Это было безумие. Абсолютно бессмысленная и тяжелая работа, на которую я бы никогда в жизни не согласилась, если бы не нуждалась в деньгах. Я взяла несколько книг наугад. Здесь хранились полное собрание сочинений Артура Конан Дойла, коллекция брошюр с избранными романами Сервантеса и несколько книг по классической философии. Мне было приятно снова встретиться с этими авторами: будто заходишь в таверну и видишь там своих старых товарищей по оружию. Попрощавшись с ними на время, я обернулась к Олегу.
– Вчера Себастьян сказал, что я – не первый эксперт, которая сюда приезжает.
Поправив очки, он кивнул, словно закатывая рукава перед тем, как приступить к физической работе, которая потребует всех его сил.
– До тебя были другие, Грета. Этот случай вызвал интерес у множества людей, в основном – специалистов по старым книгам. Время от времени к нам кто-нибудь приходит, задает вопросы и даже вызывается нам помочь, как это сделала ты. Но, к сожалению, их благие намерения быстро иссякают, и эти библиофилы в конце концов уходят, осознав масштабы задачи и в первую очередь то, насколько скромными будут полученные результаты.
– Есть один человек, который меня особенно интересует. Его зовут Карлос Сарасола.
Как я и ожидала, Олег не удивился, услышав это имя.
– Он один раз приходил, – кивнул он. – Где-то… месяца три назад. Может, четыре. Ты с ним знакома?
– Шапочно. Он довольно популярный.
– Мне так не показалось… Знаешь, есть такой тип людей, которые делают вид, что ты им нравишься, но на самом деле просто пытаются выяснить, получится ли использовать тебя в своих интересах.
– То есть он показался тебе скользким типом. – Заметив непонимание на лице Олега, я продолжила: – Это значит, что он не вызвал у тебя доверия.
– А, понял. Ну да, мне показалось, что ему нельзя верить, хотя в первую очередь у меня сложилось впечатление, что он и сам мне не доверял.
Мне не составило труда представить, как вел себя Сарасола. Он наверняка постарался продемонстрировать, что весьма, однако не слишком сильно, заинтересован в работе отдела. Скорее всего, задавал вопросы, в большинстве своем – бессмысленные, только для того, чтобы подчеркнуть свое любопытство и втереться в доверие к Олегу и Себастьяну. А те темы, которые действительно его интересовали, он затрагивал как бы невзначай, после достаточного количества пустой болтовни, чтобы не вызвать подозрений и не раскрыть настоящих причин, по которым он там оказался.
Но что это были за причины? Что могло привести одного из самых авторитетных библиофилов мира на этот склад, где не было ни редких, ни ценных экземпляров, а только старые бесхозные книги?
– Он сказал тебе, что конкретно искал?
– Нет. Он задавал вопросы, разговаривал с Себастьяном и интересовался библиотекой дедушки сеньора Фритц-Брионеса, но у меня не сложилось впечатления, что он и правда был заинтересован в том, чтобы ее найти, не знаю, понимаешь ли ты, о чем я.
В этот момент Олег замялся. Я пристально посмотрела на него, чтобы дать ему понять, что адекватно восприму все, что он мне скажет, каким бы странным это ни казалось. Я сама решу, стоит оно того или нет.
– Он много времени провел здесь, внизу.
Я представила себе Сарасолу в этом подвале. Он не был похож на человека, который был бы готов потратить в этом месте несколько часов своего драгоценного времени, если бы не надеялся набрести здесь на что-то конкретное.
– И что он делал?
– Просто бродил туда-сюда и просматривал названия. Время от времени изучал какие-то списки, которые были у него в айпаде.
– Списки?
– Да. Я спросил у него, что это, но он не дал мне на них взглянуть и ушел от ответа.
Олег произнес это так, словно речь шла о какой-то незначительной детали, но желание промолчать, которое читалось у него на лице, было таким явным, что он напомнил мне ребенка, совершившего шалость, которой особенно гордился.
– У тебя есть какие-то предположения, что это могут быть за списки?
Конечно, он был в курсе. Мой вопрос был чистой формальностью.
– Я узнал печать, которая была на одной из страниц, – ответил он. – Этот парень так увлеченно изучал книги, одну за другой, что мне удалось незаметно на нее взглянуть.
Он невольно расплылся в улыбке, восхищенный собственной хитростью. Думаю, он не осознавал того, насколько абсурдным было для меня вытягивать из него каждый ответ, словно ведро со дна колодца.
– И что за печать?
Он задержал дыхание, прежде чем ответить, а потом состроил серьезное выражение лица, будто готовился выдать важное откровение, какой-то факт, который изменит все.
– Это была печать Библиотеки Еврейской общины Рима.
22
– В сентябре 1943 года, – начал он свой рассказ, – два человека из Штаба рейхсляйтера Розенберга посетили синагогу Лунготевере де Ченчи в Риме, в которой располагались две самые важные еврейские библиотеки в стране: Библиотека Раввинского училища и Библиотека Еврейской общины. Несколько недель спустя нацисты отправили туда два больших поезда и наполнили их содержимым обеих коллекций.
Я проследовала за Олегом к ближайшему стеллажу, и он извлек оттуда пухлый фотоальбом. Когда он его открыл, то оттуда на нас взглянула черно-белая фотография, на которой были изображены мужчина и женщина, стоявшие возле горы книг высотой в пару метров. Форма, в которую был одет этот тип, и в первую очередь повязка со свастикой у него на плече не оставляли сомнений в том, кем он был.
– В марте 1947-го, после того, как Германия проиграла, Библиотеку Раввинского училища вернули, хотя и не полностью. Считается, что недостающие книги были уничтожены во время какой-то из бомбардировок.
– А вторая библиотека?
Улыбка, появившаяся на лице Олега, выдала его удовлетворение. Именно этого вопроса он и ждал.
– Об этом и речь, Грета: две библиотеки были вывезены из Рима, но вернулась только одна. Библиотека Еврейской общины потерялась по дороге.
Это откровение меня озадачило. Не давая мне времени прийти в себя, Олег перешел к следующей странице. На новой фотографии было видно несколько стопок книг, прислоненных к стене. Это вполне могли быть экземпляры с предыдущего фото, просто рассортированные и упорядоченные.
– Как я тебе уже рассказывал, грабежи нацистов не ограничились одной Германией. Альфред Розенберг посылал своих людей туда, где присутствовали евреи, чтобы найти там коллекции или библиотеки, которые