В этот момент резкая боль проходит через всё тело, живот сводит судорогой. Я сжимаю глаза и сгибаюсь пополам под тяжёлой струёй воды, выкручиваемый сухими, рваными спазмами.
Слишком слаб…
Слишком поддался своему голоду.
Когда приступ отступает, я тяжело сглатываю и понимаю, что стою, согнувшись, уже несколько минут. Голова гудит. Каждая мысль раскалывается от напряжения. Всеми силами я хочу вернуться к Рианне. Объяснить ей. Попросить её понять. Но не могу.
Я слишком голоден. Слишком слаб. Слишком близок к тому, чтобы переступить черту.
Я выключаю воду, вытираюсь, одеваюсь. Но даже стоя в коридоре — я снова чувствую её… Мой нюх настолько обострён, что запах её желания накрывает меня отсюда, с другого конца дома.
Я хочу её снова.
Больше, чем я когда-либо хотел что бы то ни было. Хочу вернуться к своей Амата и снова, и снова, и снова завладеть ею. Часами. Днями. Пока мы оба не растворимся друг в друге окончательно.
Я зажмуриваюсь — я знаю: если вернусь, то уже никогда не смогу от неё уйти. Я думал, что было плохо вчера, но сейчас… моя кровь просто горит. Я будто умру, если снова не почувствую её вкус.
Со второй попытки мне удаётся дойти до гостевой комнаты. Я захлопываю дверь и опираюсь на неё спиной, пытаясь хотя бы стоять. Всё тело дрожит. Клыки ноют, пульсируют. Я чувствую, как яд снова наполняет рот, делая невозможным любое самообладание.
Мне нужно её тело.
Её тепло.
Её кровь.
Её вкус.
Я схожу с ума всю ночь — и продолжаю сходить сейчас.
Проходя мимо комода, я хватаю бумагу и ручку и начинаю писать. Мне нужно оставить ей хоть что-то. Мой взгляд падает на маленькую бархатную коробочку — ту самую, что я собирался подарить ей сегодня.
Я тяжело выдыхаю, хватаю коробочку и прячу кольцо в карман.
Я не могу.
Не в таком состоянии.
Я не способен дышать, мыслить, существовать нормально — я могу только хотеть. И страдать от этого желания. Я не имею права рисковать ею.
Удерживаясь из последних сил, я добираюсь до окна, распахиваю его настежь и хватаюсь за подоконник. Лунный свет льётся на меня сверху, холодный осенний воздух хлещет по лицу. Я запрокидываю голову к ночному небу и молча обращаюсь к любому высшему существу, которое может меня услышать.
Прости меня, Рианна… пожалуйста, не возненавидь за то, что я должен сделать.
Глава 17
Рианна
Несколько дней спустя
Я сижу за своим рабочим столом и снова чувствую, как подступают слёзы. Чувствую себя полной дурой — жалкой, беспомощной дурой. Я перечитываю письмо от Септиса уже, кажется, сотый раз за этот день. Письмо, которое он оставил мне перед тем, как просто исчез несколько ночей назад.
Моя драгоценная Амата,
Я не могу оставаться здесь и видеть тебя каждый день, зная всё, что знаю, и чувствуя к тебе то, что чувствую.
Я не могу быть рядом — если я не остановлю себя сейчас, я сделаю то, чего потом никогда себе не прощу.
Я могу отплатить за твою доброту только тем, что уйду.
Но прошу тебя, когда ты начнёшь сомневаться, когда тебе станет страшно или одиноко — помни о моём обещании:
я всегда буду любить тебя.
— Септис
Я сглатываю ком в горле; горячие, злые слёзы обжигают глаза. Я вытираю их как можно быстрее. Как он вообще смеет говорить, что любит меня?
Я откидываюсь на спинку кресла и несколько секунд просто сверлю письмо взглядом. Письмо, которое… ничего не объясняет.
Что со мной было? В любовь с первого взгляда верят только героини треш-ромкомов, а не живые люди. Я ждала, что он вернётся, думала — ему просто нужно пространство, время.
Оставляла свет включённым…
Но он не вернулся. В ту ночь, после того как он так страстно овладел мной, он просто… исчез.
Я взяла больничные на два дня — чувствовала его отсутствие почти физически. Он изменился. Вот так — одним щелчком. Я всё ещё ощущаю его запах, его прикосновения… его тело на своём.
Образ его лица настолько отчётлив в моей памяти, что я боюсь — я схожу с ума. И всё закончилось, даже толком не начавшись. Я прячу письмо обратно в карман и смотрю на экран компьютера, чувствуя, как слёзы снова щиплют глаза.
Он получил, что хотел. А я чувствую себя глупой девчонкой, которая решила сыграть в счастливый домик с мужчиной, которому она была не нужна.
Рианна, ты знала его всего несколько дней— ты не должна так себя чувствовать.
Рианна, он вообще не человек — тем более не должна.
Первые красные флаги были ещё тогда, когда он назвал тебя женой в первую же ночь.
Как ты вообще в это поверила?
Не верится, что я была настолько наивной. Что поверила. Что влюбилась в каждое его слово.
Я вздрагиваю, когда чья-то рука мягко ложится мне на плечо.
— Эй… кто-нибудь дома? — раздаётся голос за спиной.
Я поднимаю голову и тяжело выдыхаю, увидев Шарлотту — я даже не заметила, как она вошла.
Она хмурит брови, внимательно меня разглядывая.
— Ри, что случилось? Ты будто плакала… Ты в порядке? Это опять Тодд?
— Нет, нет, точно не Тодд, — я качаю головой и коротко, горько смеюсь. — Не волнуйся, Шарли. Со мной всё нормально. Расскажу позже… просто не сейчас.
— Ладно, подожду, — говорит Шарлотта, ставя руки на бёдра. — Но ты собираешься сказать это сама, или мне нужно выбить из тебя это?
— Что сказать? — я поднимаю брови.
Шарлотта улыбается, как чеширский кот.
— Эм, алло? Твой идеальный мужчина. Он же твой муж?!
— Можешь перестать кричать? — у меня вспыхивают щёки, и я закрываю лицо руками. — Его зовут Септис. И… там нечего рассказывать. Он мой… всё сложно.
— То есть он тебе не муж? — Шарлотта возводит глаза к потолку, явно что-то прикидывая. — Потому что я слышала, как он позаботился, чтобы все знали, что ты его жена. Кстати, Тодд до сих пор штаны обсирает.
Я хмыкаю:
— Я заметила. Он теперь меня даже не трогает. Наоборот — вежливый, как никогда.
А вот сам Септис стал призраком.
Я прикусываю губу, прежде чем снова взглянуть на Шарлотту.
— Мы… мы сбежали и расписались. Всё произошло очень быстро. Поэтому мы пока держим это в секрете, хотим немного тишины. Потом сделаем свадьбу, но сейчас просто