— Во-первых, не клиен тов, а клиен та, — отчеканила я. — Который пытался меня изнасиловать. А во-вторых, мои отношения с Власовым начались уже после того, как были улажены дела с его разводом.
— Может и так. Но ты ведь сама адвокат, и знаешь: не важно, что происходит на самом деле, важно, как это выглядит. А выглядит всё так, будто ты соблазнила оппонента, вынудила подписать выгодные для себя условия, а затем он в порыве ревности избил твоего клиента. Ведь на тебе пара синяков, а у Макарова теперь месиво вместо рожи.
— Да плевать. Власов от него в суде мокрого места не оставит, — уж в этом я ни капли не сомневалась.
— Возможно. Но тебе это не поможет.
— Что вы имеете в виду?
— Уже второй клиент обращается ко мне с жалобой на твое неподобающее поведение. Я должен отреагировать, чтобы поддерживать репутацию фирмы. Будет созвана дисциплинарная комиссия, на которой ты расскажешь всё про нападение Макарова, а еще заверишь, что никакие отношения с Артуром Власовым тебя не связывают.
— Но это неправда.
— У тебя есть два дня, чтобы это стало правдой.
— Вы хотите, чтобы я рассталась с Артуром? — даже произнести этот бред получилось с трудом.
— Если тебе не плевать на свою карьеру — да. Только в этом случае я тебя прикрою, и ты продолжишь практику. Иначе — уволю по статье. Сама знаешь, работать после этого в городе с тобой больше никто не станет.
Слова Агафонова беспощадно звенели в ушах до самого вечера.
Семь лет учёбы. Пять лет работы. Ночи без сна. Сотни довольных клиентов. Перспективы. Планы. Надежды.
Или Власов. Моя единственная любовь.
Мама всегда вбивала мне в голову простую истину: если без мужчины ты ничего из себя не представляешь, он первый скажет тебе об этом. Когда будет уходить. Артуру точно не подойдет жена-домохозяйка, заглядывающая ему в рот. Такую он затопчет и вышвырнет.
Власову вызов нужен. Каждый день. Сопротивление. Редкие минуты послушания, а затем снова вызов. Ему нужна женщина, у которой есть свои стремления, цели, идеалы.
Равная.
Что будет со мной без профессии? Чем я буду заниматься? Мама так гордится тем, кем я стала. Как я буду смотреть ей в глаза, говоря, что перечеркнула всё, к чему шла долгие годы?
А с другой стороны, как я буду оправдываться перед собой за то, что собственными руками разрушила своё счастье?
Сегодня на работу меня привозил Артур, так что я была без машины. Власов приехал за мной в начале седьмого, и я решила отложить принятие решения.
— Привет, — соблазнительно улыбаясь вошел в кабинет самый шикарный мужчина в мире с букетом белых пионов.
— Привет, любимый, — не смогла усидеть на месте и бросилась в его объятия, глубоко вдыхая родной запах. — А поехали в кино?
— Просто в кино? — удивился он.
— Просто.
— Какая-нибудь артхаусная премьера, об которую сломается мозг? — подозрительно уточнил Артур.
— Нет, — рассмеялась я, — тупая комедия без сюжета.
— Аня, что-то случилось? — он вдруг стал серьезен.
— Нет, — выдавила из себя, — просто хочу обычный вечер. С тобой.
Не знаю, почему я не рассказала Артуру про ультиматум босса. Хотя, кого я обманываю?
Знаю.
Потому что Власов захотел бы знать, что я выберу. А я и сама не знала ответа на этот вопрос.
Два дня прошли как в тумане. Мы с Артуром много говорили, гуляли, а потом занимались любовью, пока не проваливались в сон обессиленные. И каждое объятие, каждый поцелуй, каждое прикосновение было с привкусом горечи. Словно мы оба понимали, что это прощание.
В тот самый день Артур захотел подвезти меня сам. Как-будто что-то чувствовал. Интуиция ему явно давала сигналы, но вопросов мне Власов не задавал.
— До вечера, Нютик? — мне показалось, или это прозвучало вопросительно?
— Пока, — неопределенно выпалила я, собираясь выскочить из машины.
— Я знаю про комиссию, — глухо проговорил Артур.
На секунду я замерла, огорошенная, а затем медленно повернулась к нему.
