– Но отец Юрека…
– Мы понятия не имеем, что с ним случилось. Если у тебя есть какие-то доказательства, что его смерть не была несчастным случаем, то тебе лучше обратиться в полицию.
Лицо Олега вспыхнуло. Он был на пределе терпения, сдерживаясь, чтобы не поддаться на мою провокацию. Я задалась вопросом, делал ли он это, потому что был хорошо воспитан, или просто из страха, и пришла к выводу, что это не имело значения. Я приехала сюда не для того, чтобы с ним нянчиться.
– Господин Фритц-Брионес нанял меня, чтобы я нашла книги, принадлежавшие его деду, и именно это я и попытаюсь сделать. Я не могу тратить время ни на что другое.
– Я не понимаю, почему ты мне все это говоришь после всего, что мы обнаружили.
– А что мы обнаружили, Олег? Подумай хорошенько. Уверена, ты придешь к тому же выводу, что и я: у нас нет абсолютно ничего. Только эта куча книг и провонявший гнилью склад.
Я не стала ничего делать, чтобы смягчить эффект своих слов. Должна признать, способность Олега держать себя в руках была достойна восхищения.
– Дай мне хоть как-нибудь тебе помочь, Грета. Тут слишком много работы для одного человека.
Не думая, что делаю, я направилась туда, где лежали наши вещи, а потом не глядя схватила сумку с Тинтином и протянула ему.
– Ты даже не представляешь, насколько меня оскорбляет твой намек на то, что я нуждаюсь в твоей помощи, Олег. Я ведь уже долго всем этим занимаюсь.
Я не лгала. На первый взгляд, этот склад был не самым большим, плохо организованным или грязным из тех, в которых мне когда-либо приходилось копаться. Я понимала, где и как нужно искать. Его присутствие было бременем, помехой, которая отвлекала меня и заставляла работать медленнее и чаще упускать что-то из виду. Мне хотелось, чтобы его здесь не было. Только так я смогу сосредоточиться на работе.
Олег был ошеломлен. Глядя на то, как он стиснул зубы, я испугалась, что он сейчас набросится на меня с оскорблениями.
Я уже приготовилась их выслушать, но вместо этого он просто взял свои сумку и пальто и бросил на меня сердитый взгляд.
– Думаю, еще увидимся.
– Если хочешь, могу купить тебе билет в Берлин на сегодняшний вечер.
Я сказала это не для того, чтобы его спровоцировать. Так я подумала тогда и продолжаю думать сейчас. Тем не менее, он посмотрел на меня так, словно я отвесила ему пощечину.
Он ничего не сказал. Просто повернулся ко мне спиной и ушел. Меня охватили смешанные чувства. С одной стороны, облегчение, которое я испытала, глядя, как он уходит, было настолько очевидным, что я не могла не задаться вопросом, с чем оно было связано. Разве он сделал что-то плохое? Безусловно, он оказался весьма неплохой компанией, и, по правде говоря, с каждым разом мне становилось рядом с ним все комфортнее. Может, дело было как раз в этом.
Должна была существовать какая-то причина, по которой я упорно отталкивала от себя всех, кто проявлял ко мне хоть малейшее внимание и даже интересовался, все ли у меня хорошо, но у меня не было ни времени, ни желания ее выяснять. Словно в подтверждение этого, книги, хранившиеся на складе, ответили мне молчанием. Сама не понимая почему, я испытала внезапный прилив спокойствия и благодарности. Казалось, впервые за долгое время я могла быть самой собой, безо всякой необходимости что-то изображать или думать о других людях.
А еще я наконец позволила себе улыбнуться, и улыбка эта шла от самого сердца.
52
Олег не вернулся. Я предположила, что он взял такси до Вроцлава, а потом вылетел в Берлин вечерним рейсом. Решив не придавать этому большого значения, я быстро о нем забыла. Я продолжила изучать склад; уже давно стемнело, я помогала себе фонариком мобильного телефона и выключила его лишь тогда, когда начала садиться батарейка.
Потом я вышла из здания и отправилась на поиски отеля. Добромеж был не таким большим, чтобы предложить много вариантов, но я обнаружила приличную на вид гостиницу. У меня еще оставалось немного наличных, но я по инерции решила оплатить свое пребывание карточкой, которую дала мне Тереза Солана.
На следующее утро я вышла из отеля довольно рано, чтобы выжать максимум из светлого времени суток. Поскольку на складе отца Юрека не было электричества, мне и не оставалось другого выбора. Едва оказавшись на улице, я заметила на другой стороне дороги Ченчо, пунктуального, как долбаный британский гвардеец.
Он, как всегда, опирался на капот своего «Сеата» и ничего не делал. Просто ждал.
– Эй, красотка. Рад снова тебя видеть.
Следы усталости на его лице были слишком очевидны, чтобы их не заметить. Судя по всему, он провел ночь за рулем. Неизменная улыбка на его лице не могла скрыть обиду, которую он затаил на меня за то, что я обвела его вокруг пальца и выставила дураком перед начальством. По моей вине ему еще пришлось ехать сюда всю ночь.
Но мне не было его жаль.
Я направилась к складу отца Юрека. Ченчо следовал за мной на расстоянии и, когда мы добрались, остался стоять снаружи, прислонившись к стволу дерева и закуривая одну сигарету за другой с небрежно висящим на руке зонтиком.
Мои поиски довольно быстро принесли плоды. Я нашла два экземпляра из списка Стратоса: «Ветер в ивах» Кеннета Грэма и издание «Гамлета» начала XX века, которое находилось в настолько плачевном состоянии, что, как только я его открыла, несколько страниц выпали на пол. Впрочем, на этих книгах не было пометок, которые указывали бы на их происхождение или законных владельцев.
Это был очередной тупик: один из множества.
Но я не опускала руки. Я провела довольно много времени в части склада, находившейся под дырой в крыше, и пришла к выводу, что в ней хранилась детская и юношеская литература, поэтому внимательно ее изучила: в списке книг, купленных у Стратоса, было и несколько детских сказок.
Там я нашла два экземпляра, которые меня заинтересовали: «Отважные капитаны» Редьярда Киплинга и «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона. Обе книги были на немецком языке, что совпадало с описаниями, которые оставил Энри у себя в журнале.
Я осмотрела экземпляр «Отважных капитанов». На последней странице, в правом верхнем углу, была карандашная надпись: «Франкфурт, 1935». Я вспомнила, что в «Неряхе Петере», принадлежавшем Жозефине, была