Филина Ястреб увидел на террасе.
— Хозяин! — крикнул Ястреб, — можно зайти воды напиться?
Филин подошел к дверям, приложил ладонь к глазам, словно высматривая кого-то вдалеке, и сказал, улыбаясь:
— Что-то глаза мои старые ослабли совсем. Не дорогой ли гость Леня Сретенский?
— Он самый, уважаемый, — засмеялся Ястреб, — привез передачу отшельнику.
— Заходи, Леня, заходи.
— Давненько, Филин, меня так не называли. А то все кликухой птичьей величают. Надоело.
— Я тоже в птицах хожу, имя-то мое мало кто знает.
Ястреб поднялся на террасу, вынул из полиэтиленового пакета бутылку португальского портвейна, коробочку с эклерами и пакет апельсинов.
— Балуешь меня. Леня, балуешь.
— Я тебя, Филин, всегда уважал.
— Знаю, милок, знаю. — Хозяин ушел в комнату и вернулся с тарелками и бокалами. — Открывай бутылку-то, — прищурился он, — люблю я это винцо.
— Открыть не проблема, только я пить не буду, — вздохнул гость.
— Что такое, милок?
— Сердце! — Ястреб постучал пальцем по груди.
— Что, браток, — усмехнулся хозяин, — много выпил?
— Тебе не переплыть.
— Вот потому и маешься с мотором. Чайку тебе душистого заварю.
Хозяин маленькими глоточками пил портвейн, а гость чайком баловался.
— Знаю, Ленечка, зачем ты приехал. Камушки твои у меня. В целости и сохранности, а вот сдать их по хорошей цене не удается пока.
— Что, клиенты твои обеднели?
— Да нет, они все нафаршированные выше крыши. Только цену стоящую давать не хотят.
— Это как?
— А вот так. Говорят, времена не те. А торговать надо осторожно. Ты про разгонщиков ментовских слышал?
Как же Ястребу не слышать. Если разобраться по делу, он был одним из них. И к абаловским тайникам руку приложил, и на некоторых богатеньких навел Сашкиных бойцов.
— Слышал что-то. Болтали люди.
— Вот то-то и оно. Борю Цыгана посадили, тот мог целый алмазный прииск скупить. А его шестеркам я камушки твои показывать боюсь, а то получится, как с дрессировщицей Ириной Бугримовой.
Историю эту Ястреб знал, как никто другой, так как сам ставил кражу из квартиры знаменитой артистки цирка.
Ретро. 1981 год
В ноябре прошлого года сразу после праздников Шорин приехал к нему рано утром. Алена не любила Сашку, с трудом скрывала это, поэтому осталась в спальне, а они пошли на кухню.
— Есть дело… — Шорин по-хозяйски открыл холодильник, достал бутылку польского пива с красной этикеткой, налил его в кружку и ждал, пока осядет пена.
Ястреб молчал, не ожидая ничего хорошего от раннего визита шефа.
— Есть дело, — повторил Шорин, — что молчишь?
— Жду.
— Значит, так. Об артистке Ирине Бугримовой слышал?
— Слышал.
— О ее камнях знаешь?
— Что-то люди говорили.
— У нее редчайшая коллекция камней. Что молчишь?
— Думаю.
— Не занимайся несвойственным тебе делом, — хохотнул Шорин.
— Ты, Умный, порожняк-то не гони…
— Я же просил тебя забыть эту кликуху! — вспылил Шорин. — Надо поставить дело.
— Где она живет?
— В высотке на Котельнической.
— Ключи есть?
— Будут. Ищи людей понадежней. Найдешь?
— Постараюсь.
— Их дело, когда Бугримовой не будет дома, открыть квартиру, взять цацки и уйти. Понял?
— Чего не понять. Сколько?
— Плачу не я, называй свою цену.
— Стольник.
— Круто.
— Дом-то какой, Саша, сам понимаешь, туда простого уркагана не пошлешь.
— И то верно, через два часа позвоню.
Шорин ушел. Ястреб выплеснул недопитое пиво в раковину и пошел в спальню.
— Опять этот гад приходил. — Алена встала, накинула халат. — Когда он тебя в покое оставит?
— Не знаю, — честно ответил Ястреб, — я у него в большой замазке.
— И он у тебя тоже. — Алена отправилась в ванну.
Завтракали по-семейному на кухне, пили душистый чай, ели омлет с сыром и ветчиной.
