Да…
Необычный сегодня день… Запоминающийся…
3. СЕВЕРНАЯ АТЛАНТИКА
Через 1 час 12 минут после взлета из аэропорта Рейкьявика
— Что?
Калинин проснулся.
— Летим?
Язык сухой, непослушный.
— Летим.
Кто это ответил ему? Черт! Перед глазами все плывет.
Болезненно морщась, Калинин пальцами осторожно потер виски.
— Улыбнитесь, Алекс!
Он с трудом сфокусировал взгляд.
В двух шагах от него, в проходе между креслами, чуть подавшись вперед, стояла прелестная стюардесса… Точеная красавица с задорным носиком, совсем не англо-саксонским… Марта… Ну да, Марта… Так ее звали… В тонкой руке миниатюрная видеокамера с вращающимся видоискателем. Отличная машинка. У него в галерее пять лет назад такой не было.
Калинин усмехнулся.
Вяло усмехнулся. Сил не было.
Совсем сдурела девка. Не хватало еще, чтобы в Сети засветились снимки похмельного трэш-реалиста.
— Улыбнитесь, Алекс!
Какая, к черту, улыбка!
Он медленно повел глазами.
Бравые секьюрити спят. Руки неудобно заведены за спинки кресел. Кажется, связаны. Хорошая работа. Рты заклеены скотчем. Из накладных карманов фирменных пиджаков торчат обрывки проводов, что, наверное, были подключены к хитроумным гаджетам. На глазах стильные темные очки, не очень-то поймешь — видят парни что-нибудь или находятся в полном отрубе?
Ага, вот и Кондолиза Райс.
Камера черной стюардессы работает на общие планы.
Девчонки кое-что умеют. Ценю. Впрочем, глупую фотомодель они могли и не раздевать. Когда руки связаны и рот залеплен скотчем (зачем, кстати? звуковой фон, как правило, усиливает впечатление), на самой чудесной, на самой нежной, на самой бархатной коже проступают некрасивые пятна, самые прелестные глазки приобретают овечье выражение.
Да, могли бы не раздевать.
И вообще, неплохо бы сейчас помочиться.
— Что, Алекс? Что? У вас проблемы?
— Мне надо встать, а то я потеку.
— А вы сосредоточьтесь.
Сладчайшая улыбка.
Камеры работают бесшумно.
— Алекс! — это опять Марта. Голос восторженный, как у школьницы. — Мне так повезло!
— А ты не увлекаешься, девочка?
— Называй меня тоже девочкой, — ревниво улыбнулась Кондолиза Райс.
— Ты нехорошая девочка. Я тебя не люблю.
— Так нехорошо говорить.
— Почему?
— Потому что у меня есть шокер, — черная стюардесса показала белые зубы. — От его разряда даже знаменитый трэш-реа-лист начинает самопроизвольно испражняться.
— Проверяла?
— Есть гарантия.
Калинин наклонил голову и помассировал разламывающиеся от тупой боли виски.
— И кто же вас нанял?
Марта погрозила красивым пальчиком:
— Зачем такие вопросы? Мы помним ваши уроки, Алекс.
Калинин вздохнул. Шторка иллюминатора поднята, внизу облака.
Бесконечная белая пустыня. Уткнуться бы лицом в настоящий снег.
Сугробы, как на Алтае или в Сибири. Калинин, не глядя, плеснул в фужер коньяка, выпил залпом. Работа стюардесс ему не мешала. Если он не связан, не выведен из строя, значит, их программа работает на него. Значит, он включен в какую-то новую программу. Он стоит так много, что шокером его можно только пугать. В ход оружие никто не пустят. Даже Кондолиза Райс. К тому же, у трэш-реалиста принцип один: принимать мир таким, каков он есть. Чтобы при первой возможности опрокинуть уже сложившееся преставление. Чтобы каждый остро, как можно острее, почувствовал прелесть тех минут, которые прежде не ценил… Ладно… Они девчонки… У них нет опыта… Они, конечно, считают, что я сбит с толку… Деморализован… Дуры…
Он почувствовал злость.
