Разведчики любили людей неунывающих, затейников. И это закономерно. Ведь нервное перенапряжение во время поиска, рейда во вражеский тыл должно было чем-то компенсироваться, где-то находить разрядку.
Кстати, Геннадий Ивачев не унывал и в ситуациях, в которых, казалось бы, совсем не до смеха. Командир роты рассказал мне любопытный случай.
Однажды, когда разведчики, в числе которых был и Ивачев, находились уже на исходной позиции, готовые двинуться к вражеским траншеям, неподалеку разорвалась мина. Небольшой осколок попал Геннадию в голову и засел под кожей. Солдат, не потеряв и здесь чувства юмора, попросил командира группы вытащить «что-то твердое». Тот не решился. Тогда Ивачев запустил пятерню в слипшиеся от крови волосы, вытащил осколок сам, попробовал его на зуб и, притворно вытаращив глаза, прошептал: «Братцы, кажись, кость!»
Но командир группы не был склонен шутить. Он приказал гвардии рядовому Ивачеву отправляться в медпункт стрелкового батальона. Как ни умолял Геннадий, в поиск его на этот раз не взяли. А когда разведчики возвратились обратно (произошло это только через два дня), они узнали, что в медпункте, где остался их друг, один за другим следуют сольные концерты Ивачева: он плясал, пел, играл, рассказывал забавные истории. Все медики, а особенно девушки, упрашивали командира разведгруппы оставить Геннадия у них еще на пару деньков. «И сам подлечится, и других поможет быстрее поставить на ноги, — говорили о нем. — Смех, он сильнее всякого лекарства».
В середине апреля мы провели двухдневный армейский слет отличников-разведчиков. Не потому, что для нас наступила какая-то передышка в работе. Увы, напряжение не спадало. Но мы почувствовали, что настала пора обобщить опыт лучших бойцов и командиров. Сотрудники разведывательного отдела штаба армии часто бывали в подразделениях. И разумеется, обо всем интересном, поучительном рассказывали. Но сами разведчики друг с другом встречались редко. Я имею в виду, разумеется, людей из разных подразделений. Потому-то и решили мы собрать хотя бы их представителей. Пускай поговорят, посмотрят на тех, о ком идет добрая слава.
Когда я пришел с этим предложением к члену Военного совета армии генерал-майору В.Р. Бойко, он одобрил нашу идею.
Только, знаете, не нужно каких-то всеобъемлющих докладов, лекций, — предупредил он. — Пусть люди сами расскажут о своих делах, о тонкостях разведывательной работы. Постарайтесь создать простую, непринужденную обстановку.
Так мы и поступили. Даже свои записи офицеры нашего отдела старались делать так, чтобы это не бросалось в глаза выступающим и не смущало их.
Помню, одним из самых первых подошел к столу заместитель командира взвода разведывательной роты 19‑й гвардейской стрелковой дивизии гвардии старший сержант Михаил Диденко. Небрежно поправив ладонью черные вьющиеся волосы, он озорно сверкнул карими глазами.
— Спрашиваете, как мне лично удалось двенадцать «языков» захватить? Сейчас расскажу.
И замолк, словно голос потерял. Потом, собравшись с мыслями, постепенно разговорился. Он рассказал о том, что каждому поиску предшествовали напряженные тренировки на местности, которая похожа на ту, где предстоит действовать. Самое серьезное внимание уделялось анализу действий разведчиков. Почувствовав, что слушают его с большим вниманием и интересом, Диденко разошелся. Об одном из последних поисков он рассказал не просто живо, а с большим подъемом, душевным вдохновением.
— Участок, на котором предстояло действовать, был для нас новым. Так что начали мы с детального изучения местности. Где какой кустик, примечали, где какой бугорок. Не знаю, может, кто по-другому думает, а я считаю, что когда даже в темноте хорошо представляешь, сколько ползти до укрытия, до фрицевского окопа, считай, половина успеха в кармане.
По рядам разведчиков пронесся одобрительный гул. Значит, они полностью разделяли такую точку зрения.
— А потом мы разбились на три подгруппы, — продолжал Диденко. — Подгруппу захвата возглавил я. Двумя другими тоже старшие сержанты командовали. А общее руководство — за мной, — добавил он не без гордости.
Я едва успевал делать записи в своей рабочей тетради. На первый взгляд может показаться, что гвардии старший сержант Диденко не рассказывал ничего интересного. Поиск как поиск. Вроде бы о будничных мелочах идет речь. Но мы по опыту знали, что в нашей работе нельзя пренебрегать никакими деталями. Ведь и разведывательная информация, которая поступала к нам в отдел, несведущему человеку могла показаться пустяковой. Велика ли важность, допустим, если кто-то обнаружил еще пару дзотов? В сочетании с десятками уже существовавших они практически ничего не меняют. Но если такие же сведения поступили с соседнего участка, если они подкрепляются данными другого характера, уже можно предположить, что противник думает скорее об обороне, а не о наступлении. Так и здесь, рассказ одного Диденко, быть может, и не содержал чего-то принципиально нового, поучительного. Однако впоследствии, сопоставив его опыт с опытом других разведчиков, наверняка можно было сделать какие-то выводы о наиболее рациональных методах захвата «языков», устройства засад и так далее.
Но возвратимся к поиску, о котором рассказывал Диденко. Обстановка была такова, что рассчитывать на бесшумные действия разведчиков не приходилось. Поэтому подгруппы прикрытия сразу же получили задачу: подавить огнем фланговые пулеметы, отрезать путь для подхода вражеских подкреплений. Замечу, что двухсуточное наблюдение за передним краем позволяло довольно точно представить себе, как будут разворачиваться события после атаки объекта поиска.
В условленное время двинулись вперед. Сапер проделал проход в минном поле. И вот уже пулеметный расчет, который был целью вылазки разведчиков, в нескольких десятках метров. Подгруппы прикрытия бесшумно уходят вправо и влево. Никаких дополнительных команд для этого не требуется. Все обусловлено заранее. Теперь — стремительный бросок. Взрыв гранаты раскалывает ночную тишину. И сразу же в нее вплетаются хлесткие, короткие автоматные очереди.
Один из пулеметчиков был убит. Второй кинулся по траншее в ту сторону, где находилась правая подгруппа прикрытия. Заметив ее, гитлеровец повернул обратно. Тут-то он и попал в крепкие руки Диденко. Можно отходить. Ракета, взвившаяся в небо, сигнализировала о том, что первая часть поиска успешно завершена. Она предназначалась не только для подгрупп прикрытия, но и для подразделений, обеспечивавших действия разведчиков. Как и было условлено, через определенное время после ракеты, исчисляемое одной-двумя минутами, необходимыми для того, чтобы оторваться от противника, ударили наши пулеметы и минометы. Это позволило группе без потерь вернуться в расположение наших войск.
Таким образом, ни местность, на которой разведчикам не приходилось действовать прежде, ни сильная оборона противника не помешали выполнению задания. Не помешали потому, что поиску предшествовала тщательная подготовка. Заранее был рассчитан каждый шаг, учтены наиболее вероятные варианты действия врага.
Интересным и поучительным было выступление командира разведывательной роты 97‑й стрелковой дивизии лейтенанта Маскаева, уже известного читателю. Михаил Филиппович поделился опытом организации налета. Что это