— Ты думаешь, что если женщина едет в лифте с пятёркой мужиков, готовясь играть в какую-то ёбаную игру, значит, она испугана? Что раз я меньше тебя — значит, должна трястись?
Если бы пар из ушей был реальным, Роудс дымился бы как чайник, забытый на плите.
— Логичное предположение, — процедила я. — Охуеть какое сексистское. Но логичное. Ты просто выглядишь как мажор, у которого есть монокль.
— У котика коготки… мяу, — проворковал Феликс, притягивая меня к себе так, будто мы по крайней мере знакомы много лет, а не минут тридцать. После того, как его брат накормил меня текилой «птичкой», он явно решил, что я уже семья.
Я самодовольно улыбнулась Роудсу и устроилась у Феликса на груди. Чёрт, от него пахло слишком хорошо — сладкие лимоны и свежая бумага.
Голова закружилась, напряжение росло, лифт спускался всё ниже…
Дзынь.
— Ты что, нюхала моего брата, Кролик? — мурлыкнул Талон.
Я отпрянула.
— Понятия не имею, о чём ты.
— Если хочешь, чтобы я тебя пометил, киска, — прорычал Феликс, глаза у него вспыхнули, — просто скажи.
Двери распахнулись, и я мгновенно выскользнула вперёд, переводя дыхание — но путь мне преградил гигантский силуэт.
— Несколько правил, Кролик, — сказал Эшланд. — Наверху правил почти нет. Живи и дай жить, и всё такое. Но здесь… всё иначе. Охота это... — Эшланд прервался на полуслове, медленно окидывая взглядом колоссальное подпольное пространство клуба. — Охота — это всё, — закончил он.
Он взял меня за руку и вывел в подземный уровень клуба. Там было темно, сыро — голые трубы, балки, массивные тени. Стены не доходили до потолка — слишком высоко. Но достаточно, чтобы чувствовать себя в клетке.
— У нас разные вкусы… и в то же время — очень похожие, — продолжал он, проводя пальцами по моему плечу.
— В самой основе… кто мы, Палмер?
Я сглотнула — остальные демоны начали снимать последние куски одежды.
— Мы — животные.
Эшланд улыбнулся — белые зубы казались острее. Он стянул кожаные подтяжки и дал им упасть к ногам.
— Мы ими и являемся… А мы с моими мальчиками? Мы — хищники.
— То есть ты хочешь… съесть меня?
О да. Хотели. Это было видно уже по тому, как они на меня смотрели. И как напряглись их штаны. И с каждой секундой они становились… больше. Шире в плечах. Мускулатура наполнялась. Они менялись прямо на глазах.
— Я захотел сожрать тебя ещё в начале шоу… но сначала я хочу охотиться на тебя. — Хочу чувствовать твой адреналин. Хочу накуриться твоим страхом. Хочу, чтобы ты ползала для меня. Хочу, чтобы твои щёчки горели. Хочу, чтобы твоя задница была горячей от моих ладоней, — шепнул Эшланд, почти касаясь моих губ.
— А я хочу, чтобы ты драла меня, киска. Царапала, кусала, рвала… — прошептал Феликс мне в ухо, прижимаясь сзади. Он повернул моё лицо, медленно проводя носом вверх по моей шее.
— И потом моя очередь тебя метить… так что постарайся.
О божественные звёзды…
— Я тебя напугаю, Крольчонок. Ты будешь визжать. Мой член станет каменным, бляяя, — простонал Талон, сжимая себя поверх ярко-розового джок-трусов. — Уже слышу твои эхо-крики.
Грудь вздымалась часто, дыхание сбилось. Картины, которые они рисовали, были слишком… слишком. Я не ожидала, что моё тело будет так на них реагировать. Это был новый уровень извращений — мой мозг до такого бы не додумался.
— Ммм, какие у тебя твёрдые маленькие сосочки, — похвалил Эшланд.
Я опустила взгляд — ну да, блядь, заметно.
Миша наклонился, огромные пальцы выглядели нелепо рядом с крошечной молнией на моих ботинках. Он медленно расстегнул их… снял… бережно помог мне выйти. Ну и чёрт с ним, я всё равно уже вляпалась — можно идти до конца.
Я провела пальцами по его грудной клетке.
— А ты чего хочешь, великан?
Он просто ухмыльнулся, потянул за одно кроличье ушко — и снял с меня маску. Его глаза темнели быстро. Зрачки расширились. И мне показалось, или… в его радужке мелькнул оранжевый огонь? Что за хрень?..
Миша отвёл взгляд, глянул на остальных, затем медленно — будто смакуя каждое движение — потянулся за спину, расстегнул ремень с кинжалами и дал ему с глухим звоном упасть на бетонный пол. Я подняла ногу, задрала подол платья, открывая ножи на бёдрах, и уже тянулась снять их… но Миша остановил меня — его огромная ладонь накрыла мою маленькую руку, прижимая её и не позволяя двинуться дальше.
— Он у нас не особо разговорчивый, — отозвался Талон. Голоса я не видела, но он приближался. — Зато клинки заводят его так, что можно кино снимать. А ещё кровь.
Он сделал паузу — и ровно через секунду оказался у меня за спиной. Замер. Увидел, что маски на мне больше нет. По лицу Талона расползлась разъёбывающе-опасная улыбка, и я судорожно втянула воздух, когда он ещё ближе вторгся в моё пространство, убирая выбившуюся прядь с моего лба.
— Но больше всего Большой Миша любит красивые вещи. И ты, кажется, самая красивая игрушка, что у нас когда-либо была.
Рука Миши исчезла, и вместе с ней — то тепло, что разливалось от его прикосновения. По телу пробежала дрожь. От холодного воздуха? Или от чего-то куда более… опасного?
Соберись. Блядь, Палмер, соберись.
Если я хочу выжить в этой миссии — и преуспеть — мне нужно помнить, зачем я здесь. Впечатлить Азраэля. Доказать, что я полезна «Монтагью Индастриз». И тогда я смогу использовать ресурсы компании, чтобы выследить тех, кто убил моих родителей. Я вспомнила прошлую ночь — тренировку с Лори перед отъездом в Порт-Блэк. Её слова звенели в голове:
Что бы ни потребовалось.
С этой мыслью я выпрямилась, взгляд стал холодным, уверенным. Я одарила Роудса скучающим выражением — будто он не стоит даже минимального внимания. Если честно, мне было любопытно, чего хочет он. Настроение «мрачный ублюдок» у него было фирменным.
— Ну, Монокль, — протянула я, — а ты чего хочешь?
Роудс лениво откинулся на металлическую балку, возвращая мне тот же «мне всё по хую» взгляд, но я чувствовала, как его тёмные глаза скользят по моему лицу, изучая.
— Хочу смотреть, как они тебя находят, — сказал он тихо. — Смотреть, как они тебя пугают… и трахают.
Он пожал плечами.
— Может, и сам присоединюсь. А когда кончу — возможно, на твоё лицо.
Я подняла обе руки и показала ему двойной фак.
— Попробуй, сука… Но предупреждаю: я первой разукрашу твою рожу.
Эшланд издал звук, который был на грани звериного рыка, и шагнул прямо ко мне, загородив