Он продолжил перелистывать страницы, пока не остановился на фотографии, которая меня особенно поразила. На ней была изображена полуразрушенная стена, внутрь которой кто-то поместил огромную коллекцию книг, расположив их так, чтобы они как можно меньше оттуда выпирали. Должно быть, кто-то спрятал все эти экземпляры в дыру в стене, чтобы уберечь их от грабежей.
– Вот – еще одна история о мужчинах и женщинах, которые рисковали жизнью, чтобы спасти библиотеки от грабежей, которым их подвергал Штаб рейхсляйтера Розенберга. Например, в Амстердаме группа добровольцев отправила произведения искусства в бункер, располагавшийся в Рейксмюсеуме [13], скрытый под прибрежным песком. Посылка состояла из пяти ящиков с книгами, среди которых было около шестидесяти манускриптов семнадцатого века и восемь инкунабул.
Олег перечислял эти цифры без запинки, словно хорошо запомнил и усвоил их.
– Мы говорили о Сарасоле, – напомнила я ему. – О каких-то списках, с которыми он сверялся, когда все тут изучал.
Абсолютно не рассердившись, Олег воспринял мое нетерпение спокойно, отложив фотоальбом в сторону. Затем он достал какую-то папку, вытащил из нее пачку документов и протянул ее мне. На первой странице был штамп правительства Италии и печать с надписями на иврите.
– В 2002 году, – объяснил он, – итальянское правительство создало рабочую комиссию, которая должна была расследовать кражу обеих библиотек и в первую очередь попытаться найти местонахождение Библиотеки Еврейской общины. Известно, что когда ее разграбили, она состояла из семи тысяч книг, среди которых было немало инкунабул итальянских издателей. А еще там были средневековые манускрипты, трактаты по астрономии и ботанике, португальская инкунабула 1494 года и множество редких экземпляров, которые приобрели испанские евреи-сефарды.
Я мысленно прикинула, сколько могла бы стоить эта библиотека, если бы ее когда-нибудь нашли. Для подобных случаев придумали термин «не поддается исчислению». Перелистнув несколько страниц отчета, я просмотрела его по диагонали, чтобы получить общее представление о его содержании, но Олег меня опередил:
– После нескольких лет работы комиссия пришла к выводу, что обе библиотеки отправили в Германию на тех поездах в 1943 году, но разными маршрутами. Второй поезд, в котором, вероятно, и находилась Библиотека Еврейской общины, так и не добрался до места назначения.
Я нашла посвященный этому абзац ближе к концу отчета, в заключении.
– Видимо, он был уничтожен во время бомбардировки, – отметила я.
– Исследователи исключили такую возможность.
Олег смотрел на меня с самодовольным выражением лица: он гордился тем, что у него был готов ответ на любое мое сомнение. Я начала о чем-то подозревать, или, скорее, опасаться того, что задумал библиотекарь. За всей той самоотверженностью и пылкостью, с которой он рассказывал о Штабе рейхсляйтера Розенберга и украденных книгах, наверняка скрывался какой-то интерес, который выходил за рамки того, чтобы вернуть их законным владельцам.
– Ты думаешь, эта библиотека сохранилась, да?
Он отреагировал на мой вопрос, широко распахнув глаза. Словно удивился тому, что после всего, что он мне выложил, я все еще в нем сомневалась. Я ему почти поверила.
В прошлом я бы, возможно, купилась на энтузиазм и пыл этого молодого библиотекаря, но годы и опыт заставили меня стать более сдержанной. В нашем ремесле чудес не бывает, и скрытых сокровищ становится все меньше и меньше. Сейчас почти невозможно найти редкую книгу, которая еще и оставалась бы незамеченной на протяжении многих лет, несмотря на ревизии десятков книготорговцев и библиотекарей. А о целой библиотеке и речи быть не может.
Впрочем, на другой чаше весов было имя, которое не позволяло мне так легко бросить эту затею: Карлос Сарасола.
Тот факт, что он находился в Берлине, был весьма показательным. Он не проявил бы к этому делу такого большого интереса, если бы не подозревал, что пещера Али-Бабы, полная литературных сокровищ, и вправду существовала. Если ее найдут, то это станет настоящей легендой, одной из тех историй, что библиофилы рассказывают друг другу, чтобы превознести свою профессию. Сарасола не стал бы тем, кем стал, если бы у него не было чутья, позволявшего преуспеть там, где другие уже сдались.
– Существует ли какой-то каталог? – поинтересовалась я. – Ты мне сказал, что Сарасола сверялся со списками, на которых была печать библиотеки.
– Единственное, что существует, – это список самых важных произведений, но он не слишком надежный. Его составил один тип по имени Исайя Зонне в 1935 году.
Я уже собиралась попросить его показать мне этот каталог, но остановила себя, осознав, что сейчас происходило у меня в голове: я невольно начала размышлять о том, как лучше всего разыскать эту потерянную библиотеку. Я не могла себе этого позволить. Это было полной глупостью, фантазией, рассчитанной на то, чтобы одурачить доверчивых библиофилов.
– Прошло уже почти восемьдесят лет, Олег. Очень маловероятно, что эта библиотека так долго оставалась незамеченной.
– Да… Если только кто-то не приложил сознательных усилий, чтобы ее спрятать.
Он опустил взгляд, словно сожалея, что поддался порыву. Я стала догадываться, к чему он клонил, и это меня не слишком утешило.
– То есть ты думаешь, что кто-то сделал так, что эта библиотека не доехала до места назначения.
Олег ничего не ответил. Он ограничился тем, что отвел взгляд в сторону, как будто этого было достаточно, чтобы я забыла о его существовании.
Воспользовавшись его молчанием, я продолжила распутывать клубок событий, который, казалось, очень увлекал этого юношу. Я наконец начинала понимать, что именно заставляло Олега действовать так, а не иначе, и самое главное – какой была настоящая причина, по которой он стал экспертом по украденным книгам.
– Ты думаешь, что кто-то спрятал эту библиотеку и забрал ее себе после окончания войны, – подытожила я.
Это прозвучало как обвинение. Сняв очки, Олег начал вытирать их краем футболки. Когда результат его удовлетворил, он снова надел их и с отвращением на меня взглянул. Стало очевидно, что более конкретного ответа, чем это выражение лица, я от него не дождусь.
– Может, у тебя есть какие-нибудь доказательства, Олег?
– Этот отчет и есть доказательство. – Он указал на документы. – Эксперты утверждают, что Библиотека Еврейской общины так и не доехала до Берлина, но и не была уничтожена. Остается только один возможный вариант: кто-то спрятал все эти книги и извлек их, когда все успокоилось.
– Чувак, речь идет о семи тысячах экземпляров. Это тебе не закопать сундук с сокровищами. Кому хватит терпения и прежде всего средств, чтобы провернуть что-то подобное?
Словно ожидая этого момента и этого вопроса, Олег снова взял в руки фотоальбом и торопливо перелистнул несколько страниц в поисках конкретной фотографии. Мне