При отступлении русских он решил убрать пушечные снаряды, чтобы немцы не смогли ими воспользоваться. С помощью своих солдат он закопал их в ямах в окрестных лесах. Сам он попал в плен, но бежал и скитался по лесам в одиночку, пока не организовал отряд партизан. Однажды, когда они находились недалеко от города Ковеля, на них напали немцы, и они попали под плотный и непрерывный огонь. Капитан Махмед успешно прикрывал своих людей, пока они не освободились от осады. Это была одна из выдающихся операций Махмеда, но даже этот акт героизма не возвысил его в глазах антисемита Картухина. Картухин подозревал его в том, что он еврей, хотя это так и не было доказано за все время его пребывания в лесу.
Махмед был переведен в еврейскую роту, возглавляемую Круком.
Здесь Махмед также не раскрыл свое происхождение, лишь сказал, что он с Кавказа. Несмотря на это, он не переставал убеждать своих друзей-неевреев в талантах еврейских партизан. Махмед организовал вывоз пушечных снарядов и их транспортировку в отряд Крука, и под его личным наблюдением и руководством началось извлечение взрывчатки из пушечных снарядов и подготовка мин.
Эта работа проводилась тщательно, с большим умением и без инструментов еврейскими юношами из гражданского («семейного») лагеря. Процесс переплавки взрывчатого вещества был очень опасным. Необходимо было разобрать переднюю часть, сделанную из меди, и снять еще три металлических кольца, чтобы добраться до металлического взрывчатого вещества, твердого, как литой цемент. Вся эта работа выполнялась только с помощью зубила и молотка, что создавало высокий риск нежелательного взрыва; несчастные случаи действительно бывали. Двух юношей, Сёмку и Пайскеха, разорвало на куски взрывом. Они клали снаряды в бочку с кипящей водой, нагревали их, пока твердый взрывчатый материал не плавился, а затем заливали их в деревянные формы, которые мы обмазывали пастой из муки и воды, чтобы жидкость не прилипала к дереву. Они пекли «диверсионные кирпичи» весом от двух до пяти килограммов и использовали взрывчатые вещества или мины. Девочки из лагеря делали детонаторы из батареек от фонариков, которые они получали от польских железнодорожников в обмен на свинину и другие товары.
Махмед значительно усовершенствовал процесс извлечения взрывчатки и активации мин, благодаря чему отпала необходимость продевать длинный провод, чтобы взорвать мину. Вместо этого использовались часы, и опасность этой операции была значительно снижена. Эти мины с большим успехом приводили в действие Малинка (Дов Лорбер), Вова Верба, Ицхак Куперберг и многие другие из отряда Крука; на счету этих «трусов» взрывы двадцати поездов, мостов, кораблей и многого другого.
В свете этих операций многие партизаны, наши «товарищи по оружию», были вынуждены признать способности еврейского отряда и изменить свое отношение к нам. Еврейские партизаны и «гражданский лагерь» знали, как организовать операцию по плану Махмеда в любой ситуации, а его участие всегда оказывалось полезно.
С победами Красной армии и приближением фронта к нашему району многие партизаны из отряда ушли в армию, среди них Зев Бронштейн, Авраам Мерин, Зехарья Винер, Шмуэль Лупа, Авраам Городецер с двумя дочерьми и многие другие. Все они погибли смертью героев при взятии Кенигсберга, Варшавы и Берлина. (Две дочери Городецера живут в Израиле.)
Махмед тоже присоединился к армии и пошел к переправе через реку Буг, а немцы продолжали удерживать город Ковель, где они находились уже несколько месяцев.
Мы с женой поселились у партизан в поселке Рафаловка. Однажды на вокзале я увидел Махмеда в форме майора Красной армии. В лесу у него было звание капитана, которое он получил еще до войны. Я подбежал к нему и взволнованно закричал:
– Махмед, Махмед! Какой ты героический воин – уже майор!
Офицер посмотрел на меня с изумлением.
– Кто вы? Я вас не знаю.
Я извинился. Я сказал ему о большом сходстве между ним, майором, и Махмедом с Кавказа, капитаном, который был с нами в партизанах.
Офицер не отходил от меня и попросил, чтобы я больше рассказал ему о Махмеде. Я вкратце рассказал ему все, что знал о нем.
– Он мой брат, – взволнованно воскликнул майор, на его глазах выступили слезы. – Его зовут не Махмед, а Меламед. До войны наша семья жила на Кавказе, и он мой брат-близнец. Мы думали, что его уже нет в живых, а оказывается, он жив и носит имя Махмед.
Мы пожали друг другу руки на прощание, сказали «Шалом алейхем» и «Да пребудет с вами Бог». Еврейский офицер Меламед с Кавказа был вынужден скрывать свое еврейство не только от немцев, но и, в особенности, от своих товарищей по оружию – русских партизан.
Интервью с еврейскими партизанами
Джек Нусан Портер
Ирвинг Портер (Исроэль Пухтик)
Это интервью взято у одного из лидеров еврейских партизан, моего отца. Большинство интервью проводилось с людьми мне неизвестными, с которыми довольно легко сохранить объективность. Однако когда приходится брать интервью у собственного отца и говорить об уничтожении собственных сестер (его дочерей) или дядей (его братьев), вся объективность летит в тартарары.
Оно превращается в поток слез, необходимую, но болезненную задачу. Эта публикация представляет собой отредактированную версию интервью, которое длилось почти четыре часа и проходило в гостиной нашего дома в Милуоки, штат Висконсин. Несколько раз мне приходилось останавливать магнитофон, когда мы с отцом разражались рыданиями. И все же запись продолжалась, потому что он понимал, как важно, чтобы люди, особенно молодежь, знали подлинную историю еврейского сопротивления во время Второй мировой войны. Эту историю я должен был знать. Должен я был ее знать и как его сын, как молодой еврей в Америке и как молодой взрослый человек, живущий в эпоху после холокоста.
С холокостом связано множество мифов, неправды и полуправды. Один из самых вопиющих мифов – это ложь о том, что все евреи были трусами и что все они пассивно шли на закланье.
Рауль Х ильберг в своей книге «Уничтожение европейских евреев» пришел к выводу, что «реакция евреев характеризовалась почти полным отсутствием сопротивления». Ханна Арендт в своей книге «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме» описала еврейское сопротивление как дело групп, которые были «удручающе малочисленными, невероятно слабыми и никакого существенного вреда нацистам не нанесли» [Арендт 2008: 183]. Психиатр Бруно Беттельхайм в книге