— Почему не сказал?
— Хотел, чтобы ты сама поделилась. И меня пугает то, что ты решила скрыть это.
— Почему?
— Потому что я не знаю, о чем ты думала эти дни. И не решила ли вышвырнуть меня из своей жизни этим вечером, — в его словах я различала отголоски собственной боли.
— А сейчас зачем этот разговор?
— Не прощу себе, если потеряю тебя, не попытавшись что-то предпринять.
— Ты ничего не можешь предпринять, — с горечью возразила. — Фигуры на доске расставлены. Выбора два: ты или профессия. И решение это только мое.
— Для тебя, Анька, я все могу. Засужу всех до единого. Организую тебе контору или возьму работать к себе. Да я город этот с землей сравняю, чтобы не осталось ни одного поганого рта, который распускает про тебя грязь. На худой конец, увезу. Хоть на край света. Только, пожалуйста, дай нам шанс.
— Так интересно, — произнесла я, глядя перед собой. — Когда тебе пришлось выбирать между мной и карьерой, меня ты не выбрал. А теперь просишь, чтобы я поступила по-другому? Тебе не кажется, что это нечестно?
— Ты права, — Артур на секунду прикрыл глаза и шумно выдохнул. — Это только твое решение. Я не прошу ломать себя. Я прошу, чтобы ты выбрала то, чего действительно хочешь. Не из-за обиды. Не из-за желания что-то доказать. Не потому, что так правильно. А потому что ты так решила.
— Так я и сделаю, — уверенно заявила и ушла, оставив часть себя рядом с ним навсегда.
Глава 21 (Артур)
Даже, когда Аня, срывая голос, твердила, что не вернется ко мне, я не испытывал такого бессильного ужаса. Знал, что рано или поздно растоплю её сердце. Чувствовал, что всё ещё дорог. И был уверен, что долго сопротивляться Нюта не сможет.
Потому что, если в ее груди хотя бы наполовину такой же ураган бушует, как в моей — контроль невозможен. И только Аня начала открываться, как что-то произошло.
Я сразу почувствовал перемену. Даже дважды.
Первый раз после того, как рожу разбил козлу, который руки распустил и напугал мою девочку до ужаса. Тогда я видел, что броня ее треснула. Что Аня потянулась ко мне так же, как много лет назад. Словно я — весь ее мир. Даже подумать не мог, что мне настолько не хватает этого ощущения. Каждый нерв в теле защемило от счастья. От возможности быть рядом с любимой женщиной. Держать за руку. Защищать и утешать.
А второй раз что-то щелкнуло три дня назад. Когда забрал Аню с работы. И мне это сильно не понравилось. Она словно одновременно была со мной и отстранялась. На дне зеленых глаз залегла печаль. Я видел, Аньку мучает что-то. Но делиться со мной она не торопилась.
И тогда я узнал по своим каналам про ультиматум её начальника. Про комиссию эту дурацкую.
Во мне такая ярость вскипела, что сложно описать. Я злился на то, что Аню несправедливо обвиняли. Злился, что Макаров посмел высунуться и тявкать. Но больше всего я злился на зеленоглазую заразу. За то, что она скрыла это все. За то, что собиралась просто отмахнуться от нашей любви.
Хотя она права. Я ведь сделал то же самое. Но не было ни дня, чтобы я не жалел о своей глупости.
Аня любит меня. Я это точно знаю.
Но и профессию она обожает. Я помню, сколько ночей Нюта не спала, готовясь к экзаменам. Как тряслась перед первыми заседаниями. И я не имею права просить её отказаться от любимого дела.
Невозможность действовать убивала. Это так тупо — просто сидеть в машине, пока где-то там твоя женщина решает, разрушать ли ваше будущее.
Но что я могу?
— Я, мать вашу, всё могу! — прорычал себе под нос и выскочил на улицу.
Стоило мне подойти ко входу в офис, как оттуда вылетела Аня.
Не замедляясь ни на секунду, я подхватил ее под ноги, закидывая на плечо.
— Власов, опять? Какого черта? — визжала Анька, вырываясь.
— Нахер твои решения! — воскликнул так, чтобы услышала она и весь долбанный мир. — В жопу честность! Я говорил, что не буду играть по правилам. Так что я просто выполняю обещание.