— Это текла кровь из носа. От давления! Я в порядке. Просто подожду..
— Не в порядке! — оттесняет меня Дава.
Запоздало понимаю, какой он огромный, давящий. Кажется, занимает весь небольшой коридор.
Он двумя пальцами сжимает мое плечо так, что меня аж корежить начинает.
— К врачу. Немедленно!
Ощущение словно меня сунули под ледяную воду темной ночью. Меня отводят, осматривают. Дава прав, у меня вывихнута лодыжка, а я и не заметила… И рука в крови, кажется, я поцарапалась обо что-то. Об арматурину, пока бежала вниз, зацепилась за что-то.
У меня берут кровь на анализы и размещают в палату.
Здесь тихо, спокойно. Часы медленно текут в никуда.
Но мне здесь не лежится…
Жду, когда медсестра уйдет.
Я потихоньку выбираюсь, как только остаюсь одна и тихонько крадусь туда, где был Натан.
Возле его палаты выставили охрану. Кажется, так просто не пройти… Потихоньку пячусь назад.
— Что непонятного было в словах: вам лучше отдохнуть? — звучит холодно за моей спиной.
Вздрагиваю.
Но заставляю себя сказать:
— Мне нужно быть рядом с мужем.
— Чтобы закончить то, что вы не успели? — холодно интересуется Дава, обойдя меня кругом, будто я опасная змея или бешеное животное. — Что пустите в ход? Подушка на лицо?
— Глупые шутки! Вы не можете удерживать меня здесь, а его — там. Я должна с ним увидеться и хотя бы знать, что с ним! Немедленно…
— Его только закончили осматривать врачи и, возможно, он еще не пришел…
— Вас к себе требует шеф… — появляется рядом кто-то из охранников. — Немедленно.
— Ага!
Я быстро юркаю мимо застывших мужчин и проскальзываю в палату, застыв на пороге.
— Натан!
Муж невероятно бледный, перебинтованный.
Но темные глаза находят мои и загораются.
— Сара.
— Ты идиот! Так и знай, ты идиот! Ничего лучше придумать не мог?!
— Не мог! Потому что ты не хотела меня слушать!
— Я слушала! Но не верила, потому что ты слишком правдоподобно и хорошо лгал мне!
— Я душу перед тобой вывернул, раскрыл все карты. Но ты упрямее ослицы… — отвечает он приглушенно и выдыхает. — Заебался тебя любить! Так заебался любить, что ненавижу, чтоб ты знала!
— Да и пожалуйста! Я тебя тоже… Тоже от всей души ненавижу! Паршивый из тебя актер!
— Ты повелась!
— Нет! То есть да, но нет… А ты.. Ты себя выдал! Паршивый актер! И я тебя тоже ненавижу!
— Ты это уже говорила. Повторяешься… — устало закрывает глаза.
— А мне тебе больше и сказать нечего! — хватаюсь за дверной косяк, чтобы не упасть. — То, что ты сделал, это… За гранью! Мне было по-настоящему жутко, стремно и страшно…
— Извини. Я уже не знал, что мне делать. Как ты? Как… ребенок? — волнуется.
— Нет никакого ребенка, Натан. Я соврала! — говорю с отчаянием.
— Вообще-то, судя по анализам, ребенок есть, — звучит за моей спиной.
И, кажется, второе мощное потрясение за этот ужасный вечер я точно не выдержу!
Глава 34
Натан
— Ты схватил мою жену за грудь!
— Я лишь поддержал ее, чтобы не рухнула на пол.
— За грудь?! Других мест не нашлось? Я видел. Ты схватил ее за грудь! Прямиком за сиськи! Ты, Удав, бессмертным себя почувствовал, что ли?!
Я передвигаюсь с трудом, но все мои мысли горят от праведного гнева и возмущения. Меня аж трясет от увиденного! И я…
Оказывается, я невыносимо ревнив в том, что касается моей жены. Я даже сам себя приревновал, когда изображал киллера и был близок к Саре. Вот больной, да?
— Да еб вашу мать, — вздыхает Дава. — В следующий раз позволю беременной женщине упасть, не пошевелю и пальцем. Пусть падают, пусть разбиваются и теряют детей…
— Помолчи. Помоги. Ааа… Ыыы… Почему мне так больно?
Я кряхчу, как старый дед, которому вчера исполнилось сто лет. С трудом заставляю себя передвигаться. Едва дышу.
— Потому что вас расстреляли в упор. Из травмата. Всю обойму. Ладно, половина пролетела мимо, когда вас отбросило. Но в целом, будь это реальные пули, вас бы не спасли. А так легко отделались. Переломы, выбитая ключица, синяки… Царапинки!
— Я в фарш. Молчи, Дава.
— Я сразу сказал, план говно. Все равно что в фекальных водах утопиться…
Неожиданно для себя я начинаю смеяться: вспомнив, как Сара залила фекалиями мои машины. До слез смеюсь… Больно, но смеюсь.
— Кажется, говно меня преследует!
— Можно я это запишу в своих мемуарах? С пометкой, почему никогда не стоит жениться. Вы выглядите чокнутым.
— У тебя есть мемуары? — с удивлением смотрю на Удава.
— Еще нет. Но обязательно будут. Мне есть о чем рассказать. Без имен, разумеется. Заменю вымышленными.
Я перестаю смеяться.
— Надо пересмотреть наш договор и дополнить его в пункте неразглашение данных. Никогда никому и ни о чем ты не расскажешь. Ни под каким вымышленным или измененным именем. Ни намеком, ни подмигиванием!...
— Ваша жена пришла в себя. Вы к ней заглянете? Или позвать вам юриста, чтобы переписать наш договор прямо здесь и сейчас?
К черту его…
Жена важнее!
Моя очередь влететь к ней. Влететь, конечно, громко сказано, я вползаю, как трухлявая мумия. Сарочка сидит на краю кровати, зажав ладони между колен, как примерная девочка.
Глаза большие и испуганные.
— Я беременна, — говорит со слезами на глазах. — По-настоящему! — плачет.
Закрываю за собой дверь.
— То есть тогда ты соврала..
— Соврала, чтобы ты остановился! — выкрикивает Сара. — Иначе бы ты меня взял насильно, как шлюху какую-то.
— Да что за бред… Не стал бы я с тобой, как со шлюхой. Не смог бы.
— Но говорил! И действовал… И все выглядело по-настоящему! И я не могла допустить, чтобы со мной… вот так…
— Я понимаю. Просто понял это слишком поздно. Выходит, сейчас все реально…
— Да! — плачет.