Он с силой вдавил в землю подошву сапога, сдержав порыв поднять руки или что-то выкрикнуть. Его лицо осталось жёсткой, непроницаемой маской полководца. Но в глубине глаз на мгновение вспыхнул тот самый азартный огонёк.
Победа? Нет. Это была не победа. Это был маленький камушек, брошенный на их чашу весов. Короткая, купленная чудовищной ценой и силой воли, но передышка. И теперь нужно было решить, как ей воспользоваться.
— Не расслабляться! — рявкнул он, заглушая крики и пытаясь перехватить инициативу. — Маги, кто ещё может — теперь по гигантам! — Барон обернулся, чтобы отдать следующий приказ, и его голос замер на полуслове.
Большинство его магов стояли, тяжело опираясь на посохи, лица были землистыми, дыхание — прерывистым хрипом. Несколько фигур в мантиях уже лежали без движения, и солдаты торопливо поднимали их и волокли вглубь строя.
Это зрелище, эта цена, заплаченная за одну-единственную удачную атаку, заставила его сердце пропустить удар, а в мозгу холодно щёлкнуло:
Вся эта бойня бессмысленна. Всё зашло слишком далеко.
Он попытался поймать взгляд главного координатора, мага, стоявшего позади остальных. Маг, бледный как полотно, с тонкой струйкой крови из носа, не прерывал концентрации. Кристалл на его посохе пылал алым светом, в нём всё ещё клокотали нерастраченные остатки объединённой магической мощи, собранной для того залпа.
Именно в этот момент Барон увидел. В воздухе, прямо перед самым кристаллом, на мгновение материализовалась тонкая, полупрозрачная кость. Не целая рука, а словно кисть и оттопыренный указательный палец скелета. Он возник из ничего и с дьявольской точностью ткнул в самую уязвимую точку пылающего кристалла — в микроскопическую трещинку, образовавшуюся от перегрузки.
Кисть тут же растворилась в воздухе, просто исчезла. Но дело было сделано.
Глаза барона округлились. Он рванул вперёд, рука протянулась, крик застрял в горле:
— Посох! Выбрось его…
Он не успел договорить.
Тр-рах!
Хрупкий кристалл на посохе мага не просто треснул. Он раскололся с хрустальным звоном, и из него, словно из прорванной плотины, хлынула бешеная, неконтролируемая река чистой, неоформленной маны. Она не рассеялась в воздухе. Как бешеный зверь, рванувшийся с цепи, она тут же ударила в ближайшие источники магии — в кристаллы на посохах других магов, всё ещё связанные с ней общей «цепочкой» ритуала.
Трах-трах-трах-БА-БАХ!
Цепная реакция была мгновенной и сокрушительной. Кристаллы лопались один за другим, как грецкие орехи под молотом. А потом произошло главное. Взрыв. Не огненный, не ледяной. Взрыв чистой, дикой магической энергии, вырвавшейся на волю.
Ослепительная, беззвучная на первую долю секунды вспышка белого света поглотила группу магов и всех, кто стоял в радиусе десяти-пятнадцати метров. Те, кто был в эпицентре, просто… исчезли. Не было ни тел, ни пепла. Только пустота и волна чудовищной силы, которая отшвырнула остальных, как щепки, смешав с землёй, доспехами и обломками.
Барона Камина, стоявшего чуть поодаль, ударило в грудь волной энергии, и его отбросило на несколько шагов, он тяжело рухнул на спину, мир на мгновение погрузился в оглушительный звон и белую пелену.
Когда сознание вернулось, он лежал в клубах магического «тумана» — испарений от высвобожденной энергии, смешанных с поднятой пылью и дымом. Он закашлялся, пытаясь вдохнуть, и почувствовал вкус крови и гари на языке. С трудом поднявшись на локоть, он увидел, как сквозь дым к нему пробивается знакомый силуэт.
Капитан. Его лицо было серым от пыли и засохшей крови, один глаз заплыл, но в другом горела паника и пустота одновременно.
— Барон… вы… целы? — голос капитана был хриплым, прерывистым.
— Цел… — Барон с трудом выдохнул, отплёвываясь. Звон в ушах заглушал слова, но по губам капитана и его взгляду он понял всё.
— … отступать… люди на пределе… не сдержим… громадин… маги… — обрывки фраз долетали до него.
Барон кивнул, не слушая дальше. В его голове, сквозь боль и шум, с безупречной чёткостью работала холодная, безжалостная арифметика.
Гигантов не остановить. Армия на изломе. Маны нет. Маги… мертвы или бесполезны. Резервов нет. Подкреплений нет. Эта земля… она проклята. Здесь нельзя оставаться. Здесь можно только умереть.
Осознание пришло внезапно, будто его окатили ледяной водой из колодца могилы. Он так увлёкся этой игрой в полководца, так старался выжать из ситуации максимум, что забыл простую, животную истину: иногда надо не побеждать. Надо просто выжить.
Ему помогли подняться. Он стоял, пошатываясь, опираясь на плечо капитана, и в этот момент его мысли прервало новое явление. Сначала — ослепительная, сжигающая взгляд вспышка где-то глубоко в тылах пауков, со стороны леса. Такой яркости он не видел никогда. А сразу за светом — оглушительный, сокрушающий взрыв. Не просто грохот. Что-то более основательное, отчего содрогнулась сама земля под его ногами.
— Что… что это было? — прокричал капитан.
— Тише, — отрезал барон, но его собственный разум уже лихорадочно работал.
Там есть кто-то ещё? Другая сила?
В эпицентре, далеко за линией гигантских тварей, он увидел, как взметнулся чёрный гриб из дыма и пламени. Затем Камин рванул с пояса свою тяжёлую подзорную трубу, почти уронив её дрожащими пальцами, и навёл в сторону леса, туда, откуда пришёл удар.
Картина, открывшаяся ему, заставила сердце ёкнуться. Далеко на фланге паучьего войска кипел ещё один бой. Там не было людей. Там сражались… мертвецы. Скелеты в ржавых доспехах, ковыляющие зомби. Среди них мелькали огромные костяные големы, чёрные звери, какие-то всадники на неживых конях. И они рубили пауков с холодной, безжалостной эффективностью, которую он не видел даже у своих лучших подразделений.
Нежить?.. Неважно. Мысль пронеслась, ледяная и ясная. Они бьют по паукам. Значит, враги. И они отвлекают их силы. Это не помощь. Это… окно. Единственный шанс.
Он опустил трубу. Его лицо, секунду назад отрешённое и вымотанное, застыло маской полководческой решимости. Не для победы. Для спасения.
Он повернулся к капитану и сказал уже громко, твёрдо, чтобы слышали ближайшие офицеры и те солдаты, что ещё держали строй:
— Командуй отступление. Немедленно. Полное. Боевым порядком, прикрываясь щитами. Все оставшиеся маги — на барьеры, укрепления, преграды против пауков. Отходим на юг. Быстро. Тех, кто отстанет… — он на мгновение сжал губы, чувствуя привкус ответственности, — … прикрыть по мере сил. Выполняй.
Это был не приговор армии. Это был приказ на спасение её остатков. В его голосе не было ни злости за проигранную битву, ни сожаления о потраченных ресурсах. Была только ледяная, прагматичная решимость вырвать из этой мясорубки хоть кого-то. Увести их с этого проклятого поля,