Вернувшись туда, откуда мы пришли, Саша прошлась мимо витрин и рассмотрела их. Я и сам принялся выискивать нужную нам книгу, не зная, как она толком выглядит, ориентируясь лишь по названию, периодически озираясь назад и вглядываясь в сгустившуюся темноту. Книг здесь оставалось много, и почти все витрины были нетронуты. Почему в этом месте поисковики тщательно не покопались и не забрали литературу с собой, и к тому же оставили кучу хлама просто лежать в холле? Здесь были и шкафы, и столы, которые пригодились бы для розжига костра зимой. Подобное можно было бы счесть за безответственную халатность.
Саша дошла до края стены и остановилась на последней витрине. Я подошёл ближе к серебристым перилам и посмотрел наверх, на прорубленный разлом в крыше здания. Метеорит опалил её края; куски бетона свисали на толстых стальных прутьях и грозили вот-вот рухнуть вниз, но всё ещё по каким-то странным причинам удерживаясь навесу. А ещё с ощерившихся огрызков пробоины свисали те же самые «паучьи» нити. Большими густыми клочьями.
— Проклятье! — внезапно взбеленилась девушка за моей спиной. — Её нет!
— Тише! — прошипел я, озираясь на стеклянную ограду, которая так же, как и её сестра-близнец, раскрыла свою пасть настежь. — Ты всё проверила?
— Да, — понурясь ответила Саша. — Ни в одной из витрин…
— Думаю, остаётся проверить ещё одно место…
Я взял у неё факел, вытянул руку и осветил раскрытый зев прохода за стеклянную перегородку.
— В читательском зале, — сказал я.
— Я не знаю… — в голосе Саши прозвучали ноты отчаяния. — Может, мы вообще зря пришли сюда.
— Эй, не опускай руки, — сказал я ободрительно. — Мы её найдём. Мы обязаны её теперь найти, раз пришли сюда. Вместе. Пошли.
Я шагнул во тьму, и в свете факела вылезли из мрака запертые белые двустворчатые двери, ведущие в разные кабинеты. Свернув влево и пройдя несколько шагов, мы наткнулись на ещё одну запертую дверь. Слева на стене висели синие таблички: «Читальный зал периодических изданий», «Абонемент художественной литературы».
Дверь оказалась лишь затворённой, но не запертой. Мы очутились в просторном зале, заставленным столами и книжными стеллажами. Прямо впереди поднималась лестница на второй ярус, справа у окна стоял округлый стол с множеством полок.
Туман расстилался и здесь тоже, хоть потолок читательского зала остался целым. Некоторые из окон были выбиты, и извне сюда проникал холодный ветер, заставляя монотонно шелестеть раскрытые страницы валявшихся на полу книг.
— Давай осмотрим сначала стеллажи? Вдруг на них что-нибудь будет, — предложил я.
Мы прошли между их рядов и заглядывали на каждую полку. Здесь было большое количество нетронутой литературы; корочки некоторых книг от времени и царившего климата иссохли, но большинство оставались в хорошем состоянии. Пройдя между нескольких стеллажей и не найдя ничего похожего на то, что искали, мы вернулись в зал и остановились возле округлого стола.
— Здесь стеллажей очень много, — недовольно проговорила Саша. — Не уверена, что мы найдём её среди этих книг. Можем только время потерять.
— А если она не в витрине? — осматриваясь, спросил я. — Если на одной из здешних полок?
Саша не ответила. Она обегала глазами близлежащие книжные стеллажи, потом вздохнула, подняла голову и взглянула наверх.
— Давай поднимемся на второй ярус? — предложила она.
Мы вернулись к лестнице и, когда стали подниматься, снаружи раздался странный шум. Я остановился и резко обернулся, светя факелом в сторону выхода. На мгновение мы притаились, выжидая, когда наступит тишина, однако снаружи не переставали доноситься шорохи от какой-то возни, будто что-то увесистое волочили по полу. Шум распространялся на нашем этаже, это я понял сразу же, и постепенно становился всё ближе и ближе.
Сердце заколотило в моей груди. Не сводя глаз с выхода, я махнул Саше, чтобы она медленно поднималась наверх, и сам осторожно стал ступать следом. Когда мы оказались на втором ярусе, шорох резко стих; наступила тишина. Мы немного выждали, а потом не спеша и осторожно пошли по второму ярусу.
На дальнем конце, возле окна, стояла ещё одна витрина, одна единственная в этом помещении. Мы подошли к ней и я посветил факелом. Сквозь покрытое пылью стекло в свете огня вырисовывались корочки книг. Саша некоторое время внимательно изучала их, а потом резко вскочила, отошла и чуть ли не взвизгнула сквозь респиратор.
— Вот она! Нашла!
Она схватила у меня факел и посветила. Среди прочих книг выделялась одна: она была больше размером, тёмно-бурый переплёт её выглядел изрядно старинным, и внешне она походила на древнюю библию, а не научную книгу. На её корочке тиснённым золотом было выведено: «Антропологическая основа изучения древних археологических памятников. История археологических открытий Волгоградской области». И какой-то непонятный знак умещался под названием, внешне напоминающий некий языческий символ, похожий на перевёрнутую куриную лапу: с поперечным сечением центральной линии, от которой в обе стороны уходили две линии поменьше.
Саша заворожённо разглядывала книгу; глаза у девушки заблестели, отражая в себе огоньки горящего пламени.
— Она существует… Не обмануло меня… Не ошиблась я в своём сне…
— Как её вытащить? — участливо спросил я.
Девушка начала осматриваться, ища что-то, чем можно было разбить стекло. В этот момент мы оба позабыли об опасности: о том шорохе, что донёсся снаружи, о тех странных свисающих лохмотьях и паутине, и о том, кто мог это всё оставить. Мы были поглощены своей находкой, пребывали в порыве горячего возбуждения от своего успеха. Неужели в этой книге – старинной и странной на вид – спрятан ответ на главный вопрос? Неужели она поможет нам как-то понять, что происходит со всеми в стенах университета? Ведь не бывает случайностей, всё в жизни имеет определённую связь, в том числе и наши сны с реальностью. Иначе как тогда объяснить то, что умершая подруга, явившись Саше во сне, рассказала об этой книге, и что мы всё-таки смогли найти её. Случайность? Судьба!
Когда Саша взяла в руки деревянный стул и направилась к витрине, я ощутил что-то странное, внезапно пробравшее меня изнутри. Кинув взгляд в сторону лестницы, уходившей вниз, я вовремя остановил девушку, которая