Смех Марлы напомнил мне звук, который издает куча сухих веток, когда на них кто-нибудь топчется.
– Он умер несколько месяцев назад, Грета. Судя по всему, у него в библиотеке произошел пожар, и он погиб, пытаясь спасти самые ценные экземпляры.
Когда она упомянула этот пожар, я ощутила удушье, показавшееся мне реальным. Я вспомнила тот кошмар, реалистичный и мучительный, который снова начал мне сниться несколько ночей назад. Я представила себе жар, дым и ярость огня, пожиравшего тело этого бедного мужчины в наказание за то, что тот встал у него на пути. Пламя никого не щадит, какими бы благородными ни были его цели.
– По крайней мере, официальная версия – такая, – добавила она. – Но есть и другие теории.
Она произнесла эти слова загадочно и лаконично, словно была готова перейти к плохим новостям.
– И что же это за теории, позволь мне узнать?
– Некоторые утверждают, что у Дюбуа были серьезные проблемы с деньгами и он решил поджечь дом, чтобы получить страховку.
Я не была с ним знакома, но сомневаюсь, что это имеет хоть какое-то отношение к реальности. Ни одному из коллекционеров, которых я знаю, даже в голову не пришло бы поджечь собственную библиотеку, как бы сильно они ни нуждались. Страсть к коллекционированию – выше подобных ухищрений.
– По другим слухам, он очень часто пил. Скорее всего, когда начался пожар, он спал мертвецким сном, поэтому и не смог отреагировать и спастись.
– Ясно.
– И есть еще одна теория, сестренка, хотя на самом деле это даже не совсем теория. Скорее, ни на чем не основанные спекуляции, которые нельзя воспринимать слишком серьезно.
– Все равно расскажи.
– Говорят, что он стал жертвой ограбления. Вор проник к нему в дом, убил его и украл какой-то из самых примечательных экземпляров из его коллекции. А потом поджег библиотеку, чтобы замести следы, а заодно – чтобы никто не смог определить, каких именно книг не хватает.
Как Марла и предупреждала, теория была безосновательной и больше напоминала какой-нибудь роман Патриции Хайсмит [15], чем реальную жизнь. Тем не менее недавнее убийство Себастьяна придавало делу абсолютно другой смысл, поэтому я не могла отвергать ни одной гипотезы, какими бы абсурдными они ни казались.
– Не может быть, – произнесла я.
Я имела в виду не только гибель Дюбуа, но и смерть Себастьяна, и прежде всего вероятность того, что они были связаны между собой.
– Как я тебе уже сказала, – продолжила Марла, – четыре месяца назад Марсель Дюбуа разболтал всем, что нашел три нетронутых тома Библии Сончино. Сделав это заявление, он вскоре умер, и никто из его друзей и знакомых не смог этого проверить, так что мы не можем точно сказать, было ли это правдой или блефом.
Это было похоже на шутку. Одну из тех длинных, хорошо продуманных шуток с неожиданным финалом.
– И где же он мог найти эту Библию?
– Этот парень много путешествовал. Похоже, он наткнулся на нее во время своего последнего путешествия куда-то в Восточную Европу.
В моей голове возникло название, неуместное, словно пальто в августе. У меня внезапно пересохло во рту, и мне пришлось сглотнуть слюну перед тем, как снова заговорить.
– Силезия?
– Точно, сестренка. Он провел две недели в городе под названием Вроцлав, в Польше. Тебе это о чем-то говорит? – Уверенность внутри крепла, раздражая меня, как расстройство желудка. Восприняв мое молчание как знак согласия, Марла как ни в чем не бывало продолжила: – Марсель Дюбуа много путешествовал: навещал друзей, открывал для себя никому не известные антикварные лавки и магазины подержанных книг. Эта тактика в последние годы помогла ему отыскать настоящие сокровища.
Это было бессмысленно. Может, этому Дюбуа и нечего было больше делать, кроме как искать спрятанные по всей Европе книжные магазины, но у меня не было столько свободного времени, чтобы тратить его на подобные изыскания. Польша не казалась мне слишком гостеприимной. Я почти ничего не знала об этой стране.
– Я только что тебе кое-что отправила.
Я убрала телефон от уха и открыла фотографию, которую прислала мне сестра. На ней была вырезка из газеты. Заголовок был на французском, а под ним я увидела черно-белую фотографию, явно сделанную на кладбище, потому что на ней в окружении могил была группа мужчин и женщин со скорбными лицами, а на заднем плане виднелись каменные кресты. Марла перевела заголовок, хотя я ее об этом не просила.
– «Смерть Марселя Дюбуа собрала в Париже великих деятелей культуры».
Сложив руки перед собой, изображенные на фотографии люди опустили глаза, а лица их выражали разные эмоции, от недоверия до печали. Пальто, кожаные перчатки, редкие слезы. «Мы – лишь песчинки в этом мире».
И вот в первом ряду я заметила лицо, которое было хорошо мне знакомо.
– Офигеть.
– Похоже, они были старыми знакомыми, – подтвердила Марла. – Меня не удивляет, что они вместе вели бизнес.
На фото Сарасола казался искренне огорченным, хотя было невозможно сказать, было ли дело в том, что их с этим мужчиной связывала искренняя дружба, или в том, что с его смертью была сведена на нет любая возможность подтвердить, что он и правда нашел зацепку, которая помогла бы найти Библиотеку Еврейской общины; возможно, речь шла всего лишь о блефе.
– Я так понимаю, что все три тома Библии Сончино были утеряны во время пожара, да?
Марла ничего не ответила, но я в этом и не нуждалась. Сейчас она была занята тем, что анализировала очередное совпадение: новости было четыре месяца, и примерно тогда, по словам Олега, Сарасола посещал Центральную и Земельную библиотеку.
В этом и заключалось совпадение, связующее звено между обоими обстоятельствами. Смерть Марселя Дюбуа, должно быть, и подтолкнула Сарасолу к поездке в Берлин и поискам потерянной библиотеки.
– Мне нужно все рассказать Олегу.
Я даже не осознала, что произнесла это вслух, пока не стало слишком поздно.
– Как у тебя с ним?
Марла попыталась изобразить равнодушие, но ей не удалось меня провести. Я точно знала, что она притворялась.
– Ну, как тебе сказать. Он говорит по-итальянски, что очень кстати.
– Ага. Он сейчас рядом с тобой?
– Не говори ерунды.
– Может, вам стоит поселиться в одном номере? Ну, чтобы минимизировать расходы.
К счастью, Марла находилась за несколько сотен километров, поэтому не увидела, как сильно я покраснела от этого намека. Я понимала, что она просто пыталась меня спровоцировать, поэтому сменила тему:
– Олег хотел поехать в Польшу. Как раз во Вроцлав.
– Серьезно?
Ее голос стал жестче. Казалось,