— Отличная идея, — сразу же подхватила Аликс. — Зачем троим умным людям подвергать риску жизни своих подданных, если можно просто договориться?
— Не всё так просто, дорогая, — я немного поморщился, ибо заметил, что активность Аликс отразилась тенью неудовольствия на лице Столыпина. Совсем недавно у нас состоялся с ним разговор о том, что немецкие корни Аликс могут сыграть злую шутку с нашей царской семьёй. Не дай Бог, начнись война, могут сразу начаться разговоры о шпионаже в пользу немцев и прочий подобный бред. Тогда я, немного шутя, напомнил Петру Аркадьевичу о своих собственных немецких корнях (точнее, корнях Николая Александровича Романова, ибо во мне самом чёрт голову сломит — сколько всего намешано). Однако, судя по реакции на реплику Аликс, мыслей этих он не оставил.
— Союзники нас не поймут, уважаемая Александра Фёдоровна, — взял на себя инициативу Столыпин. — Британцы, французики всякие.
— Так вот, друзья, — я решил вернуть инициативу в свои руки. — Встреча состоится, это мной решено, но вот где её провести, чтобы наши нынешние союзники не переполошились — вот в чём суть вопроса!
— Ваше Величество, — Столыпин даже немного привстал. — А почему бы не повторить события 1905 года, когда на Вашей чудесной яхте «Полярная звезда» был подписан Бьёркский договор? И если бы не позиция уважаемого Сергея Юльевича Витте, вечная ему память, вместо Антанты вполне возможно была бы сейчас одна Великобритания, и угрозы большой войны не было бы. Хотя, признаться, французам я не верю. Вспомните февраль 1909 года, когда Франция уведомила о своей неготовности поддержать нас, если мы выступим на стороне Сербии и объявим войну Австро-Венгрии, то есть, по сути, наплевала на союзный договор 1894 года…
— Господа, — решил я призвать присутствующих к порядку. — Я прошу не превращать нашу беседу в политический митинг, а стараться говорить по существу. Пётр Аркадьевич, я понял Вашу идею насчёт яхты. К сожалению, в нынешних условиях это слишком заметно и небезопасно. Появление моей яхты недалеко от берегов Германии, скорее всего, станет не попыткой предотвращения, а катализатором войны.
— Мне не даёт покоя город Сараево, — вновь вступил в разговор Распутин. — Я пока не очень понимаю, но явно там произойдут значимые для истории события. Может, стоит именно там предложить провести встречу?
Все присутствующие молча, но с очень выразительным выражением лиц, уставились на Распутина. Хуже места для встречи просто невозможно было выдумать. По Берлинскому договору 1878 года «Великие Державы» (Австро-Венгрия, Британская империя, Франция, Германская империя, Италия, Османская империя и Российская империя) признали за Сербским княжеством суверенитет. В 1882 году княжество было преобразовано в Королевство Сербия и было возглавлено королём Миланом I. После его смерти королём Сербии стал его сын Александр Обренович. Оба короля явно неровно дышали в сторону Австро-Венгрии, однако в мае 1903 года ситуация кардинально изменилась. Группа сербских офицеров во главе с Драгутином Димитриевичем захватила королевский дворец, лишив жизни, помимо короля и королевы, обоих королевских братьев, начальника стражи и множество его подчинённых.
В обществе ходили разговоры об ужасных подробностях этого переворота. Говорили, что королевские тела были раздеты и жестоко растерзаны, а позже выброшены через окно в дворцовый сад. Не могу комментировать эти слухи, но одно знаю точно — новым королём, популярным в народе, стал Пётр I из династии Карагеоргиевичей. Он, в отличие от предшественников, был гораздо более дружелюбно настроен по отношению к России. Эти настроения царили и в обществе. Сербские националисты развязали настоящую борьбу с Австро-Венгрией, как в самой Сербии, так и за её пределами, охотясь на назначенных Веной чиновников всех уровней.
Таким образом, Сараево было точкой максимального накала, местом, где на весьма компактной территории сошлись интересы сразу нескольких европейских народов: австрийцев, венгров, сербов, боснийцев, албанцев…
— Фи, если Ваше Величество решит поехать в Сараево, то я прошу сделать это без меня, — вдруг категорично заявила Аликс.
— Что тебя так смущает, дорогая?
— Мои европейские подруги пишут, что Франц Иосиф назначил эрцгерцога Франца Фердинанда наблюдателем военных манёвров в провинции Босния, которые как раз сейчас начинаются.
— Не понял. С каких пор тебя начало смущать общество Франца Фердинанда?
— Оно не начало смущать, оно смущает всех добропорядочных людей последние 14 лет. Наследник трона, выбравший в спутницы жизни простолюдинку. Как такое возможно, ведь их дети никогда не смогут занять австрийский трон? Он даже не может полноценно появиться с ней в приличном обществе.
Фраза Аликс заставила меня задуматься — но, позвольте, ведь именно герцогиня София была с супругом в машине в момент покушения, до которого в новой версии событий оставалось чуть меньше месяца. И тут откуда-то из глубин памяти всплыл факт, что при участии наследника австрийского трона в военном деле, коим, кстати, и являлись объявленные манёвры, все условности становились ничтожными, и герцогиня София могла наслаждаться публичным признанием своего ранга. Так вот почему Франц Фердинанд и решил направиться в Сараево, несмотря на все предупреждения службы безопасности. Это была лазейка — там, в Сараево, эрцгерцог и его жена могли ездить в открытом автомобиле бок о бок… Таким образом, ради любви эрцгерцог шёл на смерть.
Ну что же. Тем благороднее будет с моей стороны попытаться её предотвратить, при этом постаравшись не обидеть братьев-славян.
— Хорошо, дорогая, я еду в Сараево один. Дело за малым — убедить императоров Франца Иосифа и Вильгельма составить мне компанию. Выезд был намечен на 12 июня. Дата для меня важная и символическая, а вот моему окружению малопонятная. К счастью, Распутин всецело поддержал меня, уверяя, что лучше дня для старта миротворческой экспедиции просто невозможно себе представить.
Глава 63
Ночью мне приснился сон — настоящий Николай II с выпученными глазами стоял около банкомата, тыкая все кнопки подряд в бесплодной попытке вытащить на свет божий свою пластиковую карту. Мы встретились взглядами, и Николай Александрович погрозил мне кулаком. Проснулся я с той мыслью, что это вполне может быть правдой. А вдруг он и на самом деле мечется в моём, совершенно неизвестном ему мире? Поживём, как говорится, увидим, а пока пора вставать и готовиться к поездке в это несчастное Сараево.
Утро первыми уверенными лучами прорывалось в комнату через огромное окно, выходящее в сад. Солнечные зайчики прыгали по разным, дорогим моему сердцу безделушкам. Сначала они отразились от лампадки с розовым маслом, которую мне заботливо зажигала на ночь