– Простите нас, мой господин. Мы привели двух путников, людей, которые хотели бы получить у вас аудиенцию.
Он подозвал Рыжую и Стича выйти вперед, а сам вместе с Рэйвен отошел в сторону.
– Вы просите аудиенцию именно сегодня? Из всех ночей вы выбрали ночь Неблагих?
– Да, – выдавила Рыжая, обретя дар речи. И поспешно добавила: – …мой господин, – хотя это обращение далось ей с трудом.
– Ночь еще не ваша, – холодно сказала женщина-павлин, глядя прямо перед собой, хотя ее слова явно были обращены к рогатому мужчине. – До колдовского часа она принадлежит нам обоим. Не забывай об этом. – Она перевела взгляд на Рыжую и Стича. – Говорите, и быстро. Что привело вас сюда?
Стич набрал в грудь воздуха, чтобы заговорить, но Рыжая его опередила:
– Я пришла просить о своем брате. – Ее голос разнесся по безмолвному залу. – Он был похищен одним из фейри… Я не знаю, почему его забрали, но я хочу, чтобы он вернулся.
Ее глаза метались по залу, перебегая от одного фейри к другому. Она все так же не видела их лиц, но знала, что теперь они обратились в слух. Нечасто родные подменышей знают о том, что произошло, а уж тем более приходят ко Двору фейри и требуют их возвращения.
– Как удалось вам проникнуть в наш мир? – спросил рогатый. – Кто-либо из вас был приглашен?
– Нет, – тихо сказала Рыжая. – Чтобы найти брата, я добровольно заняла место другого – место человека, бывшего здесь в заточении.
– В таком случае, даже если тебе возвратят брата, ты все равно связана законом, предписывающим тому человеку оставаться здесь, – произнесла женщина. – Ты не сможешь просто уйти.
– Понимаю, – ответила Рыжая. – И поэтому я хотела бы заключить с вами сделку. Если вы отдадите мне невредимым моего брата и мою свободу, я выполню все, что вы попросите взамен.
Она взглянула на Стича и увидела, что его верхняя губа покрылась бисеринками пота.
– А ты? – спросил его рогатый. – Как ты здесь оказался?
– Меня… привели сюда против моей воли, – ответил Стич. – Компания гуляк.
– Тогда тебя здесь ничто не держит, – пренебрежительно произнес рогатый. – Можешь идти.
– Эта девочка держит меня здесь, – сказал Стич. – Неважно, какой будет ее задача, я хочу ей помочь.
– Так-так… – усмехнулся рогатый, злорадно потирая руки. – Что же с вами делать?.. – Он перевел взгляд с Рыжей на Стича, а затем обратно. – С чего ты взяла, что у тебя есть то, что могло бы меня заинтересовать? Ради чего мне захочется пойти на сделку?
– Я… – тихо начала она, но осеклась, когда женщина-павлин медленно повернулась лицом к рогатому мужчине – впервые за время аудиенции.
– Их судьба не в твоих руках! – зло отрезала она. – Смена Дворов не завершена. Остался еще час правления Благих!
Рогатый вскочил на ноги и прорычал, глядя сверху вниз на главу Благих:
– Это наша ночь, как ты прекрасно знаешь! Праздник в разгаре, и не следует нарушать его ход какими-либо решениями. Впрочем, – он усмехнулся, – почему бы им не подождать, когда наступит полночь? Тогда они получат аудиенцию… только у Неблагого Двора!
Его слова вызвали гром рукоплесканий за столом Неблагих. В знак одобрения в воздух взлетали кулаки с зажатыми кусками жареного мяса, опрокидывались и разливались кубки и бокалы вина. Однако со стороны Благих раздавались гневные протесты.
У Рыжей дрожали колени. Именно этого она боялась: договоренность с Неблагим Двором заключать нельзя. Сделка будет обречена на провал.
Правительница Благих тоже встала и скрестила взгляд с рогатым мужчиной.
– Я этого не допущу. Власть все еще в моих руках, и просьба прозвучала в присутствии нас обоих.
Рыжая ждала, что глава Неблагих возразит, но этого не произошло. Злобно дыша, рогатый с ненавистью глядел на правительницу Благих. И затем указал на полог из листьев, который находился позади тронов.
– Давайте обсудим это в особом зале, – холодно произнес он.
Женщина-павлин кивнула в знак согласия, и полог поднялся. В открывшемся перед ними пространстве Рыжая увидела небольшой стол, а за ним подобие стеклянной витрины с блестящим серебром. Вздрогнув, она узнала Тринадцать Сокровищ, и тут полог опустился – как в театре по окончании спектакля.
По залу снова прокатился шепот. С расширенными от страха глазами Рыжая повернулась к Гредину и Рэйвен:
– Что происходит? Почему они туда ушли?
