Однако чувствую себя усталой.
— Мне было бы спокойнее, если бы Сет пошел с Райном и остальными, — бормочу я и кладу голову на плечо Люка. — Убедись, что вас будет хотя бы… восемь, ладно? — Я пытаюсь сосредоточиться на Райне, но его лицо искажается. Мои веки становятся все тяжелее и тяжелее.
— О, вот и она, — говорит Райн, его голос становится все тише. Его голос звучит так, словно он говорит из бетонного туннеля.
— Я отнесу ее наверх, — говорит Ной еще тише. — Вы, мальчики, найдете в холодильнике немного V8.
Я чувствую, как мое тело становится невесомым, когда Ной наклоняется и просовывает руки мне под колени и плечи, поднимая меня в воздух. Комната кружится, когда он несет меня наверх, и я сосредотачиваюсь на его чертах, чтобы не закружилась голова.
— Должен же быть способ вылечить эту нарколепсию, — бормочу я. — Мне это не нравится.
Моя голова покоится на груди Ноя, и его низкий рокот вибрирует у моего уха, когда он смеется.
— Никому из нас это не нравится, Рай. Это опасно. — Он пристально смотрит на меня сверху вниз. — Мы попросим Причера что-нибудь придумать, как только вернемся домой.
Мы идем по коридору, и мне кажется, что я парю, настолько плавны и грациозны движения Ноя.
— Спасибо, мэм, — говорит он, улыбаясь. Его белые зубы сверкают в темном коридоре, когда он направляется в мою комнату.
— Ключ у меня в кармане, — бормочу я.
Легкое прикосновение его пальцев к моему заднему карману помогает мне сосредоточиться. Он открывает дверь, и мы заходим внутрь. Опуская меня на кровать, он снимает с меня ботинки, расстегивает кожаную кобуру, закидывает ремни мне на плечи и откладывает в сторону. Его руки ищут лезвия, находят их и кладут на прикроватный столик. Освободив меня от серебра, он отталкивает меня назад и натягивает шерстяное клетчатое одеяло мне до подбородка. Он укутывает меня.
Сквозь затуманивающееся сознание я улыбаюсь и высвобождаю руку из-под шерстяного одеяла. Я касаюсь его щеки.
— Спасибо, Ной. Что бы я без тебя делала?
В комнате серо и сумрачно, но я все еще вижу его лицо. Он обхватывает ладонями мое лицо, прижимается губами к моим губам и нежно целует меня. Я достаточно хорошо соображаю, чтобы понимать, что это не сексуальный жест, что удивительно, поскольку он исходит от Ноя. Когда он поднимает голову, ртутно-серебристый блеск его глаз смягчается.
— Тебе никогда не придется узнать, дорогая.
Я утыкаюсь головой в подушку, и тяжесть сна убаюкивает меня.
— Я собираюсь рассказать Эли, что ты меня так поцеловал, — удается мне пробормотать. — Он надерет тебе задницу.
Тихое хихиканье Ноя — последнее, что я слышу.
— Он все поймет.
Затем я погружаюсь в темноту. Во сне на меня обрушиваются неизбежные воспоминания, когда я лежу здесь беспомощная. Воспоминания об Эли. Когда он впервые прикоснулся ко мне. В первый раз, когда он был внутри меня… и в первый раз, когда он сказал мне, что любит меня.
— Скажи мне.
Мои глаза распахиваются, и я уже не в своей спальне в Крачане. Я… нигде. В темноте. Подвешенная в невесомости. Но голос я знаю. Мне следовало бы испугаться, но я не боюсь. Это Эли.
— Я увидела тебя через витрину своего магазина, дома, — говорю я.
— Где это? — спрашивает он.
— Саванна. Ты один из городских стражей, Эли. Ты и твои братья, Люк и Фин. Твоя младшая сестра Джози. И твои родители. Жиль и Элиза. — Я вздыхаю, и у меня щемит в груди.
— Стражи от чего? — спрашивает он.
— От вампиров-изгоев. Ты защищаешь людей, Эли.
Сначала он молчит. Проходит несколько мгновений.
— Я хочу узнать больше о… тебе.
Я смаргиваю слезы, но я в кромешной тьме и даже не могу сказать, падают ли они на поверхность. Я подвешена, словно парю в облаке.
— Я — твоя невеста, Эли. Мы… через многое прошли вместе. Ты не раз спасал мне жизнь.
— А как же… мы? — спрашивает Эли. Я вижу, что он ступает на опасную почву. Ему любопытно. Он не доверяет. Не уверен в себе. Во мне.
