— Ну, что ж, ладно, — тем временем Андрей опустил одну, а второй всё-таки пожал Теодору руку.
И тут произошло следующее.
— Ого! — внезапно громко сказал Андрей. — В тебе наконец проснулся Дар? Красавец, племяш!
Аристарх недоумённо посмотрел на одного, затем на второго. Он сам был Одарённым, но слабым. Но этого было достаточно, чтобы почувствовать висящее напряжение в комнате. И эпицентр напряжения был в месте соприкосновения двух ладоней. Похоже, Андрей решил немного подшутить, и сжал руку Теодора чуть сильнее, чем разрешали правила приличия. Но, походу, что-то пошло не так, потому что у Теодора не было выражения боли на лице. Лишь кривая улыбка.
— Дети имеют тенденцию расти и взрослеть, — после этих слов Теодор перевёл взгляд на замершего Аристарха. — И тебе привет, коль не шутишь.
Аристарх понял, что нужно срочно восстанавливать свою авторитетность.
— Что значит «тебе»? Ты как разговариваешь с отцом, где уважительное обращение? И вообще… — начать распалять сам себя Аристарх.
Случилась очередная неожиданность. Теодор его резко перебил.
— Моя вежливость — очень живучая штука. Но ты, «отец», — последнее слово он произнёс с некоторым сарказмом и улыбкой, — делаешь всё, чтобы её прибить. Все эти люди и наёмники, которых ты посылал. Неужели нельзя было приехать лично?
Тут он взглянул на Андрея, подмигнул дяде, и снова перевёл взгляд на Аристарха:
— Или ты… зассал?
Наступила громовая тишина, которая неожиданно прервалась громким рёвом. Это хохотал Андрей Брекоткин, согнувшись в приступе смеха, и хлопая себя руками по коленям.
— Нет… Ну, ты слышал… Ты слышал, Арик? «Зассал»… Не, ну, как в точку! А ведь ты, и правда, зассал, Арик. Ведь так?
— Андрей, я вас попрошу! — угрожающе начал повышать голос Аристарх. — Фёдор, да как ты…
И снова сын перебил его.
— Я не Фёдор, отец. Я — Теодор. Попрошу не путать.
— Но ты… Ты… — Аристарх заикался, он понял, что его репутация опущена ниже плинтуса. Но прямо сейчас сделать ничего не мог.
Он с надеждой посмотрел на Андрея, но тот поняв, что он говорит, не прекращая смеяться, отрицательно покачал головой, показывая, что типа «ты сам».
Аристарх чувствовал растерянность, что его подставили. Но делать было нечего, и он продолжил разговор:
— Эта лавка принадлежит Роду Вавилонских. Распоряжаться здесь, как и всем родовым имуществом, должен я, Аристарх Вавилонский…
И опять. Теодор… Его… Перебил!
— С хрена ли? — забавно наклонив голову набок, уточнил сын.
Нет, с ним явно что-то не так. Было такое ощущение, что его сына подменили. Услужливый и тихий книжный мальчик, который, при любом удобном случае, пытался остаться в одиночку, в основном, с книгами или в мировой паутине (таким запомнил его Аристарх)… А вот прямо сейчас с ним находился уверенный в себе мужчина, который не быковал, но, которого, походу, действительно забавляла вся эта ситуация.
— Я глава Рода! — начал повышать свой голос Аристарх, но поймал петуха. — Покажи документы, немедленно! Что там написано?
С лица Теодора сошла улыбка. Он просто покачал головой.
— Бумаги? Хорошо, сейчас покажу, — он развернулся и пошёл в сторону подсобки. — Семён, пойдём со мной, — кивнул он.
— Но… — начал странный мужчина, глядя на присутствующих.
— Так надо, — кивнул ещё раз, и они скрылись в подсобке.
Аристарх начал действовать.
Заранее сюда на разведку был послан его человек, который уже оценил представленные здесь экземпляры. Одна витрина заинтересовала его больше всего, там находился набор старинных монет исчезнувшего ныне в песках пустыни некогда влиятельного государства. Стоимость этого набора на аукционах доходила до миллиона рублей, при том, что ценника на нём не было. Непонятно, продаёт его Теодор или нет, но это реально того стоило.
— Андрей, — подмигнул Аристарх шурину.
Тот тяжело вздохнул, покачав головой, но, тем не менее, кивнул одобрительно одному из своих людей. Секунда, и камеры наблюдения в помещении погасли. У человека Брекоткина был соответствующий Дар, который гасил любые электронные приборы в округе. По взмаху руки Брекоткина уже его личный человек метнулся к витрине, пытаясь на глаз определить сложность замка. Вот только каково было его удивление, когда по привычке, дёрнув за ручку, витрина открылась. Она не была заперта.
Тут уже Вавилонский не сплоховал и быстро метнулся вперёд, просто сграбастав все монеты в карман и захлопнув витрину обратно. А его человек встал так, что содержимое витрины не было видно ни с какой стороны.
Через некоторое время вернулся Теодор, который протянул ему бумаги.
— Мне нужно показать их юристу, — уточнил Аристарх.
— Так это копии, специально сделал. Забирайте, изучайте.
— Что, вот так просто?
Кажется, Аристарх уже воспринял Теодора, как взрослого, и вот этот простой незамысловатый поступок был для него непонятным. Во-первых, он ожидал, что Теодор сдастся, увидев отца. Сначала он ожидал, что тот расплачется, и они всё быстро решат. Потом, когда понял, что сын изменился, он уже решил, что вряд ли убедит без конфликта показать ему документы. А тот просто пошёл и отдал то, что требовалось.
— Можете забирать с собой. И да, — Теодор посмотрел на часы. — Я прошу прощения, но у нас сейчас будет обеденный перерыв. Поэтому прошу покинуть мою лавку!
— Вот так просто? — прогудел Андрей. — А если мы не хотим её покидать?
В первый раз за весь разговор Аристарх оживился, поняв, что Андрей наконец начал отыгрывать ту роль, которую он начал.
— Ну, что же, дядя, — снова удивил Теодор. — Выгнать я вас не могу, значит, я или мой человек останутся без обеда. Потому что лавку без присмотра оставить мы не можем. Будем сидеть здесь вместо того, чтобы нормально пообедать.
Андрей покачал головой, в глазах у него Аристарх увидел удовлетворение. Сейчас ситуация была непонятной, доволен Андрей реакцией его сына или нет. Но он просто снова засмеялся, и хлопнул того по плечу.
— Да нет, на такое я пойти не могу, оставить племянника голодным. Бывай, племяш! Приятно было снова тебя увидеть, но думаю, что мы скоро вернёмся.
— Всегда рад вас видеть, — улыбнулся Теодор. — Как родственников или клиентов, — поправился он, и улыбка стала ещё шире. Хотя Аристарху она показалась слегка зловещей, после чего он добавил: — В общем, какова бы ни была цель визита, главное, чтобы она была с добрыми