– Там уже сорок лет прошло, кэп, понимаешь? Не десять, как все планировали, а сорок. Никогда и никто так надолго не уходил с Земли, а ведь нам еще возвращаться. Я тебе не Гудрун, я маму снова хотела увидеть, – сказала она и отвернулась.
Никто вслух не говорил о возвращении, не предлагал повернуть корабль назад, но решение это очевидно витало в воздухе. Тогда я первый раз пожалел, что поставил злосчастную галочку в опросном листе, соглашаясь на лидерство. Вернуться сейчас означало обессмыслить все тридцать недель полета и сорокалетнее ожидание на Земле, а еще гарантированно обречь кого-то снова пройти наш путь, только уже до конца; но если продолжать, то до какого предела?..
Вечером 17 мая 2022 года по времени «Эволюции», на исходе 217-го дня полета, я выходил из кухни и услышал, как Айхендорф с кем-то разговаривает в библиотеке:
– Возможен ли научный, а не богословский подход к познанию Бога? Да, несомненно. Слишком рано сочли гипотезу Бога отработанной и не удосужились додумать ее толком. Ты знаешь, например, что такое цимцум? Нет? Ну, конечно. А я знаю, мне рассказывал Айзек. Так вот, в лурианской Каббале это процесс сжатия бесконечного Бога, благодаря чему образуется пустое пространство Вселенной. Цимцум как бы освобождает место для последующего творения, создавая пространство без Бога. Чтобы дать в себе место конечному существованию мироздания, Он должен сам себя ограничить. Такие периодические стягивания в Каббале называются сод-цимцум, как самоограничения Абсолютного, дающие в нем место мирам. Ничего не напоминает?..
Я не услышал ответа, но Айхендорф воскликнул:
– Ну конечно, пульсирующая Вселенная! От Большого взрыва через инфляцию пространства к созиданию мироздания, а затем – к последующему сжатию и повторению цикла пульсаций. Что? Нет, это вовсе не сложно. Вообще, есть два способа справиться со сложностью: это попытаться ее объяснить или отказать в праве на существование, ха-ха. Кстати, с цимцум и последующим процессом творения тоже все оказалось непросто: Бог наполнил эманациями своего света сосуды, таким образом удерживая свет среди пустоты; однако дело кончилось неудачей, большинство сосудов разбились, свет частично вернулся к Богу, и лишь в некоторых сосудах сохранились его искры. Так Бог словно пребывает в изгнании из Самого Себя, и чтобы вернуться, Он должен или собрать все сосуды, или заново создать их и наполнить своим светом. Может ли это быть метафорой мультивселенной?
И снова я не услышал ответа, а Айхендорф рассмеялся:
– Остроумно! Вселенные как капли воды, образованные Большим взрывом и принявшие сферическую форму в невесомости космоса – да, очень остроумное сравнение! И в каждой из них свои события, похожие и не похожие одновременно, а чтобы собрать их обратно или перейти на другой уровень совершенства, нужно преобразовать все фрагменты мультивселенной!
Я заглянул в библиотеку. Полумрак рассеивала зеленая настольная лампа в углу. Золотистыми призраками парили в прозрачном аквариуме рыбки сестер Сато. За столом в одиночестве сидел Айхендорф, постукивал пальцами по столешнице и смотрел перед собой.
– Привет, – сказал я. – Ты с кем разговаривал, Генрих?
Он поднял на меня задумчивый взгляд.
– А? Нет, ни с кем.
И отвернулся.
Я постоял немного в дверях, а когда отошел, то услышал:
– Но ведь во всем этом должен быть какой-нибудь смысл? Что, если мы и есть этот смысл? И наша жизнь – загадка, которую предстоит разгадать, чтобы выяснить, чего же требует от нас Бог или мироздание?..
По внутренним часам «Эволюции» наступала ночь; было тихо; автоматика приглушила свет и на палубе сгустились желтоватые сумерки. Я шел к кольцевому коридору, куда выходили двери кают, но вздрогнул и невольно остановился: под ощетинившейся перьями индейской маской неподвижно стояли плечом к плечу две тоненькие фигурки. Сердце заколотилось; похоже, нервы и у меня постепенно стали ни к черту, если я испугался сестер Сато, ждавших меня у каюты.
– Акико говорит, что нужно завтра утром собраться всем вместе в библиотеке, – сказала Юкико. – У нас есть важное сообщение.
– Отлично, – кивнул я, все еще сетуя на себя за испуг и стараясь унять бешеное сердцебиение. – Можем и сейчас всех поднять, если это так важно.
– Акико говорит, нам осталось сделать несколько последних расчетов.
Они повернулись и стали подниматься по трапу на первую палубу. Я часто думаю, как нужно было поступить в тот момент; что я бы смог сделать и что это бы изменило. Но тогда я решил, что мне полезно будет немного вздремнуть, чтобы помочь нервной системе прийти в норму. Я открыл дверь в каюту, лег и почти мгновенно уснул.
Разбудил меня вой тревожной сирены, прокатившийся по кораблю.
8.
Меня разбудил вой сирены за окнами, протяжный, тоскливый; так воет от боли и ужаса раненое животное, попавшее в западню и предчувствующее близкую смерть.
Я выглянул на улицу и увидел снег: он летел густыми крупными хлопьями, лип на ветви и провода, стягивал лужи, таял на железных скосах окна, оставляя дрожащие капли. Сирена затихла на время, так что я подумал даже, что ее скорбный вой был отголоском навеянного воспоминаниями тревожного сна, но нет – вот снова она завела свой навевающий жуть напев, к которому добавились раскатывающиеся эхом неразборчивые слова, зачитываемые безжизненным мужским голосом.
Тревога?.. Война?..
Ясность, как всегда, внес сосед Александр. Вот для кого не существовало в этом мире секретов!
– Слыхал? – недобро щурясь сквозь дым, кивнул он в сторону окна.
– Проверка же, говорят… – неуверенно ответил я, не зная, чего ожидать. – Защита населения от чрезвычайных ситуаций, вроде как…
– Ну да, конечно, защита! Тебя защищать будут!
Александр с остервенением плюнул.
– Про новый закон об эвакуации знаешь? Всё, скоро дождемся: десять минут на сборы, в колонну стройся – и пешедралом на пятьдесят километров под конвоем в лагерь временного содержания. Что Шойгу про строительство новых городов в Сибири сказал, слыхал? А ты послушай! И догадайся, кто их будет строить. Сначала вывезут всех из Москвы и из Питера, вакцинируют поголовно, чтоб не рыпались, а потом кайло в руки – и котлованы копать! А двери своих квартир, написано, нужно будет оставить открытыми, чтобы лишних сил и времени, значит, потом не тратить на вскрытие.
Мне очень хотелось узнать, кому может понадобиться в таких количествах сомнительная жилплощадь в пятиэтажках спальных районов или ипотечные студии в исполинских муринских гетто: неужели туда собираются заселиться семьи злокозненных англосаксов из Бристоля и Мичигана? Но пришлось узнать про другое: про