- И что мне теперь делать?
- Вели ей поцеловать твою руку.
- Елена, поцелуй мне руку, - велел Боживой, не без трепета протянув красавице десницу.
Красавица легко шагнула к князю, опустилась на колени и припала губами к его руке. Князь ощутил боль, как от ожога. На месте поцелуя осталось багровое пятно.
- Теперь она твоя, - сказал Ставракис. – С ее помощью ты одолеешь своего врага…
Вернувшись на пристань, где, пришвартованные к тумбам, покачивались на воде все его пять кораблей, Иоанникий Ставракис немедленно поднялся на судно и заперся в своей каюте вместе с молчаливым слугой.
- Налей мне вина, - первым делом велел купец. – После этого варварского пойла во рту мерзкий привкус. И себе налей. Ты так хорошо сыграл роль моего слуги, что я сам растроган и, пожалуй предложу тебе быть моим управляющим за хорошую плату.
- Господин, я всего лишь простой солдат, - ответил молчаливый, снимая печать с кувшина, - и слугой никогда не буду. Даже вашим.
- Верно, друг мой. Ты один из лучших магов империи, и я сегодня еще раз убедился в твоем великом искусстве. Паракимомен Михаил не зря остановил свой выбор на тебе. Я потрясен, скажу тебе честно. Сколько Елена останется стабильной?
- Это зависит от способа изготовления фантома и оттого, как часто будет выбрасываться энергия огня. Я убежден, что этот бородатый дикарь сегодня же попытается применить нашу красавицу. А так энергии фантома хватит недели на две.
- А потом?
- Фантом распадется. Останется только горстка пепла.
- Чудесно! – Купец Иоанникий Ставракис, он же катепан Роман Эллиник, агент императорский разведки, захлопал в ладоши. – Я похвалю тебе в своем донесении, Теофил. Ты славно поработал и получишь хорошую награду. Я же похлопочу, чтобы тебе дали офицерский чин и оставили в Константинополе.
- Благодарю, деспот, но я доволен жизнью в родном городе.
- Ответь мне. Теофил, - сказал Роман, поглощенный неожиданно пришедшей ему в голову мыслью, - ответь мне, как так случилось, что, обладая такими могущественными знаниями, такой силой, мы не можем отвоевать у арабов наши земли? Это же нелогично, непонятно! Магия больше, чем меч, а мы не хотим ей воспользоваться. Я не понимаю.
- Магия умирает, катепан. Древние знали куда больше нас. Пройдет еще два-три поколения, и тайные знания древних исчезнут. Останутся только полуистлевшие пропахшие мышами книги, которые уже никто не сможет прочитать. Нас, магов, остались единицы, и мы не можем оспаривать волю Бога, который разгневан на империю!
- Почему же? Почему это Бог на нас разгневан?
- Ты честный человек, катепан. Я знаю. Я буду искренен с тобой. В трюме нашего корабля – восемнадцать детей, мальчиков и девочек от семи до пятнадцати лет. Ты выдаешь их за купленных в Судаке рабов, но они не рабы. Они дети патрициев, участвовавших в заговоре. Их родителей казнили – колесовали, четвертовали, сожгли заживо на форуме Тавра. Прочих их родственников либо ослепили, либо сослали в глухую провинцию. Их же самих, как детей мятежников и врагов императора, продают в рабство в чужие страны.
- Ах, Феофил, - поморщился катепан Роман, - твоя чувствительность и человеколюбие похвальны, но это власть. Власть карает, и это было всегда. Мы делаем то, что приказывает нам император, и это наш долг.
- Матросы бьют и насилуют этих детей. Вчера они вчетвером насиловали дочь патриция, которого я знал. Император не приказывал им так обращаться с детьми.
- Я прикажу капитану, чтобы он следил за порядком, - пообещал Роман, которому стал надоедать этот разговор. – Не волнуйся, все скоро закончится. Детей купят норманны, и в норманнских землях с ними будут обращаться лучше.
- Ну вот, а ты еще спрашиваешь, почему Бог разгневался на нас! – Феофил покачал головой. – Достойна ли существовать империя, которая продает варварам собственных детей? Какая магия остановит это безумие?!
- Феофил, друг мой, - Роман взял молодого человека за плечи, глянул ему в глаза. – Ты талантливый юноша и добрый христианин. Прошу тебя, не говори никому того, что сказал сейчас мне. За такие речи тебя сгноят в темнице, и мне будет жаль. Я же прощаю тебе твои безумные речи и не донесу на тебя. Но только на первый раз. Если же ты вздумаешь и в другой раз заступаться за государственных преступников, даже я не смогу тебя спасти. Поэтому прими порядок вещей таким, какой он есть. И удовлетворись мыслью, что созданная тобой женщина – факел избавит нашу родину от очень опасного врага. И может быть, это случится уже этой ночью…
Часть 5 Проклятие Праматери, глава 4
IV .
Время перевалило за полночь, но Рорк все никак не мог заснуть. Отчаявшись побороть бессонницу, он взял свой меч и вышел из шатра.
Ночь была белая, тихая и теплая: в такую вот короткую летнюю ночь в последние дни перед летним солнцеворотом родная земля особенно таинственна и задумчива. С того момента, как корабли вошли в устье Дубенца, и Рорк увидел после почти двух лет отсутствия родные берега, он не раз благодарил богов за счастье возвращения домой. Жаль только, не с одной любовью и воспоминаниями вернулся он сюда, но с ратью и мечом. Боги не дают ему выбора. Придется напитать землю братской кровью, или же полить ее своей.
Варяги спят. У края лагеря, где горят костры, бодрствует стража, то и дело мелькают силуэты у огня. В земле антов расслабляться нельзя, не то подвергнешься внезапному нападению. Однако ночь спокойна. С берега доносится дружное кваканье лягушек, а вот соловьиные ночи уже прошли, жаль. Рорк два года не слышал пения соловьев.
Он вспомнил о матери, и сердце его