– Это безнадежно. – Фабиан выронил блокнот. – Мы ведь не справимся, да? Мы никогда не вернем моего отца! – Он негодующе уставился на Рыжую.
– Не смотри на меня так, – сердито сказала она. – Я не просила твоего отца мне помогать, он сам все решил. И, если ты вдруг забыл, разве не он притащил с собой браслет?
– Заткнитесь оба! – осадила их Таня. – Нет смысла препираться. Мы ничего не добьемся, если будем говорить о подвесках. Нам нужно сосредоточиться на истории браслета – это то, что приведет нас к ответам. Как с первой подвеской в магазине, не забыли?
Тихо кипя от злости, Фабиан все-таки снова взял блокнот.
– Хорошо, – сказал он. – Мы знаем, где был сделан браслет, – так мы нашли первую подвеску. Знаем, что браслет был подарен Элизабет, когда она еще жила с мисс Кромвель, поэтому нужно проверить, существует ли до сих пор тот дом. И мы знаем, что браслет был выставлен в этой комнате после смерти Элизабет…
Он замолчал: снаружи донеслось шуршание – по гравию к дому подъезжал автомобиль.
– Флоренс вернулась. – Фабиан быстро захлопнул блокнот. – Договорим позже.
– Ну так с чего мне начать? – спросила Рыжая.
– С этой комнаты, – ответила Таня. – Браслет, безусловно, с ней связан.
– А потом?
– Просто оставайся здесь, пока мы за тобой не вернемся, – сказал Фабиан. – Возможно, придется подождать – Флоренс сейчас вся на нервах и, похоже, не хочет выпускать нас из виду.
Таня и Фабиан бесшумно вышли через дверь для прислуги, и Рыжая осталась одна. Она чувствовала себя незваным гостем в этой комнате – комнате со своей историей и тайнами. Элизабет Элвесден печально смотрела на нее с портрета. Рыжая безуспешно пыталась не обращать на нее внимания, но в какой-то момент ей в голову пришла мысль: если браслет увековечен на картине, так, может быть, подвеска спрятана как раз за ней?
Она подтащила стул к камину и взобралась на него, стараясь не думать о том, что он наверняка стоит целое состояние. Затем осторожно сняла портрет со стены. В одиночку это было трудно: картина в раме оказалась невероятно тяжелой. С горем пополам взгромоздив ее поперек кровати, Рыжая поняла, что самостоятельно повесить ее обратно не удастся – понадобится помощь Тани или Фабиана. Она перевернула картину и осмотрела обратную сторону. Пусто, никакой подвески. И даже спрятать ее негде. Холст натянут и плотно закреплен в деревянной раме.
Рыжая проверила стену, где висела картина, – нет ли какого-нибудь тайника, но ничего не обнаружила. Догадка не подтвердилась.
Следующие пару часов она прочесывала комнату: обшаривала ковры, камин, постельное белье… Пусто. Таня с Фабианом всё не шли. Ее снова начал грызть страх. Что, если предыдущие находки были просто везением, счастливой случайностью? И пусть они даже найдут двенадцать подвесок, но не найдут одну последнюю? Задача не будет выполнена.
Она накинула лисью шкуру и вышла на темную лестницу для прислуги. Нет смысла торчать здесь, пока не вернулись Таня и Фабиан. В других комнатах тоже могут быть зацепки.
В лисьем обличье чутье и слух обострились: запах плесени усилился для нее в десять раз, а уши улавливали едва слышную возню и шорохи под деревянными ступеньками. Затем сверху что-то глухо стукнуло. Цокая когтями, она поднялась по лестнице и просунула нос в чуть приотворенную дверь.
Взгляду открылся огромный чердак. Первое, что поняла Рыжая: искать тут можно неделями. За долгие годы на чердаке скопилось множество старых вещей: сундуки, зеркала, игрушки, книги, мебель – что-то сломанное, что-то просто перестало быть нужным. Все покрыто пылью, с потолка толстыми закрученными полотнами свисала паутина, похожая на разбитые люстры.
Второе, что поняла Рыжая: она здесь не одна. В дальнем конце чердака брезжило слабое мерцание – это могло быть только отблеском свечи. Рыжая сделала несколько шагов вперед, ее лисьи уши дернулись. Теперь был слышен голос, не шепот, но все-таки очень тихий. Шерсть у нее встала дыбом – говорил ребенок.
Она подобралась ближе. Слова разобрать еще не получалось, только интонацию. Забавную, певучую – так дети разговаривают со своими игрушками. Что ребенок делает на чердаке?
Рыжая пошла на голос, обходя сломанные стулья, коробки с настольными играми и пазлами. И вдруг отскочила назад: над ней маячила призрачная женская фигура. Дама в георгианском наряде простирала руки из кружевных складок. На мгновение Рыжая ужаснулась. Хотя она быстро сообразила, что это только манекен, на котором держали платье, чтобы сохранить его форму, было поздно – она опрокинула банку со стеклянными шариками, и те с грохотом покатились по деревянному полу. Голос сразу же замолк. Рыжая спряталась за манекеном.
