много.
Она прекрасна.
Я знал это с того самого момента, как впервые её увидел. Но сейчас я чувствовал себя уязвимым — будто она заглядывала мне прямо в душу, видела все шрамы и решала, стою ли я всё ещё хоть чего-нибудь. Один поцелуй — и я поклялся луне, что услышал треск в своей броне. Первый. И вызвал его кто-то, кроме моих братьев.
Глава 17
СЭЙДЖ
Я прижалась губами к губам Слоана, выдохнув от этого прикосновения, — и его тело застыло, не ответив ни на йоту.
Может, я неверно считала момент, но мне казалось, между нами что-то щёлкнуло. Прорыв. Он был со мной честен; невозможно было подделать то, как в его глазах мелькнула боль, а затем — признание того, как всё это его изматывает. Он стоял передо мной, выглядя ошеломлённым тем, что кто-то присмотрелся достаточно внимательно, чтобы увидеть, что на самом деле скрывается под идеально отработанной маской мудака.
Чувствуя себя полной идиоткой, я отстранилась и неловко подняла глаза, ожидая увидеть, насколько он сейчас взбешён. Это было странное противоречие: его глаза были настолько светло-голубыми, что почти светились белым, а способность — огненно-красной. Слоан изучал моё лицо; было ясно, как в его голове крутятся шестерёнки. Его взгляд был пронзительным, жёстким, и я почувствовала, как тепло разливается от груди вверх по шее и оседает на круглых щеках. Я опустила взгляд, уставившись в землю, и вскрикнула, когда через секунды моё тело резко прижали к его. Его ладони сжимали мою задницу, а твёрдое, как сталь, доказательство его возбуждения упиралось мне в живот.
Я ахнула, когда одна из этих рук поднялась и вплелась в мои волосы, и наши взгляды встретились — ровно за мгновение до того, как он резко оттянул мою голову назад.
Чёрт, чёрт, чёрт, — выругалась я про себя, когда лёд в его глазах уступил место пламени: оранжевые и красные всполохи зажили собственной жизнью, его сила вышла наружу. Тёмные брови сошлись, резкий выдох из носа заставил мой пульс сорваться, когда горячее дыхание коснулось моего лица.
Я открыла рот, чтобы сказать… что?
Я понятия не имела. Хоть что-нибудь, лишь бы разрядить это напряжение. Ради всего святого, мне было одновременно страшно и дико возбуждающе.
Мой нижний губа едва отделилась от верхней, как он набросился с рыком. Его язык ворвался мне в рот, подчиняя мой, и у меня внутри всё ухнуло вниз. Его хватка на моей заднице усилилась, когда он притянул меня к своей эрекции, целуя так же, как жил: молча приказывая и абсолютно плевать ему было, кто что подумает. Губы у меня наверняка будут в синяках, но, к моему удивлению, эта мысль совсем не расстроила. Я была слишком поглощена моментом, чтобы думать дальше.
Слоан протащил губы по моей челюсти, прикусил шею — и из моего горла вырвался тихий, жалобный звук.
— Ммм, ты издаёшь звуки, как маленький котёнок, когда так стонешь, рыжая. Посмотрим, смогу ли я заставить тебя сделать это снова, — пробормотал он у пульсирующей жилки на моей шее.
Влага разлилась между ног, и когда его зубы вонзились в мою кожу во второй раз, я издала куда более громкий звук, чем в первый, заслужив его смешок. Я никогда в жизни не издавала ничего подобного — но и Слоан Салливан никогда прежде не помечал меня так, словно я принадлежу ему.
— Я столько раз фантазировал об этой заднице, котёнок. — Он резко сжал меня, и я застонала.
Прошло меньше секунды, как хруст гравия под чьими-то шагами заставил мой пульс взлететь.
Нас сейчас поймают.
Я попыталась отстраниться, но Слоан лишь сильнее сжал меня.
— Не двигайся. Я хочу, чтобы он это увидел, — прорычал он мне в ухо.
Снова сжав горсть моих волос, он повернул мою голову туда, откуда доносился звук.
Фишер резко остановился, увидев нас, засунув руки в карманы джинсов. Его взгляд метнулся между нашими лицами, затем опустился на руку Слоана, сжимающую мою задницу. Глаза Фиша потемнели до угольно-чёрного, но ближе он не подошёл.
Слоан тихо, тёмно усмехнулся.
— Видишь, котёнок… когда мы играем, он — мой, и я приказываю. А я — его, и он мной наслаждается. Поэтому он ждёт; ему нужно, чтобы я сказал, что делать. Интересно, стал бы он выполнять