У тебя ничего не болит. Вокруг никого нет. Не думай об Инге. Отвлекись. Думай про что-то другое. Рыжая Сэм? Нет, не то. Огромное чёрное небо где-то сверху. Пускай небо. Оно сверху. Оно просто смотрит на тебя. Оно отдаст тебе свои силы. Уже отдаёт. А вот черные волны. Это океан. Это необузданная мощь. Что я за идиот. Не думай об Инге. Бок болит. Нет, у тебя ничего не болит. Небо смотрит на дурака Сороку.
Гонг!
Увернулся. Снова ушел от удара. Его левый манипулятор чуть медленнее. Бей в локоть!
Крутись, заходи ему за спину.
Звонкий удар по шлему.
Где я?
Пять!
Где я?
Шесть!
— Вставай!!! — ревет толпа.
Встаю, встаю.
Семь!
Всё, я готов дальше.
Восемь!
Да всё нормально. Продолжаем.
Ближе. Ближе. Ближе. Чем ближе, тем слабее удар.
На лицо капает масло. В нос бьет острый запах дыма.
Мерцание безумных красных глаз.
Как я устал. Как я устал. Как же я устал.
Гонг!
Звонкие удары молотка. Рёв толпы. Надо мной небо. Черное-черное. «Ты не справишься» — говорит мягкий голос, похожий на Алексея. «Порви его!» — рычит в голове голос, похожий на Гюнтера. А еще там, в глубине, есть кто-то третий. Этот третий просто молчит. Он, не отрываясь, смотрит на автоматона в другом углу. Он видит, что из одной из латунных труб у того не идёт дым. Он видит пятна масла на ринге. Он видит обеспокоенные лица инженеров. И он знает, что на лицевой пластине робота теперь отпечатано слово ЗИМА.
Гонг!
Бей. Уходи. Уворачивайся. Бей. Ближе. Снизу. Он открывается. Держись от него слева.
Бей!!
Уворачивайся!!!
Оглушающий звон.
Где я?
Какие-то люди. Почему нет отсчета? Я встаю, встаю. Посторонним же нельзя на ринг… Где отсчет? Почему я не могу встать? Как же болит голова…
Нокаут? В каком смысле нокаут? Я никогда не…
Звякает металл. Это инженеры оттаскивают автоматона. А железяку-то куда?
«Господа и дамы! В бое за превосходство! В связи с нокаутом обоих бойцов! Объявляется ничья!»
Фёдор пытался продраться через окружающий туман. Ему что-то кричали. Пытались пожать его руку. Какие-то девицы посылали воздушные поцелуи. Потом наконец к нему протиснулся Дювалле и отвел его в раздевалку. Мясник посмотрел на его зрачки и дал выпить какую-то сладкую микстуру. Как Фёдор переоделся и как добрался до дома, он не помнил.
* * *
Голова болела от любого движения. Пальцем пошевели — и голову пронзало болью. Фёдор с трудом открыл глаза и долго разглядывал серый потолок. Болело всё. Фёдор медленно ощупал бинты. На них были желтые пятна мази. Пахло аптекой. Потолок знакомый. Он дома. В своей кровати.
На кухне звякнул чайник и раздались шаги.
— Инга? — хотел крикнуть Фёдор, но только захрипел. Заболели рёбра.
Из кухни в комнату заглянул Дювалле. Ухмыльнулся.
— Лежи, лежи, — сказал он.
Зашел в комнату, подвинул рядом с кроватью табурет и поставил на него тарелку с дымящимся бульоном и кружку чая.
— Ну что, чемпион, как себя чувствуешь? — спросил он, помогая Фёдору сесть.
— Как кусок дерьма, на который упала наковальня.
— Ну что ты, мой мальчик. Ты вчера был великолепен. На то, что ты не продержишься двух раундов, ставки были восемь к одному. А ничью вообще никто не ожидал. Порадовал, порадовал. Ешь. Это куриный суп, я в забегаловке тут купил. Кстати, а где твоя подружка? Вчера ребята тебя домой привезли, думали отдать в ее руки и отчалить. А тут холодно и одиноко.
— Поругались, — ответил Фёдор и принялся осторожно есть суп.
— Понимаю. Бывает. Дело молодое. Помиритесь еще. Ладно, ты ешь, восстанавливайся. Мясник сказал, что ничего страшного. Сотрясение, рёбра треснули. Недельку полежишь в постели и будешь как огурчик. Но еще раз скажу: публика была в восторге. Даже вот в газете про тебя написали.
Леонард достал из сюртука свернутую газету и положил ее на кровать.
— Почитаешь потом. Все требуют реванша. У тебя определенно талант.
— Не уверен.
— А ты подумай еще раз, — Леонард залез во внутренний карман и достал оттуда пачку ассигнаций. — Вот. Твоя доля. Всё честно заработано.
Фёдор отложил ложку, не глядя на пачку денег, осторожно лёг назад на кровать. Казалось, такое простое действие, но далось оно непросто.
— У меня есть для тебя кое-какое предложение, — задумчиво продолжил Дювалле. — Поговорим об этом, когда тебе полегчает. И слушай, у тебя тут беспорядок и как-то неуютно. Я пришлю кого-нибудь, чтоб за тобой поухаживали, пока ты не встанешь на ноги. Чтобы убрались и накормили.
— Не надо, Леонард Владимирович. Я сам. Всё в порядке.
Взгляд Фёдора упал на газету. На развороте красовалась иллюстрация, где огромный черный робот на ринге нависал над маленьким человечком. Вчерашний туман в голове всё еще не рассеялся. Фёдор закрыл глаза и сразу начал проваливаться в спасительную тьму. Леонард покачал головой, развернулся и пошел на улицу. Как хлопнула дверь, Фёдор уже не слышал, он снова заснул.
* * *
Вечером к нему заходил Мясник. Сменил повязку на груди, проверил зрачки. Заставил выпить микстуру и оставил горку обезболивающих таблеток. Приказал неделю не вставать с кровати и снова исчез. Голова затуманилась, и Фёдор практически сразу нырнул в темноту забытья.
С утра было полегче. Выпив таблеток, Фёдор встал, разжег печку и осторожно умылся. Спички кончаются. Надо не забыть купить. Догрыз засохший кусок хлеба. На следующий день аккуратно оделся и вышел на улицу. Добрел до лавки, купил еды на пару дней. Поначалу всё было даже неплохо. Бок и голова почти не болели. Но когда Фёдор шел обратно, его снова накрыло. Он устало присел на лавку у подъезда, достал из сумки бутылку виски, зубами вытащил пробку и сделал глубокий глоток. По горлу разлился огонь.
— Ы-ы-ы, — раздался рядом тяжелый вздох.
Фёдор обернулся и увидел, что недалеко от лавочки, прямо на земле, сидел невысокий четырехрукий автоматон. Он увлеченно ковырялся в разломанных часах, которые лежали перед ним на расстеленной газете. Почувствовав взгляд, робот поднял голову и уставился на Фёдора.
— Ты чей такой будешь? — спросил его парень.
Автоматон ничего не ответил, просто смотрел на человека. И вдруг широко улыбнулся, оскалив острые металлический зубы. Робот был коренастый, с очень длинными цепкими руками и с абсолютно безумным выражением латунного лица.
— Ну и рожа, — усмехнулся Фёдор. — Как звать?
— Ы-ы-ы, — прогудел робот и потыкал себя в грудь. Там, была выбита какая-то надпись.
«ЖЫВОТНОЕ», — прочел Фёдор, приглядевшись.
— Животное? Так тебя зовут?
— Дыа, — радостно пробасил автоматон.
— Чудесно. Где живешь?
— Там, — робот указал тремя манипуляторами на