— Марта!
— Да, Алекс.
— Ваша работа что-нибудь значит?
— Конечно, Алекс. Мы ведем отработку эталонов.
Он выпил еще глоток. В голове уже не шумело.
Он даже придал взгляду некоторую заинтересованность.
— Что с чем вы сравниваете?
— О, это так интересно!
Марта действительно была в восторге.
— Виктор Шивцов работал с косным материалом. Вы сами так говорили. А вы, Алекс, использовали Шивцова в качестве материала — это уже другой порядок! Поздравьте нас, мы работаем с Александром Калининым!
— Поздравляю.
— Мы гордимся своей работой.
— А пилоты? Они гордятся вами?
— Им запрещено выходить в салон.
— Но они выполняют ваши просьбы?
— Конечно.
— Добровольно?
— Какая разница, Алекс?
— Если вдуматься, разницу можно найти даже между двумя совершенно одинаковыми дурами.
— Это надо запомнить.
Марта счастливо улыбнулась.
— Мы пишем каждое ваше слово, Алекс. Каждый жест. Каждое движение. Если вы обмочитесь, Алекс, это увидят миллионы телезрителей. Миллионы ваших поклонников это увидят! И увидят разницу… — она покраснела. — И, может, поймут, кто был первым в связке Калинин — Шивцов.
— Он работал по моим указаниям.
— А вы помните, Алекс, что он повторял время от времени?
— Конечно, помню, — Калинин медленно допил коньяк. Стало еще легче. В конечном счете, он плевал на девчонок и на самолет. На такой высоте у всех равное положение, форы ни у кого нет, этого они не учли, такие милые сучки. На такой высоте ни у кого не может быть преимущества. — Кто-то должен ответить… Кто-то обязательно ответит за все… Шивцов часто повторял эти слова. Но никаких идей у него не было.
— Алекс!
— Что, девочка?
— Разве ты не понял? Это и была его концепция!
— Марта, ты начинаешь меня разочаровывать.
— Мир убивает безответственность лживых журналистов и продажных политиков, — вот что хотел сказать своей акцией Шивцов. А ты… «Иисус, приди к Фабиану»! Ты сам, хотя бы, понимаешь, какое это дерьмо!
— Высокопробное, — спокойно ответил Калинин.
— Что? — растерялась сбитая с мысли Марта.
— Кто-то говорит, что мир погряз в дерьме. Я же считаю, что мир изначально был создан из дерьма, — Калинин пожал плечами. — Чего же вы от меня хотите? Чтобы я сделал из дерьма золото?.. Я не алхимик. Но я могу другое. Например, могу убедить всех, что дерьмо, на которое они смотрят, это и есть чистое золото. Даже пробу могу указать.
— Виктор Шивцов…
— Шивцов тоже дерьмо!
— Ты…
— И я дерьмо! Что дальше?
Калинин с насмешкой посмотрел на Марту. Перевел взгляд на черненькую.
— Тебя как зовут, красавица?
— Гленда, — подумав, ответила негритянка и показала Калинину ствол пистолета, так, чтобы он в кадр попал.
— Хорошее имя, — одобрительно кивнул Калинин. — Значит, девоньки, вы решили провести акцию с использованием атрибутики трэш-реализма?
— Это и есть акция трэш-реализма, — поправила его Гленда.
— Не-ет, — Калинин пальцем отвел в сторону направленный на него ствол. — Для создания подлинного произведения искусства одних шокеров мало. Нужна концепция!
— Эта акция — месть за Шивцова, преданного забвению подлинного творца трэш-реализма! — пафосно изрекла Марта.
— Ну, ты сама-то подумала, что сказала? — презрительно поморщился Калинин. — Ну, ответь мне, скольких человек в мире волнует судьба застреленного пять лет назад террориста? Это было давно и уже забыто! Идея же акции должна захватывать всех!. Это первое! Второе — несовершенство формы. Вы хотите меня прикончить! Да,