– Кто там? – испуганно спросил ребенок.
Поколебавшись, Рыжая вылезла из своего укрытия, обогнула высокий буфет и увидела обладательницу голоса. Перед красивым, мастерски изготовленным кукольным домиком, прижимая куклу к груди, сидела девочка лет семи с широко раскрытыми глазами. При виде Рыжей страх на ее лице сменился удивлением.
– Лиса! – прошептала она. – Как ты сюда попала? Папа не любит лис.
Рыжая застыла на месте, раздумывая, отвечать или нет. Если заговорить, неизвестно, как отреагирует девочка. И все же необходимо выяснить, кто это… и что она вообще делает в доме. Таня никогда не упоминала ни о каких родственниках с детьми, никто младше ее не приезжал в поместье. И Флоренс не из тех, кто держит маленьких девочек на чердаке.
– Я не причиню тебе вреда, – тихонько сказала девочка.
Она сидела неподвижно, будто боялась, что малейшее движение спугнет Рыжую. Одета довольно старомодно: голубое платье с передником и белые чулки. Каштановые волосы завиты и перевязаны лентами. У Рыжей возникло какое-то слабое невнятное подозрение. Что-то здесь было не так. Она решила рискнуть. И спросила:
– Как тебя зовут?
Глаза девочки снова расширились, хотя Рыжая ожидала, что она удивится сильнее. Девочка тихо рассмеялась:
– Ты умеешь разговаривать! Ты волшебная лиса?
Рыжая подошла еще поближе:
– Что-то в этом роде. На мне заклятье, на самом деле я тоже девочка… как ты.
– Заклятье? А что случилось?
– Ведьма сшила накидку из лисьей шкуры, – ответила Рыжая. – Заколдованную. Она и превратила меня в лису.
Девочка подергала свой локон и сказала:
– Я знаю кое-кого, кто может превращаться в птицу.
– Правда? – спросила Рыжая. – Кого?
– Мне нельзя об этом говорить, – ответила девочка. – Она рассердится.
Рыжая замолчала. У нее мелькнула странная мысль.
– Ты говоришь, птица? – спросила она наконец.
Девочка кивнула.
– Большая черная птица?
Еще один кивок.
– Птица по имени… Рэйвен?
– Ты ее знаешь? – удивилась девочка.
– Да. – Кровь застыла в жилах у Рыжей: ее подозрения подтвердились. – Так ты, должно быть, Флоренс.
Она еще раз окинула взглядом старомодный наряд девочки, пытаясь собратьcя с мыслями. Фабиан недавно видел, как Флоренс вернулась домой… как же могло это видение, этот фантом очутиться на чердаке?
– Ты давно здесь сидишь? – спросила Рыжая.
Маленькая Флоренс пожала плечами:
– Давно… Кажется, целую вечность. – Она заглянула в игрушечный домик и аккуратно посадила куклу на стул за туалетным столиком. И там, на столике, внимание Рыжей кое-что привлекло. Миниатюрный серебряный кубок. Не просто кубок: в основании виднелось крошечное отверстие, за которое его следовало прикреплять. Подвеска с браслета. Кубок вечной жизни.
– Что твоя куколка делает с этим смешным старым кубком? – Рыжая старалась спросить небрежно, но сердце ее бешено колотилось.
– Прячет его, – объяснила Флоренс. – Это бесценное сокровище из пещеры контрабандистов. Но контрабандисты знают, что она его украла, и теперь охотятся за ней.
– А где остальные сокровища?
– В саду, – доверительным шепотом сообщила Флоренс. – Зарыты там, где знак «X» появляется в два. – Она внезапно отвлеклась от своих фантазий и снова повернулась к Рыжей. – Можно я тебя поглажу? Я никогда не трогала лису.
Рыжая придвинулась ближе и, не сводя глаз с подвески, позволила Флоренс погладить себя по голове.
«Какое странное чувство, – подумала она, когда Флоренс почесала ее за ушами, – когда ребенок с тобой возится».
– Ты не такая мягкая, как наша собака, – приговаривала Флоренс. – Какая-то взъерошенная и колючая.
Она хихикнула, и Рыжая, воспользовавшись моментом, просунула морду в кукольный домик и зажала подвеску в пасти. Затем выскользнула из-под рук девочки и побежала по чердаку к выходу.
– Что ты делаешь? – тревожно крикнула вдогонку Флоренс. – Нельзя забирать подвеску… Меня будут бранить, если я ее потеряю! Подожди, вернись!
Рыжая остановилась только у подножия лестницы. От подвески во рту распространился металлический привкус. Расстегнула в темноте накидку и бросила ее на пол. Вернувшись в человеческий облик, вытащила из кармана браслет и поднесла подвеску к цепочке. Кубок тут же прикрепился, и доносившийся