– Теперь бросай, – распорядилась гоблинша и замерла, как кошка, готовая кинуться на птицу.
– Давай вместе, – сказал Стич. – На счет «три». Раз, два… три!
Кости с грохотом покатились по каменному полу и остановились недалеко от тронов.
– Назови, что выпало, – приказала женщина-павлин.
Гоблинша спешно повиновалась.
– Один, – с жаром выкрикнула она, – и… снова один!
Стич с облегчением взглянул на Рыжую. Им крепко повезло. Ведь чем больше камней пришлось бы вытаскивать, тем сложней обещало быть их задание.
– Два? – повторил рогатый в негодовании.
– Да, мой господин, – поклонилась гоблинша и подобрала игральные кости.
– Теперь предстоит самое интересное, – сказал правитель Неблагих. – Тяните камни!
Гоблинша хихикнула, потрясая бархатным мешочком, будто там было что-то живое, которое она намеревалась задушить.
– Кто хочет первым? – ухмыльнулась она, протягивая им приоткрытый мешочек.
– Я начну. – Рыжая запустила руку в мешочек. Ее пальцы коснулись прохладных гладких камней. Сжав один в кулаке, она вытащила его.
Следующим, так же быстро, сделал свой выбор Стич.
Они передали камни гоблинше и смотрели, как та подскочила к тронам. Рогатый выхватил у нее камни и высоко, чтобы видел весь Двор, воздел руку:
– Первый камень – Поиск!
– Это хорошо или плохо? – неслышно, одними губами, спросил Стич Гредина и Рэйвен, которые отходили на время выбора, а теперь опять приблизились.
– Зависит от второго камня, – тихо ответил Гредин.
Правительница Благих так же высоко подняла второй камень:
– Девочка выбрала Сердце!
Прозвучавшее слово эхом отозвалось в голове Рыжей. Что бы ни означали символы, их со Стичем жребий определен.
– Камни выбраны, – объявил рогатый мужчина. – Вы будете искать нечто дорогое для вас, нечто близкое вашему сердцу.
Он бросил камни обратно в бархатный мешочек, и гоблинша подскочила, чтобы вернуть его в ларец. Рогатый жестом подозвал ближнего стража:
– Обыщите их!
– Что? – Рыжая отчаянно стиснула свои вещи.
Стич не шевельнулся, но Рыжая видела, что он встревожен не меньше ее.
– Просто делай, что скажут, – пробормотал он, когда к ним направился страж, держащий в руке угрожающего вида копье.
Рядом с ними страж остановился, и древко копья гулко стукнулось о каменный пол.
– Выньте все из карманов и сумок, – приказал он. – Двор ознакомится с вашими вещами.
Не отводя глаз от оружия в руке стража, растерянная Рыжая подчинилась. Она опустилась на колени, расстегнула рюкзак, вытащила свою любимую книгу, аккуратно положила ее на пол, а затем перевернула рюкзак, и оттуда градом посыпалось все: фляжка, карта, зубная щетка и ворох остального добра. Нехотя достала из кармана волшебные ножницы и нож из-за пояса, добавила к общей куче и отступила в сторону.
– Это все, что у меня есть, – сказала она.
У Стича в сумке нашлось меньше вещей. Все они, да и сама сумка, были из дома Заокраинной Ведьмы. Из карманов он сначала вытащил спички, моток бечевки, связку ключей и огрызок карандаша. Наконец полез в последний, нагрудный, карман и вздрогнул, будто сунул руку в осиное гнездо. Тут-то Рыжая и вспомнила про браслет. Пока Стич доставал его, двенадцать подвесок сухо брякали друг о друга, и звук походил на треск гремучей змеи. Стич опустил браслет на пол, а рядом положил так и не прикрепленную тринадцатую подвеску – Котел. Затем, такой же встревоженный, как и Рыжая, отступил назад.
Все их вещи были собраны и уложены на пухлую подушку, которую гоблинша поднесла к тронам. Пальцы рогатого фейри скользили от одного предмета к другому.
«Только не книга, – подумала Рыжая. – Только не моя книга».
И едва не взорвалась от ярости: пальцы рогатого задержались на книге дольше, чем на всем остальном, он небрежно раскрыл обложку и усмехнулся.
– Волшебные сказки. Никогда не понимал подобного в людях. Зачем в названии «волшебные», если здесь так мало, а то и вовсе ничего, про нас, волшебный народ?
Он захлопнул книгу и раздраженно вздохнул, не удостоив выбора ни один из предметов. Женщина-павлин протянула руку к подушке, взяла браслет и поднесла к свету. Критически изучила каждую подвеску и обменялась долгим взглядом с рогатым мужчиной.
– Где тринадцатая?
Услышав ее тихий вопрос, Рыжая поняла: у них нет сомнений, что олицетворяет браслет. Рогатый взял с подушки отдельно лежащую подвеску – Котел. Рыжая взглянула на Гредина и Рэйвен, те выглядели встревоженными.
– Полагаю, мы выбрали, не так ли? – пробормотал рогатый.
Женщина-павлин одобрительно и вполне благожелательно кивнула.