– Принимают решение, – сказала Рэйвен. – Которое устроит их обоих.
Каков бы ни был вердикт, к нему пришли быстро. Рэйвен еще не договорила, как полог поднялся, и два правителя фейри вернулись в большой зал. Они не заняли свои троны, а жестом указали на собравшихся.
– Приведите старейшин! – взревел рогатый.
Рыжая повернулась к Рэйвен и Гредину:
– Старейшин?
Гредин наклонился к ее уху и прошептал:
– У Дворов есть старейшины. Ими становятся фейри, которые много лет служили при Дворе и могут дать мудрый совет в чрезвычайных ситуациях.
Холодок дурного предчувствия снова пробежал у нее по спине.
Из-за одного стола поднялась маленькая сморщенная фигурка и заковыляла к возвышению. Другого старейшину в кресле на колесиках катила молодая фейри. Кресло приблизилось, и Рыжая увидела, что в нем сидит некто очень древний. Слабые, скрюченные, болезненно тонкие руки и ноги, два искривленных, давно бесполезных крыла, безвольно свисающих по бокам кресла. Из-под его коричневой маски – совиной головы с перьями – топорщились в разные стороны хилые клочки пушистых белых волос. Маска закрывала только верхнюю половину лица, оставляя на обозрение обвисшие белые усы с застрявшими в них кусочками пищи.
Другой вызванной была фейри-женщина, пожалуй, в несколько лучшей форме, но немногим благовидней первого старейшины. У нее остался только один зуб – длинный, торчащий из морщинистого рта – и только один уцелевший глаз: второго она лишилась явно в незапамятные времена. Зрячий глаз смотрел из прорези похожей на шлем маски, украшенной раковинами улиток.
На вид оба, казалось, стоят уже на пороге смерти, но, когда им помогали подняться на возвышение, старейшины обменялись такими ядовитыми взглядами, что стало понятно: взаимная ненависть очень даже жива. Одного вкатили, другая доковыляла в малый зал, и полог за ними со свистом закрылся.
Пирующие пришли в возбуждение, и сердце Рыжей наполнилось страхом. Она не могла даже поднять глаза на Стича: боялась увидеть его лицо. Да, он сам настоял на том, чтобы помочь, но соглашаться не следовало. Время тянулось невыносимо медленно. Было слышно, как голоса за пологом набирают обороты, а затем успокаиваются, но ни одного слова разобрать не удавалось, потому что за пиршественными столами вели себя все громче и громче.
Наконец совещавшиеся вышли из-за полога. Рогатый мужчина и женщина-павлин снова воссели на троны, а дряхлые старейшины вернулись на прежние места.
– Старейшины сказали свое слово, – объявила глава Благих. – И мы совершили выбор. – Она сделала паузу, с отвращением оглядела Неблагую сторону зала и продолжила: – За всю историю Дворов такая ситуация возникала лишь единожды. В Белтайн, почти триста лет назад. Тогда была установлена процедура: оба Двора вынесли решение совместно… как один Великий Двор.
По залу прокатился общий вздох. Рыжая напряглась.
– Итак, мы обратим взоры к тому, как поступили наши предки. Сегодня мы выслушали просьбу как единый Двор и так же вынесем решение. Принесите камни!
Спешно приблизившаяся женщина-гоблин со связкой ключей на поясе преклонила колени перед властителями. Только сейчас Рыжая заметила, что между тронами расположен ларец с висячим замком. Открыв его, гоблинша вынула оттуда затянутый шнуром бархатный мешочек с вышитыми серебряной нитью маленькими символами: семь на одной стороне и шесть на другой. Рыжая не могла разглядеть, что именно изображено, но вспомнила две стороны монеты, которую Гредин показал ей в «Блюде бедняка».
Гоблинша захлопнула ларец и встряхнула мешочек. В нем что-то тихо брякнуло.
– Вы будете тянуть отсюда камни, – сказал рогатый. – Какие вытянете, такое выпадет задание. Если согласитесь и выполните его, получите то, о чем просили. Но сначала каждый из вас должен бросить игральные кости. Это укажет, сколько камней вам предстоит тянуть, и, следовательно, определит дальнейшее задание.
Он улыбнулся, хищно сверкнув белыми зубами.
Двор охватило радостное предвкушение. Рыжая почувствовала подкатывающую тошноту. Для них все было лишь игрой, поняла она. Всего лишь развлечением. Она не питала иллюзий, что правительница Благих настояла на своем из сострадания. Только стремление показать свою власть, и ничего больше.
Правители одновременно достали из своих мантий два маленьких предмета. Гоблинша взяла оба и, торопливо подскочив к Рыжей и Стичу, протянула им в своих потных ладонях по кубику – игральные кости.
Поморщившись, Рыжая дрожащей рукой