— Ты можешь дотронуться до меня здесь? — спрашиваю я. — В этом месте?
Он делает паузу.
— Да.
У меня все внутри трясется как сумасшедшее.
— Тогда иди сюда.
Я не вижу его, не вижу, чтобы он двигался. Но я чувствую, что атмосфера меняется, и в следующее мгновение Эли уже здесь, передо мной.
— Замри, — приказываю я. — Не двигайся.
— Это… небезопасно, — бормочет он. Я вижу, что он теряет контроль.
— Ты не причинишь мне вреда, — говорю я. Я не совсем в этом уверена, но не могу не попробовать. Я поднимаю обе руки и обхватываю ладонями его твердый, заросший щетиной подбородок. От него исходит энергия, и страх волнами накатывает на него. Я притягиваю его голову вниз, ближе к своей. Нежно прижимаюсь губами к его губам.
Момент соприкосновения ощущается как удар молнии. Поток, который проходит через меня, через Эли, ощутим. Энергия проходит через каждое нервное окончание, устремляясь вниз по моим ногам, из моих рук и скапливаясь в моем сердце. Я задыхаюсь, и он тоже. Я нежно целую его, и в этом поцелуе я показываю Эли все свои эмоции. Все для него. Сначала он стоит как вкопанный. Он настолько неподвижен, что я задаюсь вопросом, готов ли он вонзить свои клыки в мою плоть. Чтобы убить меня. Потерять волю к борьбе.
Затем, поколебавшись, он целует меня в ответ.
Хотя я его не вижу, он повсюду. Его губы почти робко прижимаются к моим, будто это первый поцелуй подростка. Любовный. Проникновенный. И я впитываю его в себя.
Я прижимаюсь к нему всем телом, ища утешения. Утешая Эли.
— Отойди от нее, Эли, — прерывает его голос Кэррин.
Эли замирает, но его губы остаются на моих губах.
Волна силы наполняет невесомое пространство, в котором мы зависаем, и ее крик, похожий на крик банши, наполняет мое тело.
— Двигайся! — кричу я.
Страх и инстинкт заставляют меня выплескивать энергию из своего тела, и теперь я несусь сквозь тьму так быстро, что у меня кружится голова…
— Успокойся, я уже на пороге, — мягко произносит голос. Чья-то рука сжимает мое плечо. — Райли, проснись.
Мои глаза распахиваются. Фин смотрит на меня сверху вниз, свет лампы падает на его точеные черты, когда он изучает меня. Я улыбаюсь.
— Разукрашенная. Давненько я этого не слышал. — Он сказал «успокойся, разукрашенная». Так говорил мне Эли. Так меня называют Галла и Стражи. Разукрашенная. Из-за моих тату. Кажется, это было так давно, очень давно.
— Тебе… приснилось, — говорит Фин с легкой усмешкой. — Я почти уверен, что это был мой брат… ой! — Фин потирает лоб в том месте, куда я его только что ударила.
Хотя поначалу я шучу, мой юмор исчезает и быстро сменяется почти… паникой. Болью. Страхом.
— Фин, я скучаю по нему. — Мои глаза щиплет от слез. — Я должна вернуть его. Как раз в этот момент он пытался вспомнить меня. Нас. Нашу жизнь до всего этого.
Фин краем глаза проводит по крылу, обведенному татуировкой.
— Он вспомнит, сестренка. — Его губы изгибаются в улыбке. — Мой брат сильнее, чем ты думаешь. И его любовь к тебе — это мощная вещь. Однако должен сказать… Он — счастливый ублюдок.
Я закатываю глаза и вытираю слезы со щек.
— Это граничит с извращением с твоей стороны — разбивать палатку в моих снах о твоем брате. Не забывай, он — мой жених.
Фин вздрагивает.
— Я пробыл там недолго. — Он смотрит на меня. — Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Сначала ты была спокойна. Потом ты начала нервничать. Поэтому я разбудил тебя. Ты спала не так уж долго. Меньше четырнадцати часов. Он откидывает мои волосы назад, берет прядь цвета фуксии и пропускает ее между пальцами. — Думаешь, у тебя получится, дорогая?
Я приподнимаюсь на локтях и потягиваюсь.
— Да, я готова приступить к делу. Райн, Сет и остальные ребята зарядили картриджи?
Фин кивает.
— Да. — Он наклоняется и достает скату, ухмыляясь. — Я не мог дождаться. Эта штука офигенная.
Люк просовывает голову в дверь.