Когда вышли из дверей госпиталя, Михеев облегченно вздохнул.
— Не люблю все эти лечебницы, — брезгливо сказал он, — я в Афгане месяц в военно-полевом госпитале провалялся. Жара. Вонь. С тех пор и боюсь любой больницы. Ну что делать будем, товарищи чекисты?
— Что вы имеете в виду, Борис Николаевич? — поинтересовался Баринов.
— Нужно где-нибудь поужинать, рюмку выпить, победу Сергея Рудина отпраздновать. Ну что, Сережа, приглашаешь на ужин?
Слава богу, что жалованье выдали совсем недавно, поэтому деньги у Рудина были.
— Как скажете, — бодро ответил он. — Только время двадцать три часа. Все закрыто.
— Это не проблема, — хлопнул его по плечу генерал. Он подошел к машине и, взяв телефонную трубку, набрал номер. — Автандил… Вечер добрый… узнал… вот и хорошо… примешь? Нас трое… отлично… едем.
— Садитесь, Сережа. Полковник, видимо, поедет на своей.
— Куда? — спросил Баринов.
— В «Гагру».
— Понял.
Машин было немного, до Профсоюзной добрались быстро, свернули на Дмитрия Ульянова и остановились возле узенькой стеклянной двери, на которой полукругом было написано «Гагры».
Немедленно за дверью зажегся свет, на улицу вышел пожилой плотный грузин.
— Прошу, дорогие гости, — почти без свойственного кавказцам акцента пропел он.
— Спасибо, спасибо, Автандил Георгиевич, ты настоящий друг.
— Я вам в зале накрыл стол. Там прохладно, хорошо.
— В кабинете гуляют?
— Гуляют, — мрачно ответил Автандил, — главный милицейский начальник района.
— Бог с ним, пусть отдыхает.
Они вошли в полутемный зал, сели за накрытый столик.
— Что пить будете, дорогие гости?
— Тащи боржоми, Автандил, и красное вино.
— Ну что, друзья? — спросил Михеев, когда первый голод был утолен.
Он налил вина в фужер, разбавил его боржоми и с наслаждением выпил.
— Что мы имеем по ЗК? — продолжал он.
— Разрешите доложить, Борис Николаевич? — Рудин вытер рот салфеткой.
— Валяйте, Сережа.
— Агент Лосев так и не смог войти в доверие к ЗК. Видимо, неправильно начал разработку. ЗК отказался от работы в речной газете. Сказал, что бегать в пацанах и печататься под псевдонимом ему не с руки. И пошел тренером в клуб «Боевые перчатки». Наши люди, работающие под крышей московского и центрального комитетов по спорту, будут оказывать ему полное содействие.
— Прекрасно. Этот парень мне нравится, у него есть характер. Продолжайте.
— Прописку ЗК пробил его дядя. Он вышел на главного зятя страны. Но вчера в восемьдесят восьмое отделение звонил генерал Кравцов из МВД. Он требовал аннулировать прописку. Узнав, кто подписал бумагу, сразу замолчал.
— Еще бы! — Генерал положил себе на тарелку три хинкали. — Люблю пельмени в любом виде.
— Анатолий Леонидович Кравцов, — вмешался в разговор Баринов, — генерал-майор милиции. Бывший первый секретарь обкома комсомола Иркутской области, потом завотделом в ЦК ВЛКСМ. В настоящее время занимает должность замначальника управления по политико-воспитательной работе. Связи самые обширные. Вращается в столичных светских кругах. Хорошо знаком с бывшей женой ЗК.
— Конкретнее, — заинтересовался Михеев, — насколько хорошо знаком?
— Пока не знаю.
— Уточните.
— Есть.
— Дальше.
— Наш человек, работающий в издательстве «Физкультура и спорт», по моей просьбе послал в клуб «Боевые перчатки» своего завредакцией, и тот предложил ЗК написать книгу о его тренере, знаменитом Николае Королеве, — продолжал Рудин.
— А что, такая книга действительно может выйти? — заинтересовался Михеев.
— Может, если хорошо напишет.
— Вы, Сережа, прямо Дед Мороз. Что еще?
— Дальше вы знаете. Драка. Объявлена кличка Ястреб.
— Вы его установили, наконец?
— Пока нет, но работаем.
— Поторопитесь. Правда, думаю, что ЗК вас на него выведет.
— Полковник Ельцов очень интересуется неким генералом МВД Болдыревым.
— Мы им тоже интересуемся. Вот видите, ЗК с дядей заставят этого проходимца занервничать, а значит, наделать глупостей, тут мы и подоспеем.
— С завтрашнего дня ввожу в разработку агента Люсю.
— Вот это дело. ЗК на нее клюнет. Нет такого мужика, чтобы мимо спокойно прошел. Отлично. Как подведете?
— В Доме кино.
— Весьма естественно. И торопитесь, он должен разворошить это болото.
