Я не знаю, как можно ненавидеть его и любить так сильно одновременно, но я так и делаю. Он наклоняется, приближая своё лицо к моему, и мне хочется притянуть его к себе для поцелуя. Я хочу обхватить его руками за горло и выдавить из него жизнь. Он лгал мне. Он спас меня.
— Ты только так думаешь, — выдыхаю я, — потому что укусил меня. Теперь твоя душа — часть моей.
Он грубо сжимает простыни, и его когти разрывают их.
— Сейчас ты лжёшь себе, дорогая.
Я игнорирую это, успокаивающее тепло в моей груди от его слов. Огонь, пожирающий остатки моего сердца. Син укусил меня. Он знал. Он скрыл это от меня.
— Я люблю тебя, Ванесса, — повторяет он, его губы теперь в нескольких дюймах от моих. Мне требуется вся моя стойкость, чтобы не выгнуться навстречу ему. — Всё, что я делаю, я делаю для тебя. — Он замолкает, и между нами проносится дыхание, на вкус похожее на мяту и мёд. Его взгляд смягчается, и обида клубится в радужках, как дым. — Мне жаль.
Правда.
Он проводит губами по моему виску, и я закрываю глаза. Я задерживаю дыхание.
— Увидимся на церемонии, — говорит он и уходит.
Вот так просто он исчезает, и я вздрагиваю. Его отсутствие ещё хуже. Без Сина всегда хуже. Но как я могу жить рядом с ним дальше?
Остаток ночи я провожу в слезах.
Когда я засыпаю, мне вообще ничего не снится.
Вселенная вращается вокруг солнца, и оборотни тоже. Церемония Вознесения начинается на рассвете.
Я уже проснулась, когда Уна ворвалась в мою комнату ещё до восхода солнца.
Я одеваюсь в темноте, встревоженная, с бурлящим желудком. Если Уна и чувствует моё беспокойство, если она заметила, что со мной что-то не так до того, как мы с Каликсом исчезли с бала, она не спрашивает. Она почти не говорит. Её руки дрожат от волнения, когда она зашнуровывает мой лиф цвета слоновой кости.
Сегодня, согласно традиции, я вся в белом.
Она вплетает фиолетовую розу в мои волосы, но в остальном оставляет мои локоны без причёски.
— Вот так, — говорит она, закончив. — Как ты себя чувствуешь?
— Будто я иду навстречу своей смерти, — честно отвечаю я, и моё сердце сжимается. По крайней мере, я всё ещё могу доверять Уне. По крайней мере, у меня есть она.
Она облизывает большой палец и стирает с моей щеки пятнышко крови Каликса.
— Чепуха. Сегодня ты присоединишься к будущему этого двора. Я видела принца. Ты ему очень нравишься.
Я думаю, он любит меня. Он сказал, что любит меня, но всё, что я чувствую в ответ, — это пустоту и страх.
Иногда любви недостаточно, чтобы залатать раны внутри нас. Сейчас этого недостаточно.
— Я думаю, ты — чудо, — говорит Уна. — Прекрасная девушка с выразительными фиолетовыми глазами. Когда придёт твоя очередь, помни, ты выпьешь кровь королевы, и солнце проникнет в твоё сердце и исказит твой истинный облик изнутри, — говорит она. — С этого момента ты будешь принадлежать стае. Твоей стае. Я так горжусь тобой, Ванесса.
Я смотрю на Уну — на её круглое веснушчатое лицо и рыжие волосы. Она никогда не лгала мне. Она всегда была рядом. Не раздумывая больше, я обхватываю её руками и притягиваю к себе, чтобы обнять. Слёзы текут из моих глаз на униформу её горничной, но она не замечает их. Она проводит руками по моим волосам.
— Это важный день, — говорит она. — Ничего страшного, если ты нервничаешь, но я буду рядом, чтобы присмотреть за тобой. Королева… Она разрешила мне присутствовать.
Уна, похоже, довольна этим, но она не знает… она не знает, что королева Сибилла всё ещё использует её в качестве угрозы для меня. Присутствие Уны просто для того, чтобы убедиться, что я останусь в замке Севери. Будто у меня есть другой выбор. Син выберет меня. После всех его признаний прошлой ночью, я в этом уверена. И я ещё не решила, как к этому относиться. Я не хочу встречаться с ним лицом к лицу так скоро. С ним или с Каликсом. Но Вознесение состоится меньше чем через час, так что я должна.
