Вместо этого во мне просыпаются инстинкты выживания в социуме, и я нахожу укрытие в самом очевидном месте. Это мой прежний столик, за которым сидят Мэтт, Сезар и Рассел, наблюдая за мной.
– Какого черта? – спрашивает Сезар, пододвигаясь, чтобы я мог присесть. – Что сейчас произошло?
–Ничего,– машинально отвечаю я. Челюсти у меня так сжаты, что зубы того и гляди треснут. Да уж, тогда я наверняка оказался бы в кабинете у медсестры.
К моему облегчению, друзья не настаивают на объяснениях. После короткого неловкого молчания они просто возвращаются к еде и обсуждают, есть ли у кого-нибудь из нас деньги поехать на «Комик-Кон» в этом году.
Секунд через двадцать все снова вдруг замолкают.
– Можно мне посидеть с вами?
Я поворачиваюсь к Майе, но не смотрю ей в глаза.
– Э-э, да. Конечно. Конечно.
Она опускается на скамейку.
– Мне так жаль, Джуд. Они поступили очень некрасиво.
– Ты не виновата, – тихо говорю я. Дрожь в руках утихает, так что мне удается запихнуть блокнот в рюкзак.
– Да, не виновата, но я никогда не подумала бы, что они могут повести себя как полные придурки. Я знаю, Кэти бывает… – Она оставляет фразу незаконченной. – Но раньше она была милой, клянусь. Я не понимаю, почему она порой так себя ведет. А Тоби… ну, это известный болван, но Кэти он нравится, поэтому мы его терпим, и… – Она замолкает.
– Все нормально.
–Нет, ничего не нормально.– Майя вздыхает, и ее голос звучит тише.– У нас с тобой все в порядке?
Мне не сразу удается понять, что она говорит не только о том, как ее друзья пытались меня унизить. Она говорит о рисунках. О статуе на пьедестале. Об обвинениях Кэти – в том, что я одержим Майей и что она поступает жестоко, обманывая меня.
Я заставляю себя слегка улыбнуться и наконец встречаюсь с ней взглядом.
– Да. У нас все хорошо.
– Эти места свободны?
Мы поднимаем глаза. Рауль, Серена и Бринн стоят у нашего столика с подносами в руках.
Я долго смотрю на них, затем на своих друзей, на их растерянные лица. Перевожу взгляд на Майю. Но она лишь наблюдает за мной, позволяя мне самому принять решение.
А что тут решать? Да, некоторые из их компании всегда вызывали у меня неприязнь, но эти трое прошли проверку на вшивость, как сказал бы Изи. В любом случае они определенно круче, чем Кэти и Тоби.
– Да. Конечно, – говорю я.
– Но имейте в виду, – предупреждает Мэтт, когда они рассаживаются, – за этим столом говорят о всяких ботанских вещах. В основном.
–Это хорошо,– говорит Рауль.– Раньше я по выходным играл в «Магию: Собрание» [91], а она,– он указывает большим пальцем на Бринн,– помешана на One Piece [92].
Это заявление, неожиданное и весомое, повисает над всеми нами.
– Не может быть, – выдыхает Сезар. Он смотрит на меня. – Ты об этом знал?
Я отрицательно качаю головой. Ребята никогда не говорили об этом раньше. По крайней мере, за тем столом.
– Чудеса, – изумляется Сезар. – У меня такое чувство, будто мы попали в школьную версию «Сумеречной зоны».
– А как насчет тебя? – спрашивает Рассел, скептически глядя на Серену.
Серена пожимает плечами.
– Понятия не имею, о чем вы говорите. Но я люблю Майю и терпеть не могу Тоби, только моим мнением о нем никто особо не интересовался. И еще… – Она бросает на Мэтта взгляд, граничащий с… кокетством? – Всегда приятно заводить новых друзей.
Мэтт кашляет и нечаянно опрокидывает свою газировку.
Мы смеемся, но беззлобно. Просто… ну, в общем, это любопытные перемены.
Бринн хватает стопку салфеток, чтобы вытереть лужу разлитого лимонада, Рассел пытается объяснить Серене, что такое One Piece, и все за столом неизбежно начинают обсуждать тему, которая сейчас волнует всю школу: выпускной. Я отстраненно слушаю, пока те, кто идет на бал, в последнюю минуту строят планы насчет ужинов, верховых прогулок и афтерпати, на деле состоящих в том, чтобы просто заехать в ночную закусочную, а потом до одури резаться в «Карты против человечества» [93] у Серены дома. Никогда не планировал ходить на школьные вечеринки, но эта звучит не так уж плохо. Серена приглашает даже тех из нас, кто не собирается на танцы, и это так заманчиво, что я бы, наверное, пошел, если бы уже заранее не запланировал для себя вечер одиночества и меланхолии.
Бринн подробнее расспрашивает Майю об ее спутнике, «уморительном разбойнике», о котором все наслышаны, и Майя заливается румянцем. Я улыбаюсь ей, искренне радуясь за них с Ноа и так же искренне надеясь, что они отлично проведут время на своем первом настоящем свидании.
– О, Джуд, кстати, – спохватывается Майя. – Я все забываю принести тебе твой кубик. Вот уже несколько недель он валяется у меня на комоде. Постараюсь положить его в рюкзак, как только вернусь домой, чтобы отдать перед следующей игрой.
Я хмурюсь.
– Нет, ты мне их уже все вернула. – После нашей первой совместной игровой сессии Майя купила собственный набор, так что ей больше не приходилось заимствовать мои.
– Я не про кубики из смолы, которыми вы играете, – объясняет она. – Тот необычный. Двадцатигранник, похожий на рубин.
Я резко втягиваю воздух. Все звуки сливаются в белый шум, глухое недоверие стучит в висках.
– Что? Он… у тебя? Мой красный кубик?
– Ты обронил его на фестивале. Я подобрала, но как раз началась церемония вручения наград, и я не хотела тебя отвлекать, поэтому положила его в карман и совершенно забыла о нем. – Она улыбается, даже не подозревая, что это открытие потрясает меня до глубины души.
Мой кубик.
Мой счастливый кубик.
– Да. Да. Пожалуйста, – заикаясь, бормочу я. – Было бы здорово получить его обратно.
Глава тридцать восьмая
– Там люди снаружи! – кричит Пенни, подпрыгивая от возбуждения. – Настоящие люди! Ждут! В очереди!
– Пенни, умерь пыл, – говорит Прю. – Пока в обморок не упала.
Пенни жестом указывает на входную дверь.
– Но разве это не хороший знак?
Так и есть. Это отличный знак.
Мы с рассвета на ногах, проверяем, все ли готово к знаменательному дню. Прю ведет в наших социальных сетях обратный отсчет до старта Дня музыкального магазина – с участием местной знаменитости, автора песен и лауреата музыкальной премии Арасели Эскаланте! (Кроме того, гостей ждет особый сюрприз!) При каждом удобном случае она пытается выпытать у меня, что это за сюрприз, но я молчу как рыба.
Наконец Прю напоминает нам о рекламных акциях и проводит заключительный инструктаж о том,