— Я схожу за водичкой, пить хочется. Тебе взять сок?
— Да, — обрадовался Тимур.
— И Спартака замучила жажда, — добавляю я, намереваясь вытащить его на разговор тет-а-тет.
***
Спартак
— Какого черта? — сразу же набрасывается на меня Рената, как только мы отошли на расстояние, на котором нас не было слышно Тимуру и его няне.
— Извини, не удержался.
— Не удержался — это когда не удалось незаметно пукнуть.
Я рассмеялся от ее шутки.
Но через миг прекратил.
— Ты следил за нами.
— Я всего лишь хочу познакомиться с сыном. Мирным путем. Без ссор, скандалов и судов. Извини, я зря это сказал. Прости. Слишком привык решать сложные вопросы путем угроз и шантажа, что невольно применил этот метод и в обычной жизни. Там, где не следовало. Прости.
Рената смотрит на меня удивленно. Она не ожидала, что я буду извиняться?
Я сам от себя подобного не ожидал, но иногда жизнь преподносит такие сюрпризы, что вынуждает пересмотреть очень многое.
— Я просто хочу с ним видеться. Время от времени. Слушай, черт…. — запускаю пальцы в волосы, ероша их от беспокойства .
Ни разу прежде я так не волновался.
Это не те цели, которые я ставил перед собой и достигал ради собственных амбиций.
Я чувствую, что сын, мой ребёнок — это реально важное! Нужное.
Ценное.
— Я знаю, ты во мне разочарована…
— Это ещё мягко сказано.
— Я сделал все, чтобы тебя оттолкнуть. В то время я бы любые отношения проспал, иначе и быть не могло. Случившееся — только моя вина.
Рената смотрит на меня с удивлением и недоверием. Глаза полны чувствую, эмоций. Сейчас прошло несколько лет, мы оба изменились. Я не дурак, чтобы это не понимать, и внезапно прямо сейчас я испытываю острое желание поцеловать Ренату, когда она такая недоверчивая и немного растерянная, потому что явно не ожидала от меня таких слов.
Желание такое острое, что приходится себя держать буквально на поводке.
Изо всех сил.
Этим поцелуем я только все испорчу…
— Я не лезу впереди ваших Интересов и не требую, чтобы ты сразу говорила Тиму, что я — его отец. Но все же дай мне с ним видеться. И ты можешь на меня рассчитывать во всем, если нужна помощь или что-то ещё….
— Ты не отстанешь? — с надеждой интересуется Рената.
— Нет.
Немного подумав, Рената отвечает:
— Больше никакой тайной самодеятельности!
— Согласен.
— Я буду говорить, когда ты будешь… к месту. Все только под моим контролем.
Разумеется, я согласен. У меня нет выбора.
И... первый шаг сделан, да? Дальше - легче? Оказывается, ничего подобного.
Мне каждый свой шаг приходилось отвоевывать!
Глава 25
Рената
В офисе головной компании царит ажиотаж, девочки шушукаются между собой. Прислушиваюсь к разговорам и взрывам смеха, чтобы узнать о причинах такого веселья. Прошедшую неделю работы было столько, что голову оторвать было нереально, я и обедала на бегу, стоя. К концу дня хотелось только одного — упасть на диван и задрать ноги повыше, чтобы от них отлила кровь. Вот уже пять с половиной недель мы работаем в таком адском режиме. После покупки фирмы Спартак провел небольшой ребрендинг. Небольшой, разумеется, для простых покупателей, а нам работы — валом.
С такой тотальной загруженностью я вольно-невольно была рада тому, что Спартак присутствует рядом. Потому что у сынишки энергии хоть отбавляй, но мама просто не вывозит.… Поэтому на помощь охотно приходит папа. Разумеется, я не говорила сыну, что Спартак — его отец. По моей версии, Спартак — просто друг.…
Удивительно, но, думаю, из Спартака вышел бы неплохой отец. Во всяком случае, он был бы не худшим. Жизнью Тимура он интересуется искренне и глубоко, моментально запоминает все, что касается сынишки. Ко всему прочему, кажется, он довольно искренен в своем увлечении сыном.
Признаться, я думала, что большой дядя быстро наиграется в друга семьи и его общение с Тимуром сойдет на нет, а потом мы забудем об этом эпизоде в нашей жизни.
Но я ошибалась.
Интерес Спартака не ослабевает, Тимур привязывается к нему все крепче и все-все теперь делит на двоих. Даже утреннюю кашу пытается поделить, отделив кусочек Спартаку.
С этой кашей и утренним кексом даже вышел конфуз. Я проводила Тимура до няни, сынишка поцеловал меня на прощание, побежал к няне, потом вернулся и с важным видом достал какой-то комок из кармана куртки и обмусоленное печенье.
— Это дяде другу, — важно заявил он, шлепнув это скомканное нечто мне в ладонь. — Только передай, не забудь.
К слову, я и не забыла. В то утро Спартак заглянул к нам, и я, воспользовавшись моментом, когда мы были наедине, передала презент в пакетике. Спартак умилился так, словно ему подарили звезду с неба.
— Надеюсь, больше ему не придет в голову передавать тебе посылки через меня. Теперь куртку отстирывать, ума не приложу, когда он успел наложить кашу себе в карман…
— Я могу взять на себя…
— Стирку?
— Разговор.
— Все, не переусердствуй, папаша! — развернулась я.
Спартак придержал меня за локоть.
— И все-таки.… Скажи… Ты признаешься, что я — его отец. Просто да или нет? Сроки не требую. Мне нужно знать.
— Да.
Но это было очень неуверенное да, ближе к нет, чем да…
И да — это означает когда-нибудь.
Без сроков.
Да, Спартак очень старался.
Да, они подружились с сыном…
Но я все ещё была обижена им и цеплялась за эту обиду, как за якорь, постоянно напоминая себе, что на этого харизматичного мужчину вестись не стоит.
Хотя… Ох, как вело.…
Временами так вообще дыхание перекрывало.
Все-таки Спартак хорош собой, а как он чертовски правильно смотрелся рядом с нашим сынишкой.
Красиво и сексуально.…
Кажется, у меня поменялись приоритеты. Теперь для меня верхом сексуальности стало то, как он играет с сынишкой или как улыбается ему, потом ловит мой взгляд, и я вынуждена прятаться за вежливой улыбкой.
Пусть бы он только ничего не понял, какие мысли бродят в моей голове.
Вот только