За стеклом в ноябрьской мороси лежала улица Чехова. Ястреб из окна видел дворы старых домов, заставленные металлическими коробочками гаражей, поникшие чахлые скверики, деревья с остатками листвы. С высоты восьмого этажа люди казались маленькими и беззащитными. И хотя он пил английский чай, курил «Кент» и ел омлет с дефицитной ветчиной, чего не могли себе позволить эти копошащиеся за окном люди, Ястреб завидовал им. Завидовал их простой и понятной жизни, которая хотя и была омрачена бессмысленным стоянием в очередях, но все же складывалась счастливее, чем у него, бывшего авторитетного вора.
Но сопли соплями, а дело ставить надо. Сашка с него не слезет. Позавтракав, Ястреб пошел в Столешников в мастерскую металлоремонта к знающему человеку, Яше Бромбергу.
Яша сидел в закутке, гордо именуемом кабинетом. В нем еле умещался маленький столик, половину которого занимал старинный бронзовый чернильный прибор с витязем и копьями-ручками, два стола и вешалка. В стене были выдолблены ниши для шкафа, сейфа и холодильника.
Яша встретил Ястреба радостно. Когда-то, много лет назад, они жили в одном дворе, вместе босяковали во время войны, дрались с ребятами с Трубной, торговали билетами у кинотеатра «Орион». Потом их пути разошлись, хотя первый срок Леня Колосков получил за дело, которое они провернули вместе. Подломили орсовскую палатку в Банковском переулке. Ястреба узнал кто-то из прохожих, его поймали, нашли продукты и часть денег. Он в тюрьму пошел один, не сдал подельника.
— Ленечка, — обнял его Яша, — в каком же ты порядке: пальто, костюм, рубашка, галстук. А колеса какие!
— Стараемся, Яша, не хуже людей.
Хозяин засуетился. Убрал на окно со стола бронзовое чудо, достал из шкафа бутылку коньяка «Мартель», из холодильника две баночки икры и тонко нарезанную сухую колбасу, свежие помидоры и огурцы.
— Давай, Ленечка, выпьем, у меня калачи теплые из Филипповской булочной. Ты поговорить со мной хочешь?
— Есть разговор.
Выпили по первой. Душистый коньяк приятно обжег горло. Начали закусывать.
— Яша, ты у нас бриллиантовая энциклопедия, что ты слышал о камнях Бугримовой?
— Бугримовой… — Хозяин пожевал кусочек колбасы. — Огромной цены вещи там есть. Хочешь, чтобы я нашел покупателя?
— К сожалению, нет. Просто хочу проверить одного человека.
— На миллион зеленых точно потянет.
— Не может быть.
— Может, Леня, может.
— Мне люди нужны.
— Я в деле?
— Понимаешь, нужны бойцы, чтобы фраерский вид имели.
— Леня, найду. Что я буду иметь?
— Пять кусков.
— Заметано, приходи завтра в это же время.
Ястреб пришел домой, и сразу же позвонил Шорин.
— Ты где шляешься?! — зло крикнул он в трубку.
— По нашему делу.
— Через час тебе привезут фанеру.
— Много?
— Сколько ты просил, и поторопись.
А к вечеру позвонил Яша:
— Ленчик, поговорить надо.
— У тебя?
— Да нет, приезжай в ресторан ВТО.
Ах, ресторан ВТО! Чудное место на улице Горького. Только своих пускали сюда. Тех, у кого есть билет Всероссийского театрального общества, актеров, известных в лицо всей стране, ну и деловых, конечно.
У Ястреба был пропуск в этот мир чувственных удовольствий. У него вообще был набор пропусков во все клубные кабаки: в ВТО, ЦДЛ, дома композиторов, журналистов, архитекторов. Каждый декабрь он отгружал два стольника шустрому человечку, и тот делал ему полный набор пропусков во все творческие дома.
У входа в ресторан швейцар — непоколебимый страж — внимательно рассмотрел пропуска, вздохнул. Уж больно не любил он пускать сюда всех этих прилепившихся неведомых людей.
Народу в зале было еще немного. Не наступило время, когда устремятся сюда актеры, не занятые в спектаклях, московские художники, литераторы. Клубом был этот ресторан. Клубом для избранных, для тех, кто посвятил себя искусству. Ну и, конечно, вертелась здесь московская светская публика.
Яша сидел во втором зале, стены которого были отделаны стволами берез.
Пройдя сквозь бамбуковую занавеску, Ястреб увидел своего кента, сидящего за столиком у окна.
Яша призывно замахал рукой. Ястреб подошел, сел. Заказал подлетевшей официантке зубрик и биточки по-блоковски.