Хочу ли я, чтобы он его потерял и пришел сюда заявить права? Возможно. От этой мысли сердце бьется чаще. Но Коннор слишком разумный для такого. Не понимаю, зачем я его провоцирую. Наверное, потому что мне нужно подтверждение. Если я ему нужна, то насколько далеко он готов зайти?
Рядом внезапно появляется Джулия.
— Ты знала, что здесь есть механический бык? — Она запыхавшаяся и сияющая. — Я всегда мечтала на нем покататься.
Я смотрю на моего нового знакомого.
— Ну, что? Пойдем посмотрим на быка?
— Только если ты собираешься кататься, — говорит Райан.
Я смеюсь.
— Смело. Значит, застенчивость — это маска?
— Э… не совсем, — бормочет он, краснея. — Сам не знаю, почему так сказал.
— Раз уж сказал, — улыбается Джулия с лукавым блеском в глазах, — придется исполнять.
Она хватает меня за руку и тянет к задней части бара. Слегка запоздалым движением я хватаю Райана за руку — раз уж начала, буду последовательна.
Сзади толпа куда плотнее и шумнее. Проталкиваясь вперед, мы видим девушку, которая держится на механическом быке. Это выглядит и сексуально, и опасно. На другой стороне стоят сестры и Миа, я машу им. Сиенна качает головой.
— Я следующая, — возбужденно говорит Джулия.
Мы громко ее подбадриваем, когда она забирается на быка. Он стартует медленно, потом ускоряется. Мужиков вокруг становится все больше, они свистят, кричат — и на секунду мне становится не по себе, что я вообще вызвалась на это.
— Ты же не собираешься на него лезть? — спрашивает Райан.
Я не успеваю ответить, как позади раздается голос.
— Нет, не собирается.
Даже в душном, горячем баре, среди крика и музыки, меня пробирает дрожь. Я оборачиваюсь и вижу, как Коннор смотрит на меня исподлобья.
— Забавно. А я не знала, что ты мой начальник.
На его челюсти дергается мышца.
— Ты уже достаточно ясно показала, что хотела. Не перегибай.
— Я ничего не показывала, — говорю, и в голосе отчетливо слышен вызов.
Коннор сжимает переносицу.
— Хочешь покататься на этом чертовом быке, я привезу тебя сюда после закрытия.
Толпа взрывается криками — Джулия успела эффектно слететь с быка. Я вытягиваюсь, вставая на носки, и шепчу Коннору в ухо:
— А я думала, ты скажешь, что мне стоит оседлать тебя.
Его кадык дергается, он тяжело сглатывает, глаза темнеют.
— Маленькая, ты же знаешь, я ни в чем не откажу.
— Отлично. Тогда я еду на быке.
О Райане я уже забыла.
В глазах Коннора вспыхивает злость.
— Если ты сядешь на это чертово чудовище, я за себя не отвечаю.
У меня теплеет в животе от угрозы в его голосе. Не понимаю, что со мной. Это именно тот тип показательных сцен, которые я терпеть не могу. Я никогда не понимала людей, которым нравится выносить личное на люди. Но сейчас дело не в публике. Дело в том, как Коннор смотрит на меня.
Джулия выходит, и я подхожу, хлопнув ее по ладони.
Взобраться на быка — проще простого. Мужчина, который управляет установкой, включает механизм, как только я устраиваюсь. Бык дергается подо мной, и я держусь крепко, позволяя телу двигаться в такт, вместо того чтобы зажиматься. Толпа воет и свистит, но я смотрю только на Коннора. Его лицо жесткое от ярости, но в глазах пляшет улыбка.
И вдруг он идет через ограждение прямо ко мне. Жестом велит выключить установку. Я не успеваю возразить, как он подхватывает меня и закидывает себе на плечо.
— Коннор! — вскрикиваю, прижимая ладонь к шляпе, чтобы та не слетела. Люди вокруг шумят, успеваю заметить, как сестры и кузены показывают мне большие пальцы вверх. Хорошо, что Калеб и Логан этого не увидели — без драки бы не обошлось.
Коннор несет меня по короткому коридору в комнату, закрывает дверь. Ставит на пол, скидывает мою шляпу в сторону и прижимает меня к двери, целуя жестко, требовательно. Я открываю рот, впуская его, и хватаю его за клетчатую рубашку, притягивая ближе. Наши губы двигаются яростно, будто мы пытаемся стереть расстояние между нами.
— Ты сводишь меня с ума, — шепчет Коннор, не отрываясь от моих губ.
— Не зря ты зовешь меня чертенком, — напоминаю я.
Он рычит и снова целует. Я засовываю руки ему под рубашку, проводя ногтями по твердому животу. Он уже давно не профессиональный спортсмен, но тело у него все такое же.
Коннор осыпает поцелуями мою шею, зубами задевает пульс.
— Ты просто обязана была надеть этот топ, — ворчит он, горячее дыхание касается верхушки моей груди.
— Не нравится? — дразню. — По-моему, мои груди в нем выглядят потрясающе.
Коннор впивается губами в мягкую округлость груди, и я вскрикиваю, выгибаясь к нему. Щетина царапает нежную кожу, усиливая каждое ощущение. Между ног пульсирует, в такт сердцу. Я чувствую его твердый член у своей ноги, и опускаю руку, сжимая его через джинсы.
— Ты поедешь домой со мной, — хрипло говорит он.
— Вот так сразу? А мое мнение? — спрашиваю, пока он оставляет очередной жгучий след на моей груди. Он метит меня.
— Ты пытаешься заставить меня кончить в джинсы, сжимая мой член так, словно он принадлежит тебе, — усмехается он. — Скажешь что-нибудь еще? — Его глаза полузакрыты от желания.
Я хочу этого. Хочу его. Хочу, чтобы он прижимал меня, вжимался в меня, заставлял ощущать, что я принадлежу только ему. Не знаю, что будет завтра и как мы вообще разберемся. Но сегодня — я хочу его.
— Мне надо сказать сестрам и кузинам, — говорю.
— Сейчас и скажем, — отвечает он, отступая. Странно, но я не чувствую ни сомнений, ни страха. Даже не начинаю отказываться от идеи уйти с ним.
Я приваливаюсь к двери, ловя дыхание, и вижу, как он тянется к пуговицам своей рубашки.
— Мы же к тебе поедем? — морщу лоб.
— Да, чертенок. Я даю тебе свою рубашку, чтобы ты прикрылась. Или хочешь выйти вот так? — Его взгляд падает на мое декольте. Я опускаю глаза — на коже растекаются свежие, яркие следы от его рта.
— Боже мой, Коннор! Это уже перебор.
Он аккуратно продевает мои руки в рукава своей рубашки. На мне она болтается, как на ребенке. Коннор