Паника подступила к горлу. Я был сильнее! Должен был быть сильнее! Годы тренировок, овладения Аурой, освоение сверхсилы Запретного Плода — всё впустую? Неужели я так ничему и не научился? Неужели я снова тот беспомощный мальчишка, который не смог защитить ни себя, ни семью⁈
В следующий миг я обратился в рой, наполнив пространство потоком жалящих, жужжащих и смертельно опасных насекомых.
И вновь, как всегда и бывало, потолок пробил новый человек. Мужчина с бородой клинышком и короткими усами. Прямо в полёте он махнул ногой, породив воздушный серп, разрывающий рой на части. Треть всех насекомых моментально обратились размазанными ошмётками!
Аура! Нужно больше Ауры!
Я направил потоки сил, которые буквально переполнили рой, делая каждую мошку неубиваемой машиной смерти. Временно, конечно, но мне бы только пару минут выгадать!..
Один против троих. Каковы шансы?
Немалые! Нужно только постараться! Ещё!..
Но мухи умирали. Удары, полные силы, уничтожали мой рой постепенно, но неумолимо. Удар, ещё один. Ещё…
Я создавал новых насекомых, обращался человеком, частично трансформировал тело, нанося удары из слепых зон, которые скрывал Аурой Наблюдения.
Ничего не помогало.
По лицу текла кровь. Каждый вдох оборачивался жжением в лёгких. Я рвал глотку от крика, на что враг отвечал устрашающей тишиной. Вот горбоносый рубанул ребром ладони, попадая воздушным разрезом мне по ключице.
— А-а-а! — не выдержав боли, заорал я. Тело будто обожгли расплавленным свинцом.
— Не трогайте!.. — прозвучал чей-то смутно знакомый женский голос. Мать?
Мой ответный удар оказался смазанным, ничтожным. Холодные глаза врагов издевательски сощурились. Их нельзя было даже задеть такой мелочью.
Ничтожно… Мои силы ничтожны…
Не прошло и минуты, как я упал на колени, не чувствуя в себе сил, даже чтобы встать.
Поражение. Полное, абсолютное поражение. Точно такое же, как тогда, девять лет назад. Ничего не изменилось. Я всё такой же слабый, всё такой же бесполезный. Все эти годы, вся боль, все усилия — зря.
Троица отступила в тень, оставив меня, избитого и окровавленного. А рядом лежали тела: Вета с перерезанной до самого хребта глоткой; выпотрошенная Зана, из живота которой медленно, словно змеи, выползали сизые кишки, и Дэля, лишённая рук и ног, истекающая чёрной кровью, в которой, лапками вверх, плавали трупики мух.
— Т-т… — пыталась она что-то сказать. — Т-ты же… должен был… защитить нас… — прошептала она, и в этих словах был не упрёк, а ужасающее разочарование. — Ты обещал… помнишь? Обещал, что станешь сильным… что больше никого не потеряешь… Лжец…
Её голос рассыпался на десятки шепотков, будто не только она, а все, кого я подвёл, говорили со мной из тьмы.
— Ты мог спасти нас, — отчётливой обидой прозвучала мать.
— Ты должен был умереть вместо нас, — яростным убеждением прозвучал отец.
Их слова впивались в кожу как иглы.
Я вздрогнул, посмотрев на дрожащие руки.
— Ты так слаб… — Дэля хрипела, будто это ей перерезали горло, а не Вете. — Мы все умерли… потому что поверили в тебя… потому что надеялись… А ты снова подвёл нас… как тогда…
Сердце билось как ненормальное. Скорость всё росла и росла. Я не сдержал рыка, полного гнева и злобы.
И открыл глаза.
Несколько секунд я не понимал, где нахожусь. Комната казалась чужой, незнакомой. Руки всё ещё дрожали, в ноздрях стоял запах крови — такой реальный, что я невольно потрогал лицо, проверяя, не ранен ли.
Портьеры скрывали окна, но солнечный свет всё равно пробивался, демонстрируя, что время едва-едва приближалось к обеду. Бессмысленно пялясь на них, я пытался осознать, где нахожусь и что вообще происходит.
— Кошмар, — выдохнул я, утирая мокрые от пота волосы. Всё тело было покрыто испариной. Простыня липла к коже, меня будто вывернули наизнанку, оставив только пульсирующую боль и липкий страх. Я чувствовал себя отвратительно и разбито.
Сердце продолжало стучать…
«Ты обещал…» — эхом в голове отозвался тихий, надломленный голос Дэли.
Зарычав, я обхватил руками голову.
— Не хватало ещё с ума сойти, как Реб, — зло буркнул я.
Мотнув головой, я поднялся с кровати, ощутив, как пол едва не ушёл из-под ног. Сука… давно кошмары не были такими яркими, такими болезненно реальными. Словно прошлое не хотело оставаться прошлым. Раньше как-то… легче было, что ли? Привычнее.
Вздохнув, сел прямо на пол и лишь сейчас осознал, что проснулся совсем не случайно.
Что-то разбудило меня. Звук? Присутствие? Или просто тело больше не выдерживало пытки сознания? Я прислушался к тишине дома, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Кошмар закончился, но ощущение опасности осталось.
Мухи! Информация хлынула в уставший мозг, словно кто-то сорвал тугую повязку с глаз. Картина событий, которые происходили на первом этаже, за некогда запертыми дверьми, стала доступной и очевидной. Аура Наблюдения лишь подтвердила произошедшее.
— Сукин сын! — подскочил я. — Грёбаный безмозглый ублюдок!
Успев лишь схватить штаны, на ходу надевая их на покрытое испариной тело, я рванул вниз. Телепортироваться смысла не было, всё происходило слишком… близко. Даже странно, что я не проснулся от криков. Хотя, может, именно их мой разум интегрировал в кошмар, наложив на чужие образы?
Кто бы знал… И почему я не читал разных именитых психологов в прошлом мире? Авось сейчас бы сам себя проанализировал…
Аура помогла добраться до первого этажа менее чем за дюжину секунд.
— Ребис! — крикнул я на бегу. — Остановись!
Одновременно наблюдая мухами и Аурой, я видел бойню. Резню. Если бы не постоянные кошмары, кровавые личные битвы и наблюдение за каннибалами Грайдии, сцена могла бы вызвать тошноту.
Вот она — распахнутая дверь, ведущая в узкую комнатушку, набитую семьёй Роймов, их стражей и слугами. Ранее набитую…
Ныне все были мертвы. Страшные рубленые раны усеивали их тела, будто кто-то привязал лезвия к огромной юле, которую запустил внутрь помещения. Чудовищный промышленный вентилятор, лопасти которого не оставили этим людям и шанса…
— С… спа… си… их… — прохрипел дворецкий, верхняя часть тела которого лежала поперёк дверного проёма.
Я моргнул: на миг мне показалось, что вместо него я вижу Дэлю. Но лишь на миг.
Перешагнув истекающий кровью обрубок человека, я оказался в тёмной тесной каморке. На меня обернулся Ребис, держащий тяжёлый меч на плече. Его кончик подрагивал, передавая настроение владельца.
Будь я спокойнее, то назвал бы его неустойчивым.
— Брат, — криво улыбнулся он, вскинув руки, словно для дружеских объятий. Покрытые кровью монеты на его теле гулко зазвенели. Сапог его наступил на чьё-то запястье — послышался сухой хруст кости.
Уже своими глазами я оглядел только что случившуюся казнь.