— Придави.
Кристин послушно усилила нажатие. Я же продолжала наводить порядок.
Это была шестая операция за сегодняшний день. Обычно график не столь плотный. Складывалось ощущение, будто меня специально задействовали по максимуму.
Для чего?
Спину ломило, хотелось лечь и дать ногам отдых. Предыдущая смена длилась двадцать часов, и единственное, что я смогла сделать в выходной — принять быстрый душ и упасть на кровать.
Но рука, как и всегда, оставалась твердой, взгляд четким. Никаких погрешностей, только идеальный результат.
— Приготовь тахокомб.
Послышался тихий шелест. Гармоничный звук операционной нарушился. Я повела щекой, надеясь, что Кирилл справится быстро.
— Сверни его, — напомнила я.
Кирилл нервно кивнул. Антон Павлович не сдержал ухмылки.
С Кристин я работала второй год. Антон Павлович был первым анестезиологом на базе, поэтому с ним наш путь начался еще раньше. Иногда с нами ассистировала вторая медсестра Кира, но сегодня лишние руки мне не нужны.
Каждый из них знал порядок работы со мной. Никакого лишнего шума, никаких ненужных движений, нулевой отвлекающий фактор.
Но Кирилл еще не привык.
— Убираем тряпку. — Кристин выполнила указание. — Отодвигаю ткань.
Я забрала пинцетом губку и протолкнула ее. Придавливая, я внимательно следила за показателями. Вновь наложила тампон, сдавливая еще сильнее.
— Подготовить иглу.
Захотелось потянуться, сбросить напряжение с ладоней, но вместо этого я сделала первый стежок.
✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈
Панорамное окно во всю стену открывало вид на некогда цветущий город.
Сейчас это пустой серый бетонный лес, наполненный различными тварями. Поистине высокий забор с ветками колючей проволоки отделял нас от них. Больница стояла на окраине аванпоста, поэтому при желании и должном зрении можно увидеть бродяжников или целое стадо.
Мерзость.
Я опустила взгляд на руки. Коротко стриженные ногти, идеально чистые. Ладони тоже. На операции я всегда надевала две пары перчаток.
Кровь. На пальцах. Под ногтями. Ладони трясутся. Я тру железной губкой, стираю подушечки. Я готова содрать все, оторвать, отрезать… Лишь бы не было крови!
Я равнодушно смотрела на падающий снег. Начиналась пурга.
— Лена!
Губа непроизвольно скривилась.
На базе жило многообразие народностей. Люди искали убежище — и до сих пор ищут — везде, где только возможно. Наш аванпост «Светлый путь» находился на границах бывшего города Омск. Холода замедляли зараженных, и справиться с ними было проще.
Насколько это возможно.
Поэтому люди стремились сюда.
Как только меня не называли: Линда, Элен, Леночка, Элла, Хелен. Но признавала я и отзывалась только на Елену.
— Елена прекрасная, давай кто быстрее?
— Да, папочка!
Но Мирослава Борисовна, заместитель главного врача, была неисправима. Называть человека полным именем слишком официозно, как она считала. Но разве мы были подругами?
— Елена, — автоматически поправила я, не оборачиваясь.
Мирослава хмыкнула.
— Как прошла операция? — женщина поравнялась со мной, глядя в окно.
— Резекция почки без ишемии. Немного повозились, но в целом все прошло отлично.
— Говоришь так, будто оперировала не человека, а кусок мяса. — В тоне Мирославы не было осуждения, скорее констатация. — Ты хоть имя его помнишь?
— Пациент № 78, палата 7, корпус Б2.
Мирослава хохотнула. Я бросила на нее взгляд, не поворачивая головы.
Ей было сорок семь лет. В каштановых волосах все больше седых прядей. Средств окрашивания оставалось крайне мало, поэтому их экономили, а многие вообще отказались. Лицо выглядело усталым, синяки под глазами указывали на долгую ночную смену. Но даже так Мирослава не лишена очарования. Тонкие губы будто застыли в усмешке, ресницы от природы пушистые подчеркивали карие глаза. На ней такой же медицинский костюм, как и у меня. Приталенный, синего цвета, с длинными рукавами.
Вопреки своей работе, я ненавидела синий. С ним моя бледная кожа казалась мертвенной. Впрочем, кого это волновало?
— Мирослава, вы бы не пришли просто так.
— За что я люблю тебя, Елена, так за твою прямолинейность. — Она вздохнула. — «Сибирь» вызывает.
Меня передернуло.
— Когда?
— Сейчас.
Аванпосты пусть были и обособлены друг от друга, но ресурсами обменивались. Товары, материалы. Редко, но рисковать приходилось. А еще в ход шли специалисты. Хирургов крайне мало, но они очень нужны. Особенно те, кто мог проводить самые сложные операции.
И особенно я.
— Я не могу.
— Мы обе знаем, что ты сбегаешь, как только представляется возможность, — ее голос стал стальным. — Сколько ты уже выходила за пределы? Три раза? Больше?
— Четыре. — Мирослава была права, я ненавидела это место. Но здесь жила моя семья. И Марк. — У сестры скоро роды. Я должна быть рядом.
Я мельком глянула на руки. Не тряслись.
Мирослава заметила, но промолчала.
— С ней будет Феликс.
— Я же сказала, — процедила сквозь зубы, — я должна быть рядом! Это не обсуждается!
— Елена! — она развернулась ко мне. — Кажется, ты стала забывать, кто и что стоит за этим приказом. Я понимаю, что твое эго непомерно, но всему есть предел!
— Все хирурги такие, — хмыкнула я.
— Все серьезно, — Мирослава не обратила внимания на мои слова, — глава «Сибири» нуждается в срочной операции. Информация строго засекречена.
— В срочной операции, — глухо повторила я.
Захотелось стукнуть кулаком по окну.
— Да, — обреченно вздохнула женщина.
Мы обе понимали, что выбора в этом случае нет. Просто у каждой для этого свои причины и домыслы.
— «Эхо» разве успели вернуться?
Отряд «Эхо» сопровождал меня каждую вылазку. Мы научились уживаться с их командиром. И они были мне… приятны.
— Нет. Тебя будет сопровождать «Браво».
— Что? — Я гневно раздула ноздри, впервые позволив себе эмоции в этот день. — Я их не знаю.
Мирослава выдохнула, пальцами сжимая переносицу.
— Собирайся. Завтра выход.
Не удостоив меня дальнейшими объяснениями, женщина ушла.
Метель глухо покрывала землю тяжелым снегом.
✄┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈┈
— Алиса! Мам! Я дома.
В нашем распоряжении было целых три комнаты в корпусе. Статус лучшего хирурга базы добавлял свои привилегии.
Так как Алиса вышла замуж и ждала ребенка, им выделили отдельное жилье недалеко от нас, но она по привычке каждый день приходила сюда.
Деторождение в современном мире стало едва ли не самым ценным. Однако не каждый мог стать родителем. Ничего не делалось против воли, но условия выглядели столь заманчивыми, что желающих становилось все больше с каждым годом. Но с недавних пор рождение в «Светлом Пути» стало строго контролироваться.
Кандидаты должны пройти не одну сотню тестов, чтобы исключить генетические заболевания, но главное, чтобы вирус Остера был пассивен. Но даже это не гарантировало защиту плода…
После одобрения паре разрешалось заниматься зачатием. И если все проходило удачно, приставлялось строгое наблюдение. Тесты, врачи, ежедневное посещение больницы.
Новоиспеченных родителей отпускали с работы, устанавливали приличное жалование, обеспечивали жильем. Причем не просто