– Предмет выбран, – объявила она, поднимая браслет. – Тот, что подходит больше, чем кто-либо из нас мог предположить! Людское украшение, созданное по образу и подобию Тринадцати Сокровищ Великого Двора!
– Подождите! – попытался объяснить Стич. – Произошла ошибка. Браслет не принадлежит ни одному из нас. Я взял его, только чтобы прикрепить оторванную подвеску – починить для другого человека!
Рыжая уже знала, что все напрасно. Слишком заметна была радость фейри. Связь браслета с Авалоном невероятно взбудоражила их.
Женщина-павлин продолжала:
– Правила Поиска таковы: предмет будет отправлен в свой мир. Ваше задание состоит в том, чтобы возвратить его сюда.
– Откуда именно возвратить? – вспыхнул Стич.
– Это часть задания, – вмешался рогатый. – Решит сам предмет. И поскольку природа его настолько своеобразна… – он поднял оторванную подвеску, вызвав море смешков, – задание будет состоять из нескольких частей. – Он взял браслет и легко снял другую подвеску. – Точнее, из тринадцати!
– Нет… – прошептал Стич, и тут зал взорвался овацией, заглушившей его слова. Рыжая не могла заставить себя взглянуть на своего спутника.
Рогатый снимал подвески – одну за другой – со все возрастающим удовольствием. Сняв последнюю, он кинул браслет к их ногам. А затем подбросил пригоршню подвесок высоко в воздух. Рыжая ожидала, что они упадут на пол и звякнут, но вместо этого, коснувшись пола, подвески исчезли.
– Девочка, ты! – обратился рогатый к Рыжей. – Когда будешь готова вернуться, просто надень браслет – и сразу окажешься здесь. Если найдешь все тринадцать подвесок, мы выполним свою часть сделки. Если не справишься – вы станете нашими пленниками. И ты никогда больше не увидишь своего брата.
– А что со мной? – спросил Стич.
Губы правительницы Благих изогнулись под маской павлина:
– Ты должен оставаться здесь.
– Что? Почему? – Стич запнулся.
– Давайте назовем это страховкой, – сказал рогатый. – Нам нужна уверенность, что девочка вернется.
– Почему вдруг я могу не вернуться? – спросила Рыжая. – Думаете, я оставлю здесь брата?
Мужчина-фейри пожал плечами:
– Просто на случай, если ты… передумаешь.
– Не передумаю, – твердо заявила Рыжая. – Я вернусь за ним – и за вами, Стич.
Рогатый рассмеялся:
– Да будет так. Задача поставлена. Если ты не соглашаешься, ты проиграла. Если попытаешься прибегнуть к помощи кого-либо из фейри – тоже проигрыш. Ты принимаешь условия?
Рыжая наклонилась и подняла браслет:
– Принимаю!
Правитель Неблагих улыбнулся:
– А теперь оставьте нас. – Он повернулся к своей стороне Двора и поднял кубок. – Время Неблагих почти настало! Давайте пировать!
Все произошло так быстро, что Рыжая со Стичем едва смогли собрать свои вещи. Запихнув все в рюкзак, Рыжая не успела толком закрыть его, как страж вцепился ей в руку и грубо потащил вверх по лестнице. Она вывернулась из его хватки и увидела, как два других стража уводят Стича. По лицу было ясно: он не верит в хороший исход.
– Я вернусь за вами! – закричала Рыжая. – Вернусь! Я найду их все!
Холодный воздух ворвался внутрь – травяной покров над холмом раздвинулся, открывая проход. От сильного толчка в спину Рыжая растянулась на влажной земле. Когда она поднялась на ноги, от прохода не осталось и следа. Ни малейшего знака не указывало на то, что скрывается под холмом.
Она немного постояла. Ее дыхание затуманивало воздух, а сам он теперь как-то изменился: стал нечистым, отдавал металлом. Наверху вырисовывалось древнее здание: развалины церкви, которой не было, когда они поднимались на Тор. Рыжая подошла к краю холма, где уже ждали Рэйвен и Гредин. Вместе они молча смотрели вниз на ярко освещенный город. Вдалеке по улицам двигались огоньки фар – проезжали крошечные автомобили, подтверждая, что они больше не в царстве фейри.
Они вышли по другую сторону – в мир людей.
22
Трехэтажный дом на Чалис-роуд некоторое время был заброшен. Стоял он в той части Лондона, где жители глядят сквозь пальцы на происходящее по соседству.
Роуэн была не первой, кто проник внутрь через заколоченное окно. Ночлег здесь находили и другие, по большей части подростки, но иногда появлялись и бездомные постарше. Ни одна из двенадцати комнат не была чьей-то; обычно бродяжки примерно одного возраста размещались на ночевку в той очереди, как приходили. Взрослые же или более наглые на это чихать хотели. Не обходилось без столкновений, и те, что были помладше или новичками в уличной жизни, вскоре обучались вовремя уносить ноги или отвоевывать свой угол.
В лучшей комнате (и только там) была мебель: старый раскладной диван с торчащими пружинами и шкаф с треснувшим зеркалом