— Мы с Ильей соревнуемся друг с другом уже более восьми сезонов. О нашем соперничестве много сказано и написано. Как и о том, что мы слишком разные и по стилю игры, и по характеру. Но я не могу не сказать, как сильно уважаю Илью. Не только как одного из лучших игроков НХЛ, но и как человека. Он отличный лидер, яростный конкурент и потрясающий бомбардир. Но за эти годы я узнал его и вне льда, и считаю своим другом.
Одно это заявление вызвало ропот в зале.
Шейн еще раз повторил сказанное, на этот раз по-французски, а затем продолжил.
— Когда Илья подписал контракт с «Оттавой», нам обоим пришла идея вместе создать благотворительный фонд. Сегодня эта мечта стала реальностью. Фонд Ирины будет собирать пожертвования в пользу организаций, оказывающих всестороннюю поддержку людям, страдающим от депрессии и других психических расстройств, которые способны привести к самоубийству. Это дело важно для нас обоих. Я очень рад и горжусь тем, что работаю с Ильей над созданием того, что, надеюсь, поможет многим людям.
Он перевел все на французский и, закончив, услышал, как Илья прочистил горло.
— Эх, я могу сказать свою часть только по-английски. — Тот улыбнулся, что вызвало смех в зале. — У меня нет заранее написанного текста, но я хочу сказать, что Фонд Ирины назван в честь моей мамы. Она боролась с депрессией без посторонней помощи в течение многих лет. У нее не было ни поддержки, ни лечения. Когда она... — Шейн, даже не успев задуматься, просто протянул руку и накрыл ладонью предплечье Ильи, покоившееся на столе. Он не ожидал от Ильи этих слов, но, глядя на него сейчас, понял, что ему необходимо было это сказать. — Моя мама умерла, когда мне было двенадцать лет. Она проиграла свою битву. Этот фонд создан в память о ней. Он должен помочь таким людям, как она, чтобы им не приходилось бороться в одиночку.
Илья посмотрел на стол и шмыгнул носом. Шейн похлопал его по предплечью, нестерпимо желая взять за руку или поцеловать в макушку. В груди у него защемило, а глаза предательски защипало.
После долгой паузы, когда в переполненном зале не раздавалось ни единого шороха, он заговорил.
— Спасибо, Илья.
Шейн рассказал о хоккейных лагерях, которые они готовились организовать в Монреале и Оттаве этим летом, а все вырученные средства направить непосредственно в фонд. Перечислил несколько организаций, в пользу которых они планировали сделать первые пожертвования, и объявил, что его мама, Юна, станет директором и распорядителем фонда. Ни он, ни Илья не могли представить себе лучшей кандидатуры на эту должность.
В завершение он рассказал о сайте фонда, где желающие могли делать пожертвования онлайн, после чего предоставил слово репортерам для вопросов.
Когда все закончилось, Шейн вывел Илью из зала, попутно написав Хейдену: «Нужно, чтобы ты снова посторожил дверь». Он завел Илью в туалет и прижал к двери, едва та закрылась. Убедившись, что в помещении пусто, он сказал:
— О Боже. Иди сюда. — Он приподнялся на цыпочки и поцеловал его. — Я не ожидал, что ты скажешь что-то из этого.
— Я тоже. — Они снова поцеловались, совершенно не торопясь. Шейн очень надеялся, что Хейден получил его сообщение. — Я хотел поцеловать тебя там, — признался Илья.
— А я хотел забраться к тебе на колени. Я так, блядь, горжусь тобой, Илья. Я... горжусь тем, что мы вместе. Я хочу, чтобы ты знал, даже если мы будем держать это в секрете, я горжусь тем, что ты мой парень.
— Я знаю. Я тоже. Когда придет время, мы перестанем быть секретом.
Шейн по-прежнему мог лишь смутно предполагать, когда это произойдет. Сначала они планировали подождать, пока один из них или оба не закончат спортивную карьеру, но теперь такое ожидание казалось слишком долгим. Шейн чувствовал, что сможет играть еще лет десять, не меньше.
— Тебе точно нужно возвращаться в Оттаву сегодня?
— Да. А ты сегодня улетаешь в Чикаго.
— Знаю, — вздохнул Шейн.
— Вот почему я хочу получить лицензию пилота. Так будет быстрее.
Шейн застонал.
— Пожалуйста, не надо получать лицензию пилота. Я очень разозлюсь, если ты врежешься в гору и погибнешь.
— О, как мило.
Раздался стук в дверь и следом голос Хейдена.
— Эй, парни, может, вам уже пора закругляться? Мне вроде как нужно попасть в туалет. По естественным причинам. — Илья вздохнул и отошел в сторону, а Шейн открыл дверь. — Отличная пресс-конференция, чуваки, — продолжил Хейден, проходя мимо них к писсуарам. — Сожалею о твоей матери, Илья. Это отстой.
Илья бросил на Шейна говорящий взгляд «И это твой лучший друг?», Шейн проигнорировал его.
— Думаешь, все прошло нормально? — спросил он у Хейдена.
— Конечно. Это же так впечатляет, правда? Непримиримые соперники объединяются ради великой цели. Ведь никто в том зале не знал, что вы влюблены друг в друга и все такое. — Он закончил свои дела у писсуара и пошел мыть руки. — Но, когда ты смотрел на Илью, Шейн, я думал, что люди догадаются. Черт, я думал, вы начнете сосаться перед всем миром. Как Хантер.
— Ни за что! — Возмутился Шейн.
— У нас самоконтроль лучше, чем у Скотта Хантера.
Хейден стряхнул воду с рук, и вытер их о брюки.
— Хотя это было бы незабываемо.
— Это не совсем то, на чем мы хотели сосредоточиться сегодня, — прокомментировал Шейн.
— Ладно, мне нужно отвезти близнецов на день рождения, так что я вас покину.
Хейден шагнул вперед и обнял Шейна. Затем, немного поколебавшись, протянул руку Илье. Тот пожал ее и похлопал его по спине.
— Спасибо, Хейден.
— Да, ну... ты в общем… это… извини за лицо. Правда, ты это заслужил.
— Все в порядке. Мое лицо заживет. А вот твое лицо как ни...
— Так, — вмешался Шейн. — Хватит. Всего доброго, Хейден. — Он вытолкал друга за дверь, а сам повернулся к Илье. — Я пойду поищу маму. Найди меня через некоторое время, ладно?
— Да. Обязательно.
***
Илья оказался в том же положении, что и ранее Шейн: облокотившись на стойку и погрузившись в раздумья,