Закрыв глаза, студентка в отчаянии, распахнув перекошенный беззвучным криком рот, из которого капала слюна, полоснула по уху светловолосого.
Толстуха взвизгнула, когда кровавый обрывок плоти шлепнулся к ее ногам.
«Зачем?.. Зачем? Вдруг видит муж?..»
«Работай!»
Венера схватила отрезанное ухо двумя пальцами. Окровавленная плоть выскользнула, но Венера вновь подхватила ухо. Обильно полив суперклеем, она прилепила его к зеленоватой, будто пошедшей плесенью голове мумии. Прилепила криво и слишком высоко, будто мумия собралась прослушивать небо.
Студентка отхватила второе ухо.
Венера снова подобрала его и прилепила с другой стороны.
Не успел еще суперклей схватиться, а к ногам толстухи упал отрезанный нос.
Наблюдая за происходящим, Калинин едва не подвывал от холодного восторга. Можно представить себе, как сладострастно пялятся на экраны телевизоров миллионы зрителей. Я поймал их! Я заставил их смотреть! Такого реалити-шоу еще нигде не показывали!
«…назад, к воспоминаниям…»
Пусть вспомнят. Пусть поймут.
Пусть перенесут все новости мира на потом!
Нет ничего важней трэш-реализма! Только бьющее под дых искусство! Только невиданный взлет духа! Еще сегодня утром большинство жителей планеты считали себя примерными скучными людьми. Еще сегодня утром они считали себя венцом творения, вершиной сущего. Пусть же убедятся, что все они — всего только материал, всего лишь материал для художника. Дай им волю, они бы все здесь сейчас расхватали на сувениры. Куски мумий, отрезанные носы и уши. Они бы пластид унесли с входной двери. Рыбу глушить… Так всегда… Рыба дохнет, любителям отрывает руки… все течет… В результате мы получаем будущее таким, каким его лепят тучная Венера Денежкина и худенькая трогательная студентка с окровавленным ножом в дрожащих руках…
Мобильники в карманах Калинина вибрировали.
Но Калинин не торопился. К черту! Он ловил в кадр Ксюшу.
Прекрасные окровавленные груди. Измазанная темными потеками шея.
Калинин не смотрел на Шивцова. С Витькой все ясно. Он тоже материал. Пусть не обманывается. Конечно, имя его запомнят, но только потому, что с него что-то началось… Что-то выстраданное им, Александром Калининым…
Новая эстетика.
Самый лютый враг художника — это он сам.
Самый лютый враг искусства — посредственность.
Все лепят себя из чужих носов и ушей. Все лепят друг друга из чужих мыслей и взглядов. Все убеждены, что материал искусства — это не они. И Виктор Шивцов, и глупый отец Федор, и тупой капитан Петунии, все — посредственности. Все нули, как уже завтра они будут льстиво и подобострастно ловить мой взгляд, выпрашивать автографы толпа за окнами. И бойцы «Антитеррора», и дурак главред, и сотрудники иностранных посольств —…
Когда намалюют картину последнего утра земли…
И критик последний погибнет, и краски поблекнут в пыли…
Мастер и материал — взаимопроникаемы, взаимозаменяемы.
Эра Нового искусства, Новой эстетики. Тогда… Он забыл несколько слов. Может, тысячелетье… Отдохнем без забот… Опять забыл. Это ничего. Только мигни — подскажут. В свою мастерскую Хозяин призовет… Ага, вот оно! И тот, кто трудился, тот будет, на стуле воссев золотом, холсты многомильные мазать летящей кометы хвостом…
Вот единственно приемлемый масштаб для гения!
Писать картины хвостом кометы, строить композиции из бесчисленных муравьев суетливой человеческой цивилизации!
Мастер!
Новый Мастер!
Не какой-то Шивцов, а истинный Мастер!
Он Павла, Петра, Магдалины напишет достойный портрет…
И каждый сеанс будет длиться по триста, четыреста лет…
Вот истинные масштабы гения!
Его, Александра Калинина, показывает Париж.
Его сейчас показывают Нью-Йорк, Лондон, Токио, Пекин, Бангкок, Мехико, Сеул…
Великие столицы мира с трепетом вслушиваются в лающие крики взволнованных переводчиков. Весь мир одновременно купается в волнах самого массового, самого притягательного искусства.
Такого еще не было.
Сам Мастер нелицеприятно оценит итоги труда,
Никто ради денег иль славы стараться не будет тогда…
Это не преувеличение.
Надо только воспользоваться реалиями.
Где-нибудь в Киншасе на него, на великого Александра Калинина, смотрят черные с ужасом и благоговением. Где-нибудь в Дублине или в Берлине на него сейчас смотрят белые, ловят каждое слово.
Ведь каждый, за счастье работать с планеты отдельной своей…
Напишет все Вещи, как видит… для Господа Сущих Вещей…
Только так.
Новая эстетика.
Новое откровение.
Калинин засмеялся, глядя на Ксюшу.
Мелкая сучка. Ничего святого. Спит с кем попало, обнимается с мумиями, купается в фальшивой крови, отдается какому-то жалкому охраннику, даже не испытывая оргазма. Ради чего? Ради своей мелкой, ничтожной жизни? Кому она нужна? Всего лишь подручный материал… Как та толстуха… Как те бледные тени у стены… Как девчонка с ножом, кромсающая покойника.
Калинин чувствовал: он победил.
Пекин, Стамбул, Калькутта, Куала-Лумпур…
Экраны заняты его изображением. Шивцов — не в счет. Шив-цов не виден на этом фоне. Он всего только оселок, на котором я оттачиваю нож, погружающийся в живое тело самого изысканного материала. Любой непредвзятый человек понимает, что центр мира — это я, Александр Калинин. И это настоящая игра! Это не сказочки про нежного человека.
Москва, Санкт-Петербург…
В метрополитене, по колено в крови…
В кармане вибрировал мобильник.
Ага… Капитан Петунии… Калинин чувствовал истиное, чистое, ни чем не замутненное торжество.
«Калинин» — уже сама фамилия звучала, как почетное звание!
— Закрывай свою шарагу, муфлон недоделанный!
— Что?..
— Тебя выкинули из эфира.
— Не понял?..
— Ты что, новости не смотришь?
— Новости я не смотрю, я их сам делаю.
— А, ну тогда понятно… Ты — Нарцисс.
— Что?
— У тебя крайне запущенная форма нарциссизма. Ты уверен, что весь мир вращается вокруг твоего пупка.
— Слушай, капитан. Ты мешаешь мне вести передачу. Если тебе есть что сказать…
— Твою передачу никто не смотрит.
— В каком смысле?
— Тебя выкинули из эфира.
— Врешь.
— У тебя полно мобильников. Наверняка есть с выходом на спутниковое телевидение. Твое упыриное шоу закрыли, Калинин…
Калинин прижал трубку к уху плечом и полез в карман за другим мобильником. Включил. Выхода на спутниковое телевидение нет. Калинин всердцах запустил мобильник в бассейн.
— В чем дело? — непонимающе посмотрел на него Шивцов.
Нет! Такого просто не могло быть! Капитан все врет! Никто! Никто не мог придумать лучшего телешоу!
— И знаешь, кто дал тебе под зад? — продолжал жужжать в ухе голос Петунина. — Твой коллега, Андрей Ведаков. Знаешь такого?..
Калинин достал еще один телефон. Включил. Есть! На дисплее завертелась картинка спутниковой антенны — пошло подключение.
— …Он взорвал здание, в котором