– Мальчик промолчит, иначе старичок осыплется.
В этой семейной драме я была лишней и боялась, как бы не стать еще и крайней или, чего хуже, центральной фигурой склок и проблем.
– Займу у братца тросточку, чтобы не развалиться, – самоиронично пошутил демон и подмигнул мне.
Ихиль напряженно смотрел ему вслед.
– Велиал не так плох, как кажется.
– А кто сказал, что он плох? – сухо парировал собеседник. – Назойливый, противный, мерзкий и вечно пьяный друг лучше сына, правда?
Я хотела было заступиться, что сейчас демон пьет реже, но решила молчаливо дослушать.
– Велиалу можно простить и отступничество, и предательство, и кражи, и попытки убийства, – он перечислил грехи демона, будто знал их как свои пять пальцев. Ихиль наклонился, обхватывая обивку дивана и сжимая в ладонях до натяжения тканей, и проговорил с обидой в голосе: – А сына за ошибку и в ссылку сослать можно, избавиться на сотни лет. Сбагрить, обвинить и не разобраться.
– Ты считаешь себя невиновным? – искренне поинтересовалась я и посмотрела в потемневшие от гнева голубые глаза.
– Разве об этом речь?
– И об этом тоже, – заупрямилась, настаивая на ответе. – Их личные извечные склоки – одно, а твоя халатность – другое. Легионеры погибли по твоей вине, а за их жизни Архангел был в ответе. Взгляни на ситуацию с его стороны: как бы ты поступил?
– А ты больше всех знаешь? Матерью-заступницей заделалась? – вспылил Ихиль и практически зарычал на меня, причем совсем не по-доброму: – Тебе чего надо? Иди вон книжки за папочкой убирай.
Я задохнулась от возмущения и невольно стушевалась, покраснела, но сказала:
– Значит, тебя задевает, что кто-то ему ближе, чем ты? Может, стоит самому сделать первый шаг и извиниться?
– Не строй самую умную и не лезь туда, куда тебя не просят, ясно?
Я вжалась в диван, боясь, что сейчас меня ударят.
– Просить прощения не всегда плохо, Ихиль. Это не показатель слабости, наоборот, лишь доказывает, что ты готов измениться и раскаиваешься, понял ошибку, – прошептала одними губами.
– По-хорошему до тебя не доходит? – похоже, моя попытка наладить между отцом и сыном отношения с громким треском провалилась. Это был крах, очевидно, я совершила оплошность, поторопилась.
Ихиль встал и дернулся ко мне, но Саймон возник и материализовался в воздухе так резко, что я вздрогнула.
– Тебе следует уйти, Ихиль, а сделаешь к ней шаг – я тебя поломаю.
– Ты кем себя возомнил, чтобы указывать мне на дверь? – ярость застилала Ихилю глаза, однако я ощущала горечь и ранимость парня.
– Саймон! – я поднялась с дивана и взяла его за локоть. – Мы просто разговаривали.
Архангел появился в гостиной и обвел нас взглядом. Аир выглядел обеспокоенным, как и неожиданно серьезный демон.
– Может, объясните, почему так происходит: стоит мне ненадолго отлучиться, затеваются разборки?
– Сейчас это моя вина, – призналась я. – Мы не ругались, обсуждали спорные моменты и увлеклись.
Ихиль молча слинял, а я почувствовала себя виноватой.
– По-моему, я его обидела, – огорченно пробормотала я.
– Переживет, не маленький, – бросил демон и решил отвлечь меня, предложив сыграть в покер.
Аиррэль куда-то отлучился.
* * *
Велиал проигрывал мне третью партию подряд, злился и пыхтел. Ерничал и возмущался, когда Аир вернулся в замок в компании странного существа с телом человека и головой панды. Гость был высоким и подтянутым, хотя и находился в преклонном возрасте. Он умел располагать к себе. Оказалось, его зовут Гирард, и он не просто полулюд, а еще и художник, который написал мою любимую картину, что висела в гостиной над камином, но была уничтожена в огне.
Я жалостливо смотрела на пустующую стену, однако сейчас нас всех ждал сюрприз. Аиррэль вынул из пустоты сверток, совершил распаковку, и я с радостным удивлением увидела такую же картину, но гораздо меньшего размера. Теперь мы снова могли лицезреть шедевр Гирарда, который Аир тут же повесил на прежнее место.
Гирард запечатлел на холсте двух братьев со спины в хаосе Апокалипсиса, разрухе и военных конфликтах. Изобразил слегка побитыми, но не сломленными и верными своей дружбе и сердцу. Теперь-то я, конечно, знала, кто именно изображен на полотне, поэтому произведение искусства становилось дороже всех на свете.
Гирард оказался интересным собеседником, непревзойденным рассказчиком и уникальным учителем. Он показал мне пару новых техник и методик живописи, оценил несколько эскизов и дал уйму дельных советов, а потом нарисовал мой портрет и подарил.
Я смотрела на картину и понимала, что мне далеко до профессионала. Мастеру удалось изобразить меня такой, какая я есть, без всяких прикрас, Гирард словно перенес на бумагу не краски, а характер и оживил личность.
– У меня никогда не было портрета в красках, спасибо, – улыбнулась и тихонько спросила: – А вы задержитесь до вечера?
– Думаю, да, а что?
Велиал куда-то ушел, и мы остались вдвоем.
– А вы можете нарисовать мне их? – заговорщически прошептала. – Аиррэля и Велиала? Вместе? Я хотела бы забрать с собой в Терру хоть рисунок.
– Ты прекрасно рисуешь.
– Но не настолько точно, как вы.
– Не могу отказать тебе, дитя.
Гирард достал новый лист и принялся за работу. Заняло это у него часа два или чуть больше.
Я не отвлекала, но Гирард не разрешал смотреть, а затем показал мне готовый рисунок. Идеально, но художник добавил и третьего персонажа, который находился в центре, как раз между Аиром и Велиалом.
Я поморщилась, не ожидав увидеть себя рядом с бессмертными. Отличия между нами имелись, и существенные.
– Не нравится?
– Очень нравится! – взяла лист и посмотрела на аквамарины, провела пальцем. – Бессмертные выглядят идеально. Спасибо вам огромное.
– Ты отлично вписываешься, Скай, – гость улыбнулся, словно раскусив червячка сомнений в моих мыслях. Однако мне было не суждено оставить себе на память подарок. Внезапно в гостиной появилась Лиирта и выхватила из моих рук рисунки.
– Отдай!
Я вскочила, покраснела и рассердилась. На крики в гостиную заявились абсолютно все и, разумеется, стали свидетелями очередной ссоры. Подобного унижения я давно не испытывала.
– Так-так, гусеница. Значит, мне портрет никто не нарисует, а тебе аж два. Задница не слипнется? – Стерва изучала работы мастера. – Ох, Гирард, что ж ты так льстишь гусенице? Приукрасил бесцветную зеленую жабу, чуть ли не возвел в ранг королевы.
– Отдай рисунки. Они тебе не принадлежат и не тебе ими распоряжатьс, – голос Аира заставил меня вздрогнуть, но ангелика и глазом не моргнула.
– Держи, смертная, свой портрет, мне он без надобности, – Стерва швырнула лист, как подачку. Я подхватила, прижала к груди. – А вот это поинтереснее, – златовласка покрутила другим рисунком. – И не стыдно тебе просить рисовать