— А если с ним что-то случится?
— А мы на что, Сережа? Такого парня в обиду давать нельзя. Помните, мы сейчас сели на хвост бриллиантовой мафии. Два года назад начальник ГУУРа генерал Карпец подобрался к ним достаточно близко, и его сразу же перевели в начальники института МВД. В восьмидесятом раскрыли нападение на музей-квартиру Алексея Толстого. Вернули все ценности, кроме главной — французской броши старинной работы. По нашим данным, именно за ней шла охота.
Арестовали в январе прошлого года людей, ограбивших квартиру Ирины Бугримовой. Ценности возвращены, кроме изумрудного гарнитура. Кольцо и серьги, работы знаменитого французского ювелира Шарпье.
Теперь ереванский банк. Там тоже похищены ювелирные работы Фаберже. Смотрите, как лихо получается. Налет, похищение ценностей, потом часть из них находится, а самое ценное исчезает бесследно. Словно кто-то специально планирует эти операции с учетом потерь.
Нам надо обязательно найти этого человека. Он и есть главное связующее звено между уголовниками и номенклатурой. Мы должны на них выйти, ребята, иначе наша страна погибнет. Перемены нужны вот так. — Генерал провел рукой по горлу.
— Это кто там? Что за люди, Автандил? — послышался у буфетной стойки пьяный голос.
— Мои друзья, Пал Палыч. Солидные люди.
— Я же сказал, чтобы никого не было.
Михеев и Рудин оглянулись. К ним нетвердой походкой шел полковник милиции в расстегнутой форменной рубашке.
— Вот и поужинали в тишине и покое, — зло сказал Михеев.
— Вы кто такие? — Полковник угрожающе навис над столом.
— Вы бы привели себя в порядок, полковник, — жестко ответил Михеев, — вы же советскую власть представляете.
— Что? Что ты сказал?
Полковник находился в том состоянии, когда контроль над поступками практически утерян. Он, видимо, не совсем адекватно воспринимал обстановку. Но ему на помощь уже спешили двое в штатском.
— В чем дело? — К столу подошел высокий худощавый мужчина.
— А вы кто такой? — спросил его Баринов.
— Я-то начальник уголовного розыска Фрунзенского района, а вот вы кто?
— Я — полковник КГБ. — Баринов развернул удостоверение.
— Значит, если вы из КГБ, вам можно безобразничать, пьянствовать, оскорблять руководителя подразделения милиции? Сейчас я вызову наряд и отправлю вас в отделение, а там мы поговорим.
— Сергей Григорьевич, — сказал Михеев, — они, видимо, хотят нам новый «несчастный случай» в метро устроить, идите позвоните.
Рудин двинулся к двери, но дорогу ему преградил плотный человек.
— Куда?! — заорал он
— Тащить верблюда! — Рудин сжал ему руку у локтя, хватка у него была железная.
— Ты… — прохрипел мент.
Но Рудин уже вытащил его за дверь.
Машина стояла напротив, водитель, увидев эту странную сцену, выскочил на помощь Рудину.
— Вы его, Коля, подержите, чтоб не дергался, а я к телефону.
Мент, увидев спецмашину с антенной, кинул взгляд на номера и сразу понял, что за люди ужинали в ресторане.
— Товарищи… — начал он, но водитель Коля, который одновременно был охранником начальника управления, привычно завернул ему руку.
— Нашел с кем связываться, — участливо сказал он менту.
Рудин сел в машину, поднял трубку, соединился с дежурным.
Минут через десять подъехал милицейский наряд: капитан и три сержанта. Они вошли в зал ресторана.
— Этих, — сказал Пал Палыч, — в отделение, я приеду часа через два и разберусь с ними.
— Пойдемте с нами, граждане, — миролюбиво предложил капитан.
— Может быть, все уладим на месте? — Михеев встал и вынул удостоверение.
Капитан прочел, вытянулся
— Виноват, товарищ генерал, приказ.
— Это что еще за генерал? — Полковник надвинулся, покачиваясь, и хотел вырвать удостоверение из рук Михеева.
Но в это время распахнулась дверь и в зал ворвались шестеро в бронежилетах с чехословацкими автоматами «Питон» на поясе. Милиционеры оторопело смотрели на этих огромных, коротко стриженных амбалов.
— Товарищ генерал, — один из вошедших повернулся к Михееву, — прибыл по вашему приказанию.
— Возьмите этого, — Михеев указал на Пал Палыча, — и к нам, а вы, полковник, из моей машины свяжитесь с дежурным по МВД, пусть приедут и заберут своего офицера.
Пал Палыч начал трезветь на глазах. Он застегнул форменную рубашку и скомандовал наряду:
— Возвращайтесь в отделение.
Капитан повернулся к Михееву, вытянулся, бросил руку к козырьку:
— Разрешите идти, товарищ генерал?