Уна возвращается к уборке в моей комнате, собирает ленты, щетки и гребни, а затем заправляет мою постель. Она так занята, что не замечает, как я сдуваюсь. Я прислоняюсь к двери. В голове пульсирует боль. Она не перестает пульсировать со вчерашнего вечера.
Каликс убил Селесту. Синклер укусил меня.
Ничто уже не может быть прежним.
Моё будущее с Синклером и раньше было неопределённым, но теперь оно окутано туманом над влажными вересковыми пустошами. Нематериальным. Холодным. Фантомным больше, чем что-либо другое.
— Я буду рядом с тобой на каждом шагу, — говорит Уна, возвращаясь ко мне. Она сжимает мою руку. — Обещаю.
— Спасибо тебе, Уна. За всё.
— Ты — сестра, которой у меня никогда не было. — Уна целует меня в щеку, прежде чем открыть дверь, и именно этот жест заставляет меня выскочить из комнаты и направиться в лес, где меня ждут сверстники и самые могущественные оборотни в мире.
Я выхожу последней.
В бездонной синеве рассвета массивные, мускулистые фигуры оборотней сливаются воедино. Королевы, герцоги и графини собираются между дубами и соснами, которые росли прошлой ночью, а моховой ковёр танцпола теперь устлан красными и чёрными розами. Это похоже на кровопролитие. Похоже на разложение. Уна втискивается между лордом Аллардом и инструктором Шепардом, и на краткий миг я даже ощущаю проблеск счастья. Инструктор Шепард придвигается к ней ближе, чем необходимо, его щеки снова вспыхивают. Интересно, что произошло между ними прошлой ночью? Мне придётся спросить её об этом позже, потому что это будет позже.
Я никогда не покину этот замок.
Я с трудом сглатываю, переминаясь с ноги на ногу, пока жду в ровной шеренге своих сверстников. Рядом со мной только Эви, Син и Каликс, к счастью, на другом конце. Мне не нужно их видеть. Не сейчас. Просто пройди через это, говорю я себе. Обо всём остальном думай потом. Если я закричу или наброшусь на них, кто-нибудь из присутствующих убьёт меня. Я должна оставаться собранной.
На ветвях раскачиваются фонари, горящие алым пламенем, а небо над головой пронизывают тонкие лучи золотого света. Кажется, что мир объят пламенем.
Лира первой выходит из стаи оборотней, её голубые глаза пристально смотрят мне в лицо, а тело окутывает прозрачная белая пелена.
— Пора, — говорит она, воздевая руки к небу. Словно по ее волшебству, дождь моросит на нас, издавая тихую, но ледяную мелодию.
Льдинка в первое утро зимнего солнцестояния.
Я скольжу ногами по траве. По грязи. Помимо мелких приготовлений, с которыми мне помогла Уна, я не уверена, чего ожидать, и понимаю, что мне уже всё равно. Я просто хочу покончить с этим. Я хочу двигаться дальше.
Королева Сибилла выходит следом и занимает своё место рядом с Лирой. На голове королевы большая диадема, обсидиан — её душа. Она улыбается нам, и, хотя этот жест должен быть тёплым и исполненным обожания, у меня волосы встают дыбом.
По сути, это её вина.
Я не знаю как. Я не знаю почему. Я даже не уверена, что она сделала с подземельем… но это, должно быть, её вина.
— Добро пожаловать на Церемонию Вознесения, — объявляет она. — Для меня большая честь принимать у себя это поколение, поскольку вы занимаете свои законные места при наших дворах и стаях. С момента вашего Первого обряда мы — как ваши родители, ваши правители и ваш двор — были свидетелями того, как вы росли из щенков в лидеров. Вы учились. Вы сражались. Вы защищали этот двор даже раньше, чем самих себя. Сегодня утром вы будете вознаграждены за свою службу. Вселенная давным-давно одарила вас дарами, и теперь пришло время пожинать плоды солнца.
Как по команде, небо озаряется золотыми бликами.
Лира напевает, и этот гул сливается в песню, к которой вскоре присоединяется неистовый бой барабанов. Её мелодичный голос разносится в лучах восходящего солнца, неземной и ниспосланный небесами, и зрители начинают раскачиваться. Дождь пропитывает их чёрную одежду. Он пропитывает нашу белую одежду. Я смотрю направо. Эви бросает на меня нервный взгляд, прикусывая губу, когда её взгляд устремляется к дверям замка. Полагаю, я не единственная, кто беспокоится о сегодняшнем дне.