В зале внезапно показалось прохладнее. Даже Годраш перестал жевать и насторожился. — Шахтеры — народ не робкого десятка. Но из-за иссякший жилы и из-за того, что случилось с магами… — Он посмотрел прямо на нас. — Даже работники соседних шахт боятся спускаться под землю. Пришлось согнать туда одних рабов.
Наступила тягостная пауза. Губернатор попивал вино, наблюдая за нашей реакцией.
Я не выдержала:
— А те, кто пропал с римским магом… их тела так и не нашли? Или раньше, до этого? Были ли другие жертвы? Погибшие? Искалеченные?
Кассий Лонгин и Гай Валерий Флакк обменялись быстрым, красноречивым взглядом. Губернатор откашлялся.
— Девушка… Как там?.. Валерия, верно? — Он произнес мое имя с легкой гримасой, будто съел лимон. — Так вот. Это горы. Это шахты. Там всегда опасность: газ, обвалы, несчастные случаи… Постоянно кто-то погибает или калечится. Такая работа. — Он махнул рукой, как бы отмахиваясь от назойливой мухи. — Каждый раз искать связи с этой… аномалией? Напрасная трата времени. Ваша задача — найти причину исчезновения руды и устранить ее. Вернуть шахту к работе. Остальное — не ваша забота.
Его тон не допускал возражений. Управляющий Кассий опустил глаза, подтверждая молчанием слова начальника. Стало ясно: официально массовых жертв или исчезновения они признавать не будут. Серебро было важнее жизней плебеев и, тем более, рабов.
— Завтра на рассвете Кассий предоставит вам проводника, мулов и все необходимое, — заключил губернатор, его интерес к нам явно угас. Он уже смотрел через наши головы, ища глазами следующего важного гостя. — Осмотрите шахту. Используйте свои неординарные таланты. Картахена рассчитывает на Первую Группу. Не разочаруйте архимага Домиция и… меня.
Губернатор махнул рукой, заканчивая аудиенцию, и мы отступили от помоста. А я неосознанно поежилась. Мне показалось или это действительно прозвучало как угроза?
Глава 6
Шэратан
Он все вспомнил. Имя, титул, свою жизнь до темной, грязной и вонючей невольничьей палатки. До того, как Она его купила.
Память вернулась в то мгновение, когда в ночь Бельтайна она пришла к нему ночью и ее губы коснулись его, подтверждая связь. Брачная магия стерла любые магические воздействия, наложенные на них до этой ночи. И вернула все: воспоминания, имя и долг.
Его Роксана.
Хотя он бы хотел совсем другого. Чтобы она пришла сама, а не под чарами королевы фей. Чтобы смотрела на него с таким же желанием в изумрудных, как леса ее Эрина, глазах. Отдавалась с такой же страстью, с какой целовала его в ту ночь. Но по-настоящему, без пыльцы обмана.
Сладкий вкус ее губ, бархатистая нежность кожи под его пальцами, стоны, которые звучали музыкой… А наутро смесь ее гнева, стыда и желания, которое она не хотела признавать. Все это жгло воспоминаниями, как соленый морской ветер.
Одним богам известно, чего ему стоило не взять ее в ту ночь. Сдержаться и не присвоить то, что теперь принадлежало ему по праву.
Мысль о том, что она сейчас там, на приеме у этого надутого индюка Флакка, под взглядами местных зажравшихся патрициев, без его защиты, заставила его челюсть сжаться. Но он знал: она разорвала бы его на куски заодно предположение, что она беспомощна.
Гордая, сильная, умная… И при этом ранимая, нежная, страстная — теперь он знал это точно. Может быть слишком эмоциональная, особенно в сравнении с холодными как барракуды женщинами Высших домов Атлантиды. Но, пожалуй, именно это ему и нравилось. Живая, настоящая. Его.
Из особняка он направился в порт. Белые волосы, собранные в простой хвост, и лицо он спрятал под капюшоном дорожного плаща. Почти стемнело и улицы лишь кое-где освещались магическими фонарями, но полумрак не мешал идти. Шаг его был легким, почти бесшумным.
Он шел сквозь Картахену, как нож сквозь воду, не обращая внимания на грязь, крики, запах рыбы и пота. Его мысли были далеко. В Атлантиде.
Предатели. Слово оседало на сердце холодным свинцом. Он видел ее снова — ту девушку с кубком. Лейлани? Лираэль? Имя стерлось, остался лишь образ: шелковистые темные волосы, глаза цвета водорослей и кубок, поднесенный с томной улыбкой. «Освежись, мой принц. Ты так напряжен».
Сонный отвар, горьковатый привкус, который он тогда списал на некачественный виноград. А дальше — провал. Пробуждение в цепях, вонь невольничьего рынка, пустота в голове и жгучий позор клейма на груди.
Паук на пурпурной розе. Матереубийца. Его рука непроизвольно легла на место татуировки сквозь ткань туники, словно ощупывая шрам. Его мать умерла, даря ему жизнь. А кто-то использовал это, чтобы выжечь на его коже ложь и избавиться от единственного законного наследника королевства. От него.
Избавиться, но не убить…
Его губы тронула злая усмешка: как «милосердно».
Кто это мог быть?..
Келеборн из Дома Коралловых садов? Гилдор из Дома приливов?.. Да в общем-то кто угодно из Высших. Любой, кто был достаточно самонадеян и безумен, чтобы попытаться сменить Правящий дом.
А может… Старшая сестра, Айлисс? У них было двенадцать лет разницы. Она красива, умна, образована. И после смерти отца стала регентом их Дома при несовершеннолетнем принце.
Она была бы прекрасной правительницей, но законы Атлантиды неумолимы: трон передается только по мужской линии. И через пять месяцев он должен был стать полноправным Властителем древнего королевства.
Что ж, «несчастный принц-невольник» скоро вернется. И узнает все.
Недалеко от входа в портовую зону его путь преградил патруль ночной стражи. Легионеры в начищенных, но потертых доспехах, с короткими мечами на боку.
— Стой! Покажи лицо! Назовись! — рявкнул центурион, окидывая Шэра оценивающим взглядом.
Шэратан остановился. Медленно сбросил капюшон. Его синие глаза, холодные и бездонные, как океан на глубине, встретились с наглым взглядом центуриона.
В глазах атланта не было страха. Только спокойное, почти скучающее превосходство.
— Шэратан иль-Мор'ренн ванн Риннор из Дома Рассекающих Волн, — произнес он, отчеканивая каждое слово. Голос его был низким, бархатистым, но несущим в себе металлический отзвук власти. — Посол Атлантиды, Айданнор иль-Сиреннэй ванн Кораллис, ожидает моего визита. Тебе знакомо это имя, солдат?
Центурион слегка отпрянул. Имя посла явно имело вес в этом городе. Слухи о его влиянии и… капризном нраве ходили по городу. Он переглянулся с товарищами. Уверенность в их глазах пошатнулась.
— Да… мы видели корабль… — пробормотал центурион, уже менее уверенно. — Но не ожидали встретить такого высокого гостя… в одиночестве и так поздно вечером.