— Я не верю!
— Никто нас не убьёт, этот чугунный дурак прав, — сказал Фёдор.
— Пообещай! Пообещай, что ты не умрёшь и приедешь за мной!
Фёдор молчал.
— Я так и знала! Ты врёшь! — девушка вырвалась и побежала из комнаты.
— Подожди, — Фёдор попытался ее снова отечески обнять, но Анафема стала бить его острыми кулачками в грудь.
— Да прекрати ты, как маленькая прям. Всё, успокойся. Сейчас важное будет. Животное, отдай ей все наши деньги. Всё отдай, не жадничай.
— Не возьму!
— Там, в дороге, может всякое случиться. Вот ещё, держи, — Фёдор протянул ей большое шило, которое отобрал у робота. — Положи себе в муфту или в сумочку. Если ситуация будет накаляться, доставай и бей в живот снизу. Никому шилом не угрожай, никому не показывай. Просто если всё плохо, достала и ударила, как можно незаметнее и быстрее. И сразу несколько раз бей. Запомни, доставать только для удара. А ещё лучше забери этого свинцового бегемота. Если что, показываешь фигурку врагу, а потом подкидываешь вверх. Человек сразу задирает голову…
— Робот тоже рефлекторно задерёт, — вставил Животное.
— И как противник голову поднял, ты бьёшь его шилом снизу в голову. Вот сюда. Поняла? Пойди потренируйся на Живчике.
Девушка замолчала, широкими глазами уставилась на шило и вышла из комнаты.
— Живчик, подъём! — раздалось снаружи.
Животное подошел к Фёдору и нацепил ему на шею деревянную копию черного опала на пеньковой верёвочке. Похлопал ему по плечу металлической лапой и ушёл. Что ж. Осталось последнее дело. Фёдор подошел к Чайнику, слил с него воду и тоже вышел из комнаты. Анафема радостно тыкала шилом керамический подбородок Живчика, который стоял, ничего не понимал и жалобно смотрел вокруг. Фёдор подошел к Чёрту, который возился в углу.
— Чертяка, смотри сюда.
Голем затоптался на месте, потом развернулся и хмуро уставился на Фёдора.
— Смотри, это тебе подарок, — сказал Сорока и протянул голему Чайник. — Ты вечно всякий хлам собираешь, вот тебе хорошая вещь. Очень для меня дорогая. И она теперь твоя. Не моя, не общая, а персонально твоя. Береги её. Хорошо?
Голем завороженно смотрел на свое отражение в начищенном медном боку Чайника.
— Ну что, господа и дама! — громко сказал Фёдор. — Собираемся потихоньку, скоро начнется веселье!
Он надел на правую руку кастет с надписью «Зима», а на левую с надписью «Понедельник». Широко улыбнулся и подмигнул.
— Попляшем?
* * *
Особняк Улицкого впечатлял. Почти дворец. На набережной реки стояло огромное трехэтажное здание, с колоннами, окнами с золотой лепниной и крышей, покрытой небесно-голубой черепицей. За домом около личного причала была пришвартована огромная паровая яхта «Альтаир». Фёдор аж залюбовался издалека.
— Ну что, пошли? — Животное рвался вперёд.
— Обожди немного, скоро Песнь начнется, они все соберутся, тогда и двинем. Совсем скоро, я чувствую. Как раз папироску скурю, и двинем. Запомни, о чём договаривались. Когда я скажу, сразу хватай големов и отходи. И не пали со своих пукалок на улице, а то полиция прибежит, она нам ни к чему. Как кивну тебе — сразу бей. Приступаем.
— Не учи учёную, поешь макрель копчёную, — огрызнулся Животное.
— Волнуешься?
— Это ты волнуешься, у меня терпения как у печки.
— Ну и молодец, двинули.
Фёдор с тремя роботами подошёл к воротам, рядом с которыми стоял домик охраны. Животное звонко постучал в дверцу, проигнорировав колокольчик, который висел рядом. Дверь приоткрылась, и из нее выглянул охранник в синей полицейской форме.
— Пошли вон, — сказал он высокомерно.
— Барон Сорока к господину Улицкому, — не менее высокомерно заявил робот.
Охранник на секунду замешкался, посмотрел на скучающего рядом Фёдора, который демонстративно отвернулся и лениво разглядывал улицу.
— Что ты несешь, это не барон Сорока. Молодой барон — толстый и лысый. А старый Сорока помер уже с год как.
— Я тот, который надо барон Сорока, — надменно сказал Фёдор. — Иди доложи, дурак.
Охранник сомневался.
— Ты, наверное, слышал ещё про одного барона Сороку? В газетах писали. Давай, давай, соображай. Был такой, очень известный.
Глаза охранника расширились, он крикнул одному из напарников, чтобы тот бежал в особняк с сообщением. А сам задергался, не зная, что делать.
— Чего мнешься, может пустишь погреться?
Охранник нахмурился. Фёдор посмотрел на Животное и кивнул ему.
— Поехали.
Нож для разделки рыбы выскочил из металлической лапы и воткнулся в охранника, который сразу захрипел. Животное распахнул дверь и прыгнул внутрь. Внутри что-то упало и разбилось. Фёдор, а за ним и големы, спокойно вошёл в домик, обошёл корчившегося на полу слугу и вышел в сад, который окружал особняк. Когда он уже подходил к огромным дверям здания, оттуда выскочило несколько слуг, вооруженных дубинками, палками и кочергой. Фёдор просто зарядил «Зимой» в голову ближайшему и пошёл дальше. К делу подключились роботы.
Через несколько мгновений из дверей выскочил батлер, вооруженный двустволкой. Животное в ту же секунду пальнул в него из револьвера. От выстрела все дернулись. Оставшиеся на ногах слуги рванули назад в дом.
— Блин. Я ж просил.
— Нормально. Зато внимание привлекли.
Фёдор остановился у самых дверей, не заходя внутрь.
— Господа! — крикнул он. — Мы пришли просто поговорить! Господин Улицкий! Я думаю, вы мне задолжали один разговор!
В особняке была паника. В окнах то тут, то там мелькали встревоженные лица, которые рассматривали незваных гостей. Фёдор кивнул слугам, которые хотели забрать раненого батлера, мол, можете выходить.
— Только ружьё не трогайте.
Фёдор спокойно закурил папиросу и поглядывал на окна и на открытую входную дверь, чтобы какой-нибудь герой не надумал в него пальнуть оттуда. Чёрт его знает, сколько ещё у них стволов. Когда папироса закончилась, наконец-то первая паника прошла. В глубине холла появилась толпа народу. Во главе шёл Улицкий, рядом куча слуг. Также рядом с ним вышагивал братишка Герман собственной персоной. «Ну что ж, — подумал Фёдор. — Сам виноват».
Фёдор слегка поднял руки ладонями вперёд и отошёл назад, вроде как он ничего такого не имеет в виду. Толпа подошла ближе и вышла из дверей. Среди них было много народа, которые настороженно глядели по сторонам, причем отчаянно косили. Лоботомиты.
— Жив всё-таки, — раздражённо сказал Улицкий.
Фёдор окинул взглядом людей, особняк и наконец заметил то, чего он так долго ждал. Огромная многорукая тень мелькнула на крыше.
— Давайте так, — громко сказал он. — Я задам один вопрос. Вы ответите на него честно, и после этого я уйду.
— Никуда ты не уйдёшь, — злобно сказал братец Герман.
Фёдор лишь улыбнулся.
— Господа. Только один вопрос. Почему? Почему вы все свои дела решали