Макс простонал, протер лицо, надеясь смыть угрюмый вид.
– Аделия меня убьет.
Тимур хохотнул:
– Хорошо, что ты это сказал, теперь мы знаем, где искать твое хладное тело!
– Дурак… Она правда расстроится. Три года в отпуске не были. И не просто не были, а в последний момент что-то срывалось… А сейчас вообще.
Он сделал неопределенный жест, напоминающий удавку на шее, махнул рукой – товарищ его все равно не видел и изменить уже ничего не мог.
– Сочувствую. Со своей стороны обещаю за ней приглядывать… Ну там, мало ли – температурка у ребенка, больничка.
Макс вскочил:
– Типун тебе на язык, Тимур Альбертович!
– А типун тут совсем ни при чем, это практика такая: всякий раз, когда приезжаешь в отпуск в пик бархатного сезона, получи бонусом кишечную инфекцию и полежи в больнице. Традиция такая!
– Черти что, – Макс положил трубку.
Опершись на край раковины, посмотрел на свое небритое лицо.
Он глянул расписание рейсов – до вылета оставалось полтора часа, а ему еще нужно документы забрать у Бочкина. И как-то помириться с Аделией.
* * *
Проводив Макса, Аделия смотрела какое-то время вслед его такси. Мягкий южный октябрь с пропитанной уходящим теплом прохладой и терпким ароматом тропиков остался в ее руках, но наслаждаться им придется в одиночку. Тянуло похандрить и позлиться, а еще покультивировать обиду на мужа – из нее мог получиться отличный кейс для будущих клиенток. Аделия даже придумала тему мастеринга: «Люби себя и плюй на всех». Хотя нет, это уже кто-то раньше сказал в мультике про Тринадцатого чертёнка. Аделия усмехнулась, вспомнив незадачливого и вихрастого персонажа. Что ж, можно прорабатывать обиду, а можно отправиться на море.
– Мапа… – Настюша протянула ручки за уехавшим Максом, скривила личико, собираясь разрыдаться.
«Мапа» – это почти что папа, только чуть меньше, чем «мама». Изобретение Настюши.
– Папа поехал работать, – вздохнула Аделия, чмокнув дочь в нос. – А мы поедем купаться в бассейн?
– Дя! – дочь хлопнула в ладоши и взвизгнула, а одно мгновение переключившись на радостное предвкушение.
Потрясающее свойство детей – быстро купировать боль и обиду. Часто, когда обида и боль слишком велики, они прячутся в самых сокровенных слоях человеческой души, чтобы выскочить заматеревшими проблемами и аукнуться. Аделии такие клиенты попадались. В их глазах метались тени прошлого. Чуть копнешь в разговоре, а там ступить некуда, чтобы не наступить на что-то воспаленное, мягкое и больное. Как ни странно, такие клиенты хорошо воспринимали эзотерику, даже легче, чем научный подход. Расклад таро они трактовали как речь гуру, воспринимая его буквально. И там, во время трактовки такого расклада, можно было заложить фундамент нового человека, проработать прошлое и выпустить затаившихся демонов. Аделия никогда не позволяла себя внушить таким людям ложные приоритеты – это так же низко, как обмануть ребенка.
Аделия привычно сохранила эмоцию, чтобы потом, когда обида отпустит, препарировать ее для будущих консультаций.
Улыбнулась собственной прагматичности: все в работу, все для карьеры – это что-то для нее нехарактерное.
Они с Настюшей вернулись в номер, захватили игрушки, воду в бутылочке и пару упаковок с детским пюре, чтобы подольше не пришлось возвращаться. Аделия сперва решила помучить себя диетой – чтобы эффект катарсиса от испорченного отпуска усилился – но потом решила, что Макс все-таки этого не заслужил. Поэтому решила порадовать себя свежей выпечкой в пляжном кафе при отеле. Подхватила дочь на руки и вышла из номера…
– Вы снова одни!
Соседка Валентина Николаевна Догматова будто бы караулила их в дверях своего номера: стоило Аделии щелкнуть замком, как полная дама оказалась рядом. Аделия уклончиво кивнула, вежливо улыбнулась и постаралась проскользнуть к лифту. Ей даже на какой-то момент показалось, что ей удалось избежать неприятного разговора, но не тут-то было: Валентина быстро закрыла номер и догнала ее прежде, чем распахнулись створки приехавшего лифта.
– Ах, как неприятно! – подхватила она. – Эти мужчины так невнимательны!
Она сварливо отмахнулась, очевидно, обращаясь ко всем мужчинам сразу. Ее взгляд горел, щеки пылали от вполне ненаигранного гнева. Даже верхняя губа немного подрагивала. Валентина походила на рассерженную тучу, готовую вот-вот разразиться южным залповым ливнем. Крупные маки ее платья ожили, покачиваясь на полном теле, соломенная шляпка с большими полями съехала на макушку, оголив полную шею и крупные пластиковые клипсы-клубнички.
Аделии разговор в таком тоне был неприятен. Настырная и не слишком понятливая соседка подхватила ее под локоток, доверительно прошептала:
– А вы уверены, дорогуша, что у него не завелась другая?
Это оказалось слишком. Аделия высвободила руку, надеясь, что взгляд еще не мечет молнии и щеки не залились румянцем. Постаралась успокоиться.
– У Макса ответственная работа.
Рассказывать, что ее муж является следователем Следственного комитета, она зареклась уже давно – как только собеседник узнавал место работы Макса, он либо впадал в ярость, рассказывая, как «менты ничего не делают», либо тихонько просил кого-то «отмазать». Для посторонних Макс был юристом и точка. Валентине Аделия не хотела говорить и этого.
Стоило ожидать, что, услышав ее, женщина смерила с ног до головы жалостливым и презрительным взглядом, поджала губы и скривилась.
– Ну конечно… – она закатила глаза. – Все так говорят, милочка… Вот у меня знакомая…
– Я очень рада, что у вас знакомая, – отрезала Аделия. Вежливость она решила приберечь для других случаев. – Но мне правда нужно идти.
Лифт как раз подъехал на первых этаж, и пока соседка придумывала ответную фразу, Аделия с дочерью успели выскочить в фойе. Быстрым шагом она пересекла холл, сдала ключи и выскочила на «морское» крыльцо – оно выходило на огороженную территорию отеля. На этот раз, чтобы избавиться от преследования, Аделия даже не пошла на пляж, закрепленный за отелем, а выскочила через калитку и направилась вдоль резного заборчика вдоль по набережной. Соседний пляж не был так благоустроен, он считался «диким». Здесь не смотря на осень и учебный год, было полно отдыхающих и ни одного лежака. Но это все казались мелочами – лишь бы не оказаться на соседних шезлонгах с бестактной Валентиной.
У Аделии еще клокотало сердце, а в голове сменялись резкие и желчные фразы, которые она не сказала настырной даме, но которые точно поубавили бы той пыл. А, может, даже научили вежливости и такту. Но, как это бывает, умные и едкие фразы появляются «опосля», даже если ты – дипломированный психолог и владелица салона магии. Девушка вздохнула, надеясь избавиться от назойливой головной боли.
Пристроившись