- Ладно, клянусь тебе ирландским Нуаду и норманнским Одином, - проворчал Турн. – Достаточно тебе?
- Я рад, что ты понял. Только прошу еще об одном – выгляни за дверь, посмотри, не подслушивают ли нас кто-нибудь.
- Послушай, дружок, ты начинаешь мне надоедать. Хочешь, я тебе расскажу кое-что? Ты в бреду болтал о какой-то девочке, о каком-то убежище. Это ли твоя тайна? Стоит ли она того, чтобы тебя слушать и давать при этом страшные клятвы?
- Я говорил о девочке? – даже в полумраке комнатки было видно, как побледнел слепец.
- Так сказал жрец вашего бога. Его, бедолагу, тоже ослепили. И всю деревню от старого до малого.
- Я знаю.Гончие псы Аргальфа уже идут по следу. Это моя вина. Почему я не умер в монастыре, как мои братья?!
- Умереть ты еще успеешь. Если хочешь рассказать мне что-нибудь, поторопись. Время идет, а я еще не услышал ничего стоящего.
- Послушай, сын Шонахана, я доверяю тебе судьбу Готеланда. Знаешь ли ты, что у королевы Ингеборг есть дочь?
- Что-то слышал об этом. Продолжай.
- Принцесса Аманда – законная правительница Готеланда. Рыцари Ансгрима схватили ее мать, теперь она пленница Аргальфа. Пленив Ингеборг, Аргальф стал владыкой Готеланда, и только Аманда может оспаривать его права на трон.
- Это понятно. Чего ты хочешь?
- Слушай меня, не перебивай.… Этот ребенок символ спасения, символ борьбы. Пока жива Аманда, готы никогда не признают чужеземного узурпатора. В сердце девочки течет кровь десяти поколений готских королей, и бароны, которые не подняли меч в защиту норманнки Ингеборг, не посмеют презреть собственную кровь. Если девочка попадает в руки Аргальфа, все пропало. Аргальф провозгласит себя регентом, и Готеланд окончательно будет повержен к ногам Зверя.
- Ты говоришь, как человек, обладающий великим знанием.
- Я всего лишь скромный монах из монастыря святого Макария на Лофарде. Ты христианин?
- Нет.
- Тогда тебе не дано понять, с какой черной силой столкнулся Готеланд. Есть святой человек, которого Зверь ненавидит – отец Адмонт из Луэндалля. Я сказал тебе, что он послал меня за королевой, и мое путешествие окончилось так ужасно. Теперь королева в плену, а я слеп. Но главного я тебе не сказал. Адмонт мне велел уговорить королеву не брать с собой дочь: подозреваю, что такой же совет был в письме, которое Адмонт через меня передал королеве. Ее величество так и поступила. Девочка осталась в тайном убежище.
- О чем же ты беспокоишься, друг? Все хорошо.
- Да, но… раненый снова затрясся от беззвучных рыданий. – Я рассказал этим псам об убежище.
- Ты рассказал им о девочке?
- Да, сын Шонахана. Я поступил как Иуда. Я предал эту несчастную девочку в руки исчадия сатаны. Но Бог не случайно привел вас сюда. – Слепой с неожиданной силой схватил Турна за руку. - Это промысел Божий. Может быть, еще не поздно. Нужно доставить принцессу в Луэндалль. Адмонт сумеет ее защитить.
- Почему ты так думаешь?
- Ты язычник, ты не поймешь. Камни Луэндалля священны, на них ступала нога первокрестителя Теодульфа. Зверь не может войти в обитель.
- Но его наемники могут.
- Однако нет сейчас во всей земле места безопаснее, чем Луэндалль, - упрямо повторил слепой.
Турн задумчиво теребил бороду. Сидевший перед ним человек был явно не в себе. Странно было бы думать, что послеперенесенных страданий и пыток он сохранил бы здравый ум. Стоит ли слушать его бред? Или же он не бредит и действительно доверяет им с Рорком судьбу этой страны?
- Боюсь, что ты опоздал, друг – сказал он после долгой паузы. – Псы Аргальфа были здесь три дня назад. А предал ты девочку ещераньше. Она уже у Зверя.
- О, не говори так! – слепой сжал кулаки в отчаянии. – Ты не знаешь пророчеств, не знаешь главного. Аргальф не просто убийца и узурпатор. Он Антихрист, Зверь, посланный на землю силами тьмы. Наступает время последней битвы, и остановить Зверя может только человек. Этот ребенок… принцесса Аманда…
- Ну говори же, не мямли, во имя всех богов!
- Только малое дитя может сопротивляться власти Зверя, ибо Спаситель живет в душе ребенка. Если спасется Аманда, спасется Готеланд. Если спасется Готеланд, спасется мир.
- И что же будет потом?
- Я этого не знаю.
Слепой замолк, тяжело дыша откинулся на подушку. Турн задумался. Пытать калеку дальше было неразумно: бедняга был обессилен,вот-вот могла вернуться горячка, которая неминуемо прикончит его. Смысл услышанного был для кузнеца смутен и неясен: так на старых выцветших картинах невозможно угадать первоначальные краски изображенного. Не было сомнений лишь в одном: несчастный слепец доверил ему действительно важную тайну, и очень многое в исходе этой войны теперь зависело от них с Рорком.
- Как твое имя? – спросил Турн.
- Герберт.
- Ты видел рыцарей Ансгрима?
Лицо слепогоисказили ненависть и душевная мука.
- Да,видел, - ответил он, и голос его дрогнул. – Я видел Князей Тьмы, пришедших на землю.
- Расскажи мне о них.
- Я не в силах. Это невозможно описать. Их приближение – как приближение потопа, ржание коней разрывает сердце, блеск оружия ослепляет, вид повергает в смятение. Они не знают ни страха, ни жалости. Они в мгновение ока перебили охрану Ингеборг, сделали это так легко, будто они резали цыплят! Один из них, воин в красном, лишил меня глаз. Теперь я живу во Тьме, но в день, когда я видел воителей из Ансгрима, я видел худшую тьму!
- И они пленили королеву?
- Захватили ее и увезли куда-то. Наверное, в Шоркиан, где теперь логово Зверя.
- Королева прислала нашему предводителю письмо. Она пишет, что Аргальф обращается с ней с почетом и любовью и просит уйти из Готеланда.
- Дьявол обладает великой властью над душами людей. Аргальф хитер и коварен… Ты готов выполнить мою просьбу?
- Я готов.
Турн не стал открывать бедняге Герберту самого главного. Пусть слепой думает, что им с Рорком неизвестно, где принцесса. Для него куда важнее было