Уотсон же сместил фокус ситуации: «Важно не то, что в ноябре 1951 года я мог бы записать данные Розалинд о параметрах элементарной ячейки и группе симметрии, а то, что я этого не сделал». Крик прочел отчет о работе Франклин уже после того, как он и Уотсон осознали значение парности азотистых оснований, стали строить модель В-формы ДНК и поняли, что такое ось диады в двухцепочечной структуре {1075}.
Уверения Перуца задним числом, что он действовал как должно, стали еще более спорными после изучения документов Совета по медицинским исследованиям в Национальном архиве Великобритании. 6 апреля 1953 г. – то есть всего через несколько дней после того, как Уотсон и Крик предложили к публикации свою статью о ДНК в Nature, – Перуц написал дезинформирующее письмо Гарольду Химсворту в Совет. Вот что он написал о том, когда именно Уотсон увидел рентгенограмму № 51 и когда Уотсон и Крик узнали о результатах расчетов Франклин, описанных в отчете Королевского колледжа Совету по медицинским исследованиям:
Они использовали некоторые неопубликованные данные рентгеноструктурного анализа, которые увидели или услышали в Королевском колледже. Этих данных было мало, или они относились к другой форме структуры и, хотя свидетельствовали о некоторых общих свойствах структуры ДНК, не давали представления о ее конкретном строении. Пока здесь Уотсон и Крик строили свои модели, мисс Франклин и Гослинг в Королевском колледже получили новую и очень четкую дифракционную картину ДНК. Уотсон и Крик услышали о ней лишь после того, как послали в Королевский колледж первый вариант своей статьи, но теперь представляется, что эта новая рентгенограмма подтверждает важные свойства предложенной ими структуры {1076}.
Биограф Макса Перуца Джорджина Ферри сочла это письмо неподобающим отклонением от правдивости, вызванным необходимостью скрыть роль Уилкинса в истории с рентгенограммой Франклин от руководителя биофизического отдела в Королевском колледже Джона Рэндалла. На деле целью Перуца было не только вывести Рэндалла из дела или защитить Уилкинса, но и завуалировать то, что он сам, по существу, участвовал в похищении данных. Написав письмо Химсворту, Перуц фактически оказался в одной компании с Уотсоном, Криком, Уилкинсом и Рэндаллом. Уилкинс в письме Рэндаллу от 13 января 1969 г. охарактеризовал поступок Перуца следующим образом: «Если Перуц думает, что не следует показывать другим лишь документы, отмеченные грифом "Секретно" или "Конфиденциально", то он, похоже, живет в забавном мире!» {1077} Правда, автор письма оставил в стороне тот факт, что именно он показал Уотсону роковой снимок. Рэндалл согласился с Уилкинсом и заявил Брэггу, что, даже если отчет не был отмечен как конфиденциальный, его следовало считать таковым {1078}.
Перуц еще очень долго продолжал выгораживать себя. Так, в 1987 г. в очерке «Как был раскрыт секрет жизни» для газеты The Daily Telegraph он, обойдя молчанием свою роль, обвинил Уотсона в клевете на Франклин. Впрочем, довольно странно выглядит его реплика о внешности Розалинд Франклин: «Не то чтобы она была непривлекательной или не следила за тем, как выглядит. Она одевалась с намного большим вкусом, чем типичная кембриджская студентка» {1079}.
К концу февраля 1953 г. Уотсон и Крик пришли к окончательной конфигурации сахаро-фосфатного остова. Настало время найти место азотистым основаниям, что стало самым блистательным их достижением на пути к открытию структуры ДНК {1080}. Для истории науки бывает важно, какие книги и статьи читал ученый в период важного открытия или эксперимента. В данном случае трудно не восхититься глубиной освоения Уотсоном литературы по нуклеиновым кислотам. В эпоху, когда любую публикацию приходилось искать в библиотеках по каталогам или указателям, Уотсон сумел проработать всю имевшуюся на тот момент информацию.
В частности, он пользовался изданной в 1950 г. книгой «Биохимия нуклеиновых кислот» (Biochemistry of the Nucleic Acids) {1081} шотландского биохимика Джеймса Нормана Дэвидсона, в честь которого было названо здание кафедры биохимии Университета Глазго, где он организовал и возглавил один из лучших центров изучения нуклеиновых кислот {1082}. Учебники Дэвидсона, в том числе написанные им в соавторстве с Эрвином Чаргаффом {1083}, Уотсон прочел вдоль и поперек, выписывая оттуда нужное, включая химические формулы азотистых оснований ДНК, на небеленую бумагу, которой снабжалась Кавендишская лаборатория {1084}.
Уотсон перерисовывал структурные формулы не зря. Нужно было понять, как разместить азотистые основания в срединной части спирали так, чтобы сахаро-фосфатный остов снаружи имел стабильную регулярную структуру. При этом сахарные остатки и фосфатные группы, связанные с азотистыми основаниями, должны по всей цепи формировать одну и ту же пространственную конфигурацию. Трудность здесь в том, что пурины и пиримидины имеют совершенно разную форму. Казалось невозможным приладить их друг к другу, как фрагменты пазла. Стоило повернуть одно азотистое основание на несколько градусов – и не влезает следующее. Выходило, что более крупные основания соприкасаются друг с другом, а между более мелкими получаются промежутки, из-за чего сахаро-фосфатный остов выгибается внутрь. В общем, результаты были плачевные {1085}.
Уотсон также пытался правильно расположить водородные связи, удерживающие вместе две цепи двойной спирали. В то время отсутствовало ясное понимание специфики внутримолекулярных водородных связей, в отличие от межмолекулярных. Подобные химические тонкости превосходили воображение и подготовку Уотсона и Крика, которые лишь год назад отвергали возможность того, что азотистые основания образуют устойчивые водородные связи. Изначально они предполагали, что атом водорода (один или более) в каждом из оснований перемещается {1086}.
Уотсон ознакомился с исследованиями Джона Галланда и Дэниса Джордана из Ноттингемского университета, которые занимались кислотно-основными феноменами применительно к ДНК. Их работы убедили его, что азотистые основания образуют водородные связи между собой и что эти водородные связи существуют при очень низких концентрациях ДНК, а значит, действуют внутримолекулярно {1087}.
Следующие пару дней Уотсон провел в уединении своей квартирки в Клэр-колледже, предаваясь размышлениям и рисуя структурные формулы, но это ничего не дало, и он, решив, что неплохо бы побыть среди людей, отправился на вечеринку студентов Даунинг-колледжа в надежде, «что там будет полно хорошеньких девушек». Увы, вместо ожидаемых хорошеньких девушек там оказалась группа здоровяков-хоккеистов и несколько блеклых «дебютанток», так что Джеймс почувствовал себя лишним и, пробыв сколько требовала вежливость, удалился восвояси. Уходя, он заметил Питера Полинга и уведомил своего беспечного приятеля, что соревнуется с его отцом за Нобелевскую премию {1088}.
Еще с неделю Уотсон провел за рисованием, пока не вспомнил, что в кристаллах чистого аденина его молекулы удерживаются вместе водородными связями, и задался вопросом: что, если в ДНК аденин тоже образует такие связи? Тогда между двумя аденинами имелись бы две водородные связи, образуя симметричную структуру. Такое связывание по принципу «подобное с подобным» должно давать и пары из гуанина, цитозина или тимина. Но при составлении пар из одинаковых азотистых оснований нарушалась конфигурация сахаро-фосфатного остова, который тогда выгибался внутрь либо наружу в зависимости от того, какая пара была внутри – пурины или пиримидины {1089}.
Уотсон решил пока не думать об изменениях сахаро-фосфатного остова ради более общих соображений. Он рассудил, что должны быть причины на то, что в молекуле ДНК переплетены две цепи с одинаковой последовательностью оснований. И возникала привлекательная гипотеза: при делении клетки происходит репликация молекулы ДНК, то есть одна цепь служит матрицей для синтеза другой цепи. Для репликации две одинаковые цепи разделяются, после чего на каждой из них как на матрице создаются две дочерние цепи, из которых образуется молекула ДНК, идентичная исходной, родительской. Правда, было непонятно, почему, скажем, обычная таутомерная форма гуанина не соединяется водородной связью с аденином; напрашивалась возможность и других ошибок соединения в пары. Но Уотсон счел, что, поскольку вероятно участие специфических ферментов, то на этот счет можно особо не тревожиться {1090}.
От напряженных размышлений колотилось сердце, и Джеймс почувствовал, что необходимо отдохнуть. Но сон не шел: перед мысленным взором крутились азотистые основания, фосфаты и сахарные остатки, перемежаясь мечтами о том, что будет, когда придет успех. На следующий день нужно было рассказать Крику о водородных связях между основаниями. Разумеется, они поспорят, и не один раз, но в итоге Крик согласится, и они попразднуют, а дальше будет еще немало напряженной работы, чтобы описать полученные результаты для публикации. В то же время невозможно было уйти от опасения, что